Беременная оказалась дома. С чрезвычайно мрачным лицом валялась на кровати, читала глянцевый журнал. Увидела Татьяну – даже не приподнялась, вяло приветствовала:
– Проверять приехала? Не боись, все нормально у меня. Не буяню, не киряю.
И вдруг оживилась, тяжело села на постели, уставилась на Танины босоножки:
– Это у тебя «Прада»? Из новой коллекции?
– Разбираешься в модных тенденциях? – усмехнулась Садовникова.
– Чего остается? – оскалилась девица. – Только завидовать, как другие живут. Слушай, откуда у тебя все? Тачка классная, деньги, шмотки? Любовник богатый?
– Не угадала, – пожала плечами Татьяна. – Я всего лишь много работаю.
Беременная взглянула недоверчиво:
– Брось. Своим горбом на «Праду» не напашешь.
Да что ж это такое! Почему ей еще оправдываться перед нахалкой приходится?!
Но Таня все же объяснила:
– Я окончила университет. Аспирантуру. Знаю два иностранных языка. Работаю в американской фирме. И получаю адекватно своей квалификации.
– Нет, ну везет же некоторым, а? – в голосе девицы звучала неприкрытая зависть.
«Что-то, по-моему, совсем неправильный я выбрала объект для благотворительности», – запоздало раскаялась Садовникова. Но делать нечего. Взялась помогать – терпи.
Татьяна решила сменить тему. Опасливо покосилась на огромный живот своей протеже, спросила:
– Тебе рожать-то когда?
– Да уже побаливает. Сегодня, наверно. Или завтра. Уж не чаю, когда наконец избавлюсь. Ох, и напьюсь, когда все закончится! – Девица мечтательно улыбнулась.
– А ты кормить ребенка разве не собираешься? – удивилась Садовникова.
– Вот еще! – возмутилась беременная. – Чтоб грудь отвисла?!
Читать лекцию про иммунитет, что закладывается у ребенка благодаря материнскому молоку, Татьяна не стала. Лишь вздохнула:
– Ладно. Удачи тебе.
– Слушай, – торопливо молвила та, – а у тебя еще тысчонки не найдется? Чего-нибудь вкусненького хочется, а в столовке кормежка дрянная.
– Извини, больше ничем помочь не могу, – ответила Садовникова.
И услышала в спину:
– Жадюга!
Вот мерзавка!
Таня еле удержалась от искушения отправиться прямо сейчас к коменданту общежития и потребовать возврата денег, что уплачены за проживание противной девицы.
А вечером вышла в Сеть с очередным постом. Назвала его: «К черту благотворительность!» Поведала про свой порыв – помочь несчастной девушке. Времени кучу потратила, денег. А та еще и недовольна – что я ей общежитие оплатила, а не роскошный отель.
И снова – на удивление! – получила самый горячий отклик. Целых триста комментов! Народ давал советы, спорил – и с ней, и между собой, высылал ссылки на сайты тяжело больных детишек, просил о помощи, сочувствовал и насмехался.
Татьяна внимательно прочитала все комментарии. Отправилась по одной из ссылок на страничку шестилетней девочки Юли Ларионовой. Рассмотрела фотографию: очень худенькая, огромные глазищи, застенчивая улыбка. Прочитала про безнадежный диагноз и варианты лечения: Только на подбор потенциального донора костного мозга требуется пятнадцать тысяч евро, – сообщали волонтеры. Но честно признавались: шансы, что ребенок выживет даже после трансплантации, – невелики.
Садовникова, чувствуя себя виноватой, закрыла сайт. Ну отправит она Юленьке деньги. А если уже слишком поздно? Или, еще обиднее, средства до ребенка просто не дойдут, осядут на счетах ушлых посредников? Куда легче – да и дешевле – просто оплатить случайно встреченной девице общежитие и питание в столовке.
…Спала этой ночью Садовникова из рук вон. Снилась чушь исключительная. Гаишник (тот самый, противный, что отобрал права) протягивал ей орущего младенца. Таня отказывалась, отталкивала его, но полицейский супил брови: «Извольте получить, заказ оплачен». Потом видение сменилось – ее окружила толпа исключительно некрасивых женщин. Они обступали ее все плотней и плотней, громко скандировали: «Дай нам чудо-крем!» А закончился кошмар седобородым старцем. Тот похож был на Серафима Саровского, но говорил почему-то по-английски, требовал: «Спроси Миларепу!» Причем кто такой Миларепа – Татьяна ни малейшего понятия не имела.
Проснулась совершенно разбитой – и почему-то в твердой уверенности, что череда неприятностей далеко не закончена.
Так и оказалось.
Не успела прийти на работу, ее вызвал шеф. Официально, через секретаршу, – сей факт ничего хорошего не сулил. В кабинете, помимо директора агентства, присутствовали двое: заказчики рекламы того самого чудо-крема. Выглядели все трое чрезвычайно хмуро.
– Слушаю вас внимательно, – бодро улыбнулась Татьяна.
Мужчины переглянулись.
– Госпожа Садовникова, – вкрадчиво улыбнулся производитель крема, – как вы думаете, насколько изменилась динамика продаж после выхода на экран ваших роликов?
Таня не сомневалась ни секунды:
– Естественно, продажи взлетели. А насколько – это вопрос не ко мне, я не эккаунт, я копирайтер.
– Завидное самомнение, – покачал головой мужчина.
Второй же кремопроизводитель едко добавил:
– Мы тоже полагали, что они взлетят. Хотя бы потому, что оплатили самое дорогостоящее время на центральных каналах. Однако вот, если угодно, график. Полюбуйтесь.
И продемонстрировал на экране лэптопа печальную, как в кардиограмме у покойника, прямую линию.
– Ты проводила предварительное тестирование перед запуском ролика? – хмуро поинтересовался у Тани директор агентства.
– Естественно, – не моргнув глазом соврала Татьяна. – Все в восторге, народу особенно слоган понравился.
– Да-да, я помню. «Красавиц замуж не берут», – зловеще процитировал один из заказчиков. – Мы, к сожалению, тогда поверили вам на слово. И сами проверили эффективность вашего сомнительного девиза только сейчас. Выяснилось: он вызывает исключительно негативные эмоции. Тридцать семь процентов ответов: «Не куплю ни в коем случае». И двадцать девять – «скорее не куплю». И это вы называете удачным слоганом?!
– Я не знаю, что у вас была за выборка, – продолжала защищаться Садовникова, – но женщинам моя реклама реально нравится. Ее вся страна цитирует!
– Вот именно, – злобно кивнул парфюмер. – Цитирует. Но крем при этом не покупает!
– Ты занималась чистым искусством, Таня, – укоризненно вставил свои пять копеек генеральный директор, – но у нас не музей и не театр. Мы должны деньги зарабатывать.
– Ну чего вам стоило, – почти жалобно произнес производитель крема, – написать, что именно наш крем превратит любую женщину в красавицу?! И снять в ролике не прыщавую девочку-подростка, а какую-нибудь фотомодель?
– Потому что это было уже сто миллионов раз!
– И всегда работало, – тяжело вздохнул второй парфюмер. – А вы нас разорили. Мы будем возврата денег требовать. Хотя бы тех, что ушли на разработку рекламной концепции.
– Ваше право, – не стал возражать Танин начальник. Кивнул на Садовникову: – Мы будем из ее зарплаты вычитать.
Тане кровь ударила в голову. Она запальчиво произнесла:
– А вам не приходило в голову, что дело не в рекламе? Что банально ваш крем просто дерьмо?!
Производители не обиделись, тут же парировали:
– А вам не приходило в голову, что мы за то и платим: чтоб вы из дерьма конфетку делали?!
– Да, Татьяна, – тяжело вздохнул ее непосредственный начальник. – Не доросла ты еще до карт-бланша, до полной свободы. Так что с руководства проектами я тебя снимаю. Будешь рядовым копирайтером. Причем с испытательным сроком. Иди. Приказ я подготовлю.
– Не надо, – отмахнулась она. – Я лучше сама. Заявление об увольнении напишу.
– Препятствовать не стану, – поджал губы шеф.
Вот и благодарность за то, что помогла она миллионам российских женщин почувствовать себя увереннее, красивее, успешнее!
Тем же вечером Таня описала в своем блоге последние события. Горько резюмировала:
Мир, особенно наш, рекламный, полон вранья! Вы думаете, кот, что весело скачет по крышам, ест тот самый корм? Да никогда в жизни, его пичкают исключительно мясом! И никаких живых бактерий в йогуртах нет, просто быть не может – потому что у них срок хранения больше месяца, а бактерия существует только пять дней, а потом погибает. И кремы – те, что дешевле двух тысяч рублей, – вообще не работают или делают женщине только хуже! Но ты, рекламист, обязан из года в год повторять: потребляй, пей, ешь – и будешь идеальной, успешной, красивой! А тех, кто смеет даже не сказать – просто намекнуть на правду! – вышвыривают, не задумываясь! Как вышвырнули меня!!!
Таня закончила свой крик души, сердито кликнула на «отправить».
Комментариев не дождалась – отвлек звонок в дверь. Кто это может быть – в половине первого ночи?
На цыпочках прокралась в коридор. Снова звонок, мужские голоса. Скрипнула соседская дверь, зажурчал услужливый голос: «Татьяна-то? Дома, дома, где ей быть? Вон, и машина ее во дворе…»