- Напрасно обижаешься, Орестович, - мягко сказал Ларин, - я опытнее, старше. Да и не впервой мне ходить по краешку.
Шегель замотал головой.
- Ни за что! Лучше пусть он пропадет, этот астероид!
- Может, и правда, пусть пропадет, - в раздумье проговорил Ларин, глядя в лобовое стекло на колоссальную глыбу металла, закрывавшую звезды.
- Я пойду, понимаете? Я! А вы останетесь.
Ларин не ответил.
- Андрей Николаевич, - совсем тихо сказал Шегель после долгой паузы, я прошу вас. Это несправедливо, неблагородно, в конце концов. Вы все время берете риск на себя. А я уже давно не тот инженер-теоретик, которого вы взяли в напарники для испытаний "Вихря".
Ларин перевел взгляд на товарища.
- Андрей Николаевич, я прошу вас, пожалуйста.
Из предварительного отчета экспедиции "Маяк", базовый корабль "Ригель": "Картину нейтрального мира наглядно можно проиллюстрировать особенностями простейшего химического элемента - водорода.
Водород обычного мира представляет собой структуру из ядро-протона и орбитального электрона. Антиводород, синтезируемый ныне в крупных масштабах наземными станциями космического топлива, состоит из ядра-антипротона и орбитального позитрона, электрона с положительным зарядом. Простейший элемент нейтрального мира, нейтроводород, в качестве ядра имеет нейтрон, а орбитальной частицы - электрон с антинейтральным зарядом.
Если вещество и антивещество аннигилируют, превращаясь в гамма-кванты, то нейтровещество может в определенных условиях сосуществовать с веществом нашего мира длительное время. Нейтральному миру полярен антинейтральный, структура элементов которого достаточно очевидна.
Сопоставление расчетов, выполненных на базе гипотезы Динкова Макдональда и фактических данных вспышки убедительно свидетельствует в пользу того, что астероид Ларина - Шегеля представлял собой монолитную глыбу нейтрожелеза, вторгнувшуюся в пределы солнечной системы..."
В массивном скафандре высшей защиты Шегель был похож на робота, а лучше сказать - на средневекового рыцаря с щупом геолокатора вместо копья в правой руке.
Он помедлил, точно перед прыжком в холодную воду, вглядываясь в небесную бездну мрака, светящейся пыли и драгоценных камней.
Пожалуй, только сейчас, перед решительным шагом, который должен был отдалить его от корабля и унести навстречу неведомому, Шегель понял всю глубину риска, на который он решался. Чувство это было похоже на озноб, на предлихорадочное состояние, готовое разрядиться бурным пароксизмом.
В который раз за время пребывания в космосе Шегель позавидовал командиру. Как все ясно и просто Ларину! Риск, опасность - для него обыденная будничная работа все равно что для Шегеля расчет какой-нибудь элементарной плазменной ловушки. У Ларина и сердце бьется ровно, и ни один мускул не дрогнет на лице. А что толкает на этот проклятый риск его, Шегеля?
Конечно, служение науке - дело святое, без этого базиса он бы и дня не засиделся в космосе. А какое удовлетворение, какое торжество охватывает все твое существо, когда ты побеждаешь самого себя и шагаешь через порог, возле которого топчутся в сомнении и страхе тысячи других людей! Перед этим блекнет даже самый миг победы.
- Олег Орестович, готов?
Шегель вздрогнул, очнувшись от своих так не к месту пришедших в голову, не относящихся к делу мыслей.
- Готов, - тенорком пропел он и шагнул вперед.
Шагнул в странный мир, в котором не было ни верха, ни низа, в котором всюду, куда только мог взглянуть глаз, были звезды, звезды и звезды. Правда, впечатление всеобъемлющей звездной пропасти скрадывалось сейчас громадой астероида, которая тяжело вставала совсем рядом с кораблем. Приходилось делать усилие, убеждая себя, что до него четыреста метров. Отделившись от корабля, инженер сбалансировал скафандр, неторопливо проверил снаряжение и сообщил:
- Все в порядке, я пошел.
- Слежу за тобой, - отозвался в телефонах голос Ларина, - желаю удачи.
Инженер дал двигателю скафандра малый ход. Раздался приглушенный свист реактивной струи, и корпус "Микеши" медленно поплыл назад. Через пару секунд Шегель вышел из тени корабля и окунулся в ослепительные потоки солнечного света.
На прозрачном шлеме скафандра вспыхнули золотистые блики. Набрав скорость четыре метра в секунду, инженер выключил двигатель и полетел по инерции. Он почти не спускал глаз со счетчиков радиации. Ее уровень возрастал, все быстрее обгоняя квадратичный закон, и это беспокоило его больше всего. Но доза радиации внутри скафандра была небольшой, и до нормы было еще далеко.
Изломанная поверхность астероида, искрящаяся отблесками света, разрасталась, растягивалась перед глазами, закрывая собой звезды. "Микеша" съеживался и становился игрушечным. На расстоянии десяти метров от астероида Шегель включил двигатель на торможение. Тысячетонная масса металла, разорванная глубокими трещинами, под свист реактивной струи стеной валилась на него.
- Приземляюсь! - хрипловато сказал Шегель. Он волновался. Удары сердца гулко отдавались в груди. Шегелю казалось, что Ларин должен их слышать, и ему было стыдно своего волнения. Он вытянул ноги вперед и за мгновение до касания подал в калоши скафандра электрический ток. Мощное магнитное поле должно было помочь ему удержаться на астероиде.
А дальше все смешалось и перепуталось. Словно шмель, загудел зуммер, внутри шлема замерцали красные вспышки лампочки опасности. Ноги коснулись изломанного металла, но не удержались на нем. От полученного толчка вопреки действию магнитного поля Шегель начал медленно, едва-едва удаляться от астероида. Зуммер гудел все громче, это был уже не шмель, а рассерженный пчелиный рой; вспышки лампочки следовали так часто, что сливались в почти непрерывный багровый поток света. Екнуло сердце, и острый холодок заполнил грудь. Радиационная опасность. Но почему?! Мысли бессильно перескакивали с одного предмета на другой, а ждать было некогда. Секунды, даже их доли решали сейчас его судьбу и судьбу корабля. Стрелки счетчиков стремительно бежали по шкалам, бесстрастно отмечали лавинообразный рост радиации. Рождался ядерный взрыв.
- Уводи корабль! - крикнул инженер, хватаясь непослушной рукой за рычаг управления двигателем.
- Включи магнитное поле, - торопливо, но раздельно произнес голос Ларина над самым ухом.
Шегель машинально повиновался и раздраженно, он уже не думал о себе, закричал:
- Да уводи же корабль!
И осекся. Гудение зуммера быстро замирало, все ленивее следовали друг за другом вспышки лампочки, стрелки счетчиков падали к норме... Пронесло! Инженер вдруг ослабел. Его тело обмякло, на лице выступил обильный пот, и струйки его неприятно защекотали шею.
- Орестович! - осторожно, почти шепотом окликнул товарища Ларин.
Инженер закрыл глаза и откинул голову. Он собирал силы для ответа.
- Олег!! - заорал Ларин.
- Все в порядке, - негромко ответил Шегель.
В телефонах послышался такой звук, как будто бы щеткой провели по песку, - это облегченно вздохнул Ларин. Инженер встряхнул головой, нащупал рычаг управления двигателем и перевел его на малый ход.
- Возвращаюсь, - сообщил он.
- Торопись, - сказал Ларин, после паузы голос его звучал виновато, радиоактивность астероида возрастает.
- Как? - невольно вырвалось у Шегеля.
- Довольно интенсивно, - пояснил Ларин, принявший его восклицание за вопрос.
Шегель стиснул зубы и подавил уже готовый вырваться вздох. Стук сердца снова начал отдаваться в ушах. Шегель до отказа подал вперед рычаг управления двигателя. Тонкий свист реактивной струи превратился в резкий вой.
Приняв на борт инженера, "Микеша" несколько секунд неподвижно висел рядом с астероидом, купаясь в золотистых потоках солнечного света. Они были так непохожи: стройное, гармоничное создание человеческого разума и грубое, неуклюжее, тысячетонное порождение слепой природы. Потом корабль выбросил голубоватый сноп огня, дрогнул и, стремительно уменьшаясь в размерах, начал таять среди сонма звезд.
В этот миг астероид беззвучно вспыхнул ослепительным, сжигающим пламенем, мгновенно растопив мрак доброй четверти небосвода. Мощный поток лучистой энергии обрушился на корпус корабля, запоздавшего с уходом на короткие, считанные секунды. Световой удар испарил внешний слой металла корабельного корпуса. "Микешу" окутало клубящееся, сверкающее облако раскаленных газов.
Из предварительного отчета экспедиции "Маяк", базовый корабль "Ригель": "Нейтровещество вообще и нейтрожелезо в частности обладают спонтанной устойчивостью. Однако в окружении обычных частиц начинается постепенный переход нейтронов в протоны, а орбитальных антинейтральных частиц - в электроны. Накопление электронного заряда на поверхности такого рода тел способствует интенсификации этого процесса. Роль не особенно мощного катализатора должно играть постоянное магнитное поле, влияние которого может привести к слабо развивающейся цепной реакции. Результатом ее является совокупное превращение нейтровещества в обычное. Процесс сопровождается постепенным разрушением кристаллической структуры и дроблением вещества до атомного уровня с последующей рекомбинацией молекул и более крупных единиц".