Руденко Елена Последняя исповедь
Елена Руденко
Последняя исповедь
Очаровательная Люсиль Дюплесси, наконец, сделала выбор жениха. Этим счастливчиком оказался Камилл Демулен, который давно умолял Люсиль стать его женой. Он даже пел под ее окнами серенады, но ему все время мешал папаша Дюплесси, который, заслышав это пение, сразу же выбегал на балкон со старинным мушкетом. Тут уж бедняге Демулену было не до серенад. Соседи тоже не одобряли подобных концертов и осыпали незадачливого влюбленного отборной бранью.
Мсье Дюплесси терпеть не мог журналиста Камилла. Когда этот солидный, уважаемый всеми буржуа, узнал о выборе своей дочурки, его чуть удар не хватил.
-- Нашла женишка! - орал он. - Этот Камилл полный кретин, лентяй, голодранец! Он ничего не может сделать по-человечески. Но самое страшное то, что он журналист! Терпеть их племя не могу!
-- Но, дорогой, у детей любовь, - уговаривала его мадам Дюплесси.
-- Любовь, - передразнил ее муж. - У них любовь, а мне еще этого зятька кормить. А он, я уверен, очень прожорливый.
Удивительно, как мадам Дюплесси смогла уговорить мужа, и тот, скрепя сердце, дал согласие на брак. Но при этом поставил жесткое условие - брак должен быть церковным. Прожженный делец знал, что ни один священник не даст благословения Камиллу Демулену - богохульнику и святотатцу. Так папаша намеревался избавить дочь от невыгодного замужества.
В парижском кафе было многолюдно, за одним из столиков обедали двое: светловолосая девушка и худощавый молодой человек лет тридцати.
Девушка была круглолицей, курносой с широкой добродушной улыбкой. Она что-то весело рассказывала и смеялась так громко, что солидные господа за соседними столиками просили ее не шуметь. Девушка вежливо извинялась и на какое-то время сдерживала свой смех. Одета она была с умелой небрежностью, которая идет молодым девушкам и уродует женщин в возрасте.
Ее собеседник, типичный педант, был полной противоположностью открытой эмоциональной девушке. Его худое бледно лицо казалось неподвижным, холодные голубые глаза пристально смотрели на собеседницу, тонкие, плотно сжатые губы, складывались в улыбку, когда она начинала хохотать. На нем был опрятный хоть и не новый костюм оливкового цвета.
-- Хорошая девушка, - сказал о хохотушке какой-то важный буржуа. - Но очень шумная.
-- Да, - согласился его приятель. - Это подающая надежды писательница Светлана Лемус... А вот спутник у нее какой-то хилый и невзрачный.
-- Ты разве его не знаешь!? Это же депутат Ассамблеи мсье Робеспьер. Его уму и упорству можно только позавидовать. В 23 года он уже занимал должность судьи в Аррасе. Справедливость судебного решения он всегда считал важнее всего и изучал досконально каждое дело. Робеспьер частенько сам брался за расследования преступлений и успешно справлялся с этой задачей. В родной провинции Артуа его считают не только хорошим юристом, но и великолепным сыщиком.
-- Хм... а по его внешнему виду этого не скажешь.
Дружескую беседу Робеспьера и Лемус прервал визит газетчика Камилла Демулена. Бедняга выглядел убитым горем. По его раскрасневшимся глазам и лицу с грязноватыми разводами было видно, что он долго плакал.
-- Что случилось? - с сочувствием спросила Светлана. Папаша Дюплесси опять спустил тебя с лестницы?
-- Нет, - вздохнул Демулен.
-- А-а! Наверное, он опять облил тебя помоями, - решила угадать девушка.
Камилл энергично замотал головой.
-- Ох, неужели он тебя скинул с балкона, как на прошлой неделе! - продолжала предполагать Светлана.
-- Светик, милая, - сказал Робеспьер, стараясь сдержать улыбку. - Может, Камилл сам нам все расскажет.
-- Папаша Дюплесси дал согласие на брак, - ответил журналист мрачно.
Робеспьер и Лемус удивленно переглянулись.
-- Ты что раздумал жениться? - спросила девушка.
-- Ничего я не раздумал! - проворчал Камилл. - Просто этому Дюплесси церковный брак подавай!
-- Ах, вот оно что! - воскликнули Макс и Светик хором.
Журналист печально кивнул.
-- М-да, после твоих выпадов в сторону церкви вряд ли найдется священник, который рискнет дать тебе благословение, сказал Робеспьер.
-- Это точно, - согласилась девушка. - Камилл, вспомни свое поведение! Ты издевался над святыми, пел пошлые песни про Римского Папу, коверкал молитвы, обливал всякой дрянью священников, когда они проходили под окнами твоего дома...
-- Хватит, прошу тебя! - перебил Камилл.
-- Если бы я была священником, - продолжала Светик. - Я бы не дала тебе благословения даже за большие деньги. И я считаю, что ты поступил дурно, поэтому тебя бог наказал. Хотя, ты же в бога не веришь.
-- Тоже мне друзья, - обиделся журналист. - Я пришел просить у вас помощи, а вы мне морали читаете.
-- Извини, мы не правы, - согласился Робеспьер. - Сейчас не время ругать тебя.
-- Надо что-то делать! - воскликнула Лемус. - Но что!?
-- Макс, ты умный, придумай что-то, - попросил Камилл. - Я не знаю, что мне делать!
-- Ну, сначала тебе нужно просто сходить в церковь и попросить благословения, - сказал Робеспьер. - Покайся, скажи, что заблуждался...
-- Спасибо! - поблагодарил Камилл. - Я побегу в церковь Сульпиция.
С этими словами журналист мгновенно сорвался с места и исчез.
-- Ну и история, - захихикала Светик. - И смех и грех.
-- Ты права, - улыбнулся Макс. - Камиллу сейчас придется не сладко. Но, я думаю, он выкрутиться... Так, сколько я должен за этот обед...
Робеспьер отсчитал деньги.
-- Макс! - остановила его Светик. - Ты платишь еще и за меня!? Не надо! У тебя и так денежные трудности, а я заказала дорогой десерт.
-- Нет, милая, - твердо сказал Максимильен. - Раз уж я пообедал с хорошенькой девушкой, то я обязан за нее заплатить.
Спорить Лемус не стала, ведь гордый друг мог обидеться. Но девушке было стыдно за свое пристрастие к сладкому. Еще бы, помимо основных блюд Светик съела три пирожных.
На следующий день Светлана Лемус направилась в издательство. Ей нужно было отдать рукопись очередного романа с приключениями и кражами. Надо заметить, издательства революционного Парижа печатали не только романы, но и новомодные газеты, которые пользовались большим спросом. Лемус надеялась встретить в редакции Макса, речь которого должны были опубликовать, и Камилла, который писал скандальные статьи про короля.
Когда Светлана переступила порог редакции, ее взору предстало странное зрелище. Камилл Демулен вскочил с места и бросился в объятия ошарашенного Робеспьера с воплем: "Я пропал! Я пропал!"
Наблюдавший эту сцену Жорж Дантон захохотал.
-- Что с ним? - удивилась Светик.
-- По-моему, он заболел, - предположил Жорж. - Вы посмотрите на его поведение.
-- Камилл, что произошло? - спросил Макс, усадив журналиста на стул.
-- Священник не дал мне благословения! - всхлипывал Камилл.
-- Этого следовало ожидать, - вздохнула Светик. - Ты поэтому так расстроился? Ничего страшного, можно обратиться в другую церковь!
-- Нет, вы ничего не понимаете! - перебил ее Демулен. - Все гораздо серьезнее! Кюре, у которого я просил благословения, найден мертвым. Его кто-то заколол в клетке для исповеди.
-- Тебе кюре жалко? - удивленно спросил Жорж. - Камилл, у тебя жара нет?
-- Да, у меня очень сильный жар! - закричал Демулен. - Меня обвинят в убийстве этого кюре!
-- Это точно, - согласился Дантон. - Зачем ты орал на весь Париж, что убьешь его? Теперь ты первый подозреваемый! Скоро тебя арестуют, посадят в тюрьму, а мы будем тебе булочки носить.
Дантон захохотал своим громким раскатистым смехом.
-- Жорж, хватит! - перебил Робеспьер. - Тут дело серьезное.
-- Не спорю, - кивнул Жорж. - Вляпался ты, мой друг Камилл, по самые уши в... - он взглянул на Светик и закончил. - В кое-что нехорошее.
-- Что мне теперь делать? - заныл газетчик.
-- В Сене утопиться, - ответил Дантон мрачно.
-- Зачем такие крайности! - возразила Лемус. - Есть другой способ спасти Камилла - надо найти настоящего убийцу!
-- Правильно, деточка! - похвалил Жорж.
Все уставились Робеспьера, который сразу понял, куда эти взгляды клонят.
-- Ты же у нас сыщик-любитель, - усмехнулся Дантон. - Ты отыщешь этого убийцу, я уверен.
-- Кроме тебя Демулену никто не поможет! - добавила Светик.
Макс взглянул на Камилла, который находился на грани сумасшествия, и согласился.
Ради друга Робеспьер решил на время отложить дела в Ассамблее и взяться за расследование. Он был очень зол на Камилла за то, что тот влип в такую историю. Однако отчитывать и ругать его не стал, журналист и так свое получил. Светлана взялась оказать помогать Максу, хотя в глубине души она понимала, что проку от нее в этом деле будет мало. Тем не менее любопытство заставило девочку навязаться другу в помощники.
Робеспьер решил обратиться за помощью к аббату Берардье, который был директором колледжа Луи-ле-Гран. В этом колледже когда-то учились Макс и Камилл. Церковь Сульпиция находилась в ведении Берардье, и он вполне мог сообщить важные сведения.