Полуобернувшись, я увидел широкую рожу купца, явно уроженца юга, он улыбнулся и подмигнул левым глазом. Ни на что не рассчитывая, из чистого озорства я тоже улыбнулся, подмигнув ему правым глазом, и сказал:
– Покажите‑ка то, что вы привезли!
Улыбка купца стала еще шире, он сделал мне знак рукой, и мы прошли за прилавок, в глубь небольшого помещения. Там южанин недолго копался в каком‑то сундуке, а затем вытащил на свет шпагу, и какую! Я стал ее рассматривать и понял, что держу в руках лишь бесценную игрушку. Ее клинок из синеватой стали был длинным и необычайно тонким, гарды не было, рукоять представляла собой неизвестного мне зверя, чем‑то напоминавшего дракона. Тело его было вырезано из большого куска янтаря вокруг него обвивалось левое крыло из темного серебра, что создавало удобный захват. Правое же, из светлого серебра, было расправлено, завершая эфес. В голову зверя – яблоко рукояти – вставлены два огромных рубина… Все это выглядело изысканно но шпага оказалась слишком легкой, мне же было нужно боевое оружие, а не игрушка, поэтому я с огорчением сказал:
– Не годится!
На лице купца отразилось недоумение, глаза его тревожно забегали. Секунду он раздумывал, а затем снял со стены стальной шлем и, вытянув руку, предложил:
– Попробуйте!
Я усмехнулся. Полагать, что эта шпага разрубит два сантиметра стали, было, по меньшей мере, наивно, но показать всегда проще, чем спорить… Размахнувшись, я вполсилы ударил по шлему и в первый момент подумал, что просто промахнулся… Это было невероятно – моя рука не встретила практически никакого сопротивления, однако звон упавшей на пол половинки шлема убедил меня в том, что я попал.
– Отлично, – спокойно сказал я, пытаясь скрыть удивление. – Сколько я вам должен?
Денег у меня не было, и я полез в карман за бумагой, собираясь выдать расписку за счет казны Генриха, как вдруг, к еще большему изумлению, услышал встревоженный голос купца:
– Собственно говоря, за все заплачено!
Меня выручила долголетняя привычка ничему не удивляться и действовать быстро: засунув шпагу в свои старые ножны, я попрощался с южанином, выскочил из лавки и поспешил затеряться в толпе. Раздались какие‑то крики, но, возможно, мне это только показалось.
На обратном пути я попытался проанализировать весь этот странный эпизод и пришел к выводу, что не иначе как эта шпага предназначалась кому‑то другому… Я собирался поразмыслить над этим еще, но уже подошел ко дворцу, и события начали разворачиваться с фантастической скоростью.
В парке царил переполох, слуги и воины носились туда‑сюда, а на террасе дворца метался Генрих, крича и размахивая руками. Я подбежал, и он, опережая мой вопрос, чуть не истерически выкрикнул:
– Марцию похитили! Я снаряжаю погоню! Ты едешь?!
У меня не было никакого желания принимать в этом ни малейшего участия, однако Генрих был одним из моих очень немногих друзей, и я молча поспешил за лошадью.
Когда мы собрались у террасы, появился Кнут, он шагал не торопясь, был не вооружен. Я повернулся к Генриху и не без удивления поинтересовался:
– А он что, не поедет?
Генрих лишь раздраженно отмахнулся:
– Он‑де не хочет ни во что ввязываться!
Внезапно, когда мы уже отъезжали, Кнут ссадил с лошади одного из воинов и, забравшись в седло, отправился за нами. Вскоре, поравнявшись со мной и Генрихом, он сумрачно произнес:
– Я решил принять участие в этом небольшом развлечении.
Через несколько минут кавалькада из тридцати с небольшим человек, стремительно пронеслась через Западные ворота Дагэрта в степь…
Глава 2
Наш отряд бойко пылил по Ассэртскому тракту. Очевидно, Генрих рассчитывал, что похитителей немного, но, оглянувшись, я увидел вырвавшийся из Охотничьих ворот эскадрон легкой кавалерии.