– Времена идут, всё вокруг меняется. Уже и декларации о доходах надо предоставлять совсем иные, а не те, что были десять лет назад. Поэтому я решил, что гуру больше быть не собираюсь, пусть на моё место встанут более молодые и более целеустремлённые. И уже пять дней я обычный, ничем не отличающийся от остальных «созерцатель». Официально «умерший отец» оставил мне великолепное состояние, и теперь я ни в чём и ни в ком не нуждаюсь. И дальше намерен играть роль молодого, беззаботного повесы. Разве что ещё придётся грамотно переоформить страстно обожаемую «мачеху» на нежно любимую супругу. Но… с этим мы можем и подождать, людская молва нас не касается. Правда, маленькая?
Он обнял Диану за талию и стал притягивать к себе, пытаясь поцеловать. Но та стыдливо отворачивалась и испуганно восклицала:
– Нет, я так не могу!.. Ты ведь мне как сын!.. Это вопреки всем моим моральным устоям!.. Оставь меня!.. Покойник нам не простит…
Правдиво получалось. Лучше, чем в кино. Тоже великая актриса пропадает. Вот только сопротивлялась она как-то вяло и неуверенно. И под крики Леона с Клеопатрой, которые вопили «Горько!», всё-таки была зацелована в длительном засосе. Пара Загралов – Фаншель только пялилась на целующихся да мысленно прикидывала:
«Насколько давно у них подобные отношения? И почему они так счастливы, словно это только первый поцелуй?»
Затем Лучезар Апостол оторвался от уст своей красавицы, восстановил дыхание и провозгласил:
– Ну а сейчас, кто молод и здоров, продолжит интенсивное застолье! Все деловые разговоры прочь, говорим только о любви и об удовольствиях!
И потянулся к бутылке.
В тот вечер Иван Загралов умудрился опьянеть не только запасным телом, но и вторым подобным, а также и основным. Видимо, излишки из одного потока сознания стравливались страховочным клапаном в другие.
Глава 4 Новенький
В то же самое время, пока победители праздновали, один из проигравших в недавней войне находился от них сравнительно недалеко, в Одинцове. Старая, отведённая под дачи часть города, называемая Баковка, могла похвастаться и более роскошными виллами, чем та, в которой сейчас прятался Большой Бонза. Можно было сказать о данной дачке, что она даже излишне скромна. По крайней мере снаружи. Но вот подвалы у неё, да ещё и в два уровня, простирались чуть ли не на половину всего участка. Умели в советские времена строить ничем не примечательные объекты, способные выдержать прямое попадание солидной фугасной бомбы. И те, кто долгое время пребывал у власти, умели переоформить подобную недвижимость в личное пользование.
Также имелись способы любое помещение обжить, обустроить, одомашнить, наполнить уютом и свежим воздухом, несмотря на отсутствие окон. Ибо внутри подвалы были обставлены на зависть некоторым толстосумам, проживающим на верхних этажах небоскрёбов Москва-Сити. А должная подсветка за ложными окнами создавала в помещении полную иллюзию чуть ли не солнечного дня.
Казалось бы, радоваться надо в такой благодати да пребывать в дивном спокойствии, но обитателям дачи в Баковке было не до бытовых радостей среди уюта и тишины. Полноватый лысый мужчина прохаживался нервно по мягкому ковру и с еле сдерживаемым рычанием восклицал:
– Чему тебя в школе учили?! Неужели даже под диктовку быстро писать не можешь?!
Восседающий за столом парень, лет двадцати, вжимал голову в плечи и, выставив от усердия кончик языка, старался быстро писать несуразным почерком в общей толстой тетради. Видимо, закончив последнее продиктованное предложение, он тяжело вздохнул, вытер пот со лба и жалостливо попросил:
– Может, перерыв сделаем, дядь…
Назвать имя он не успел. Дядя только ещё больше разорался:
– Вот когда тебя убьют и в гумус зароют или в бетон зальют, тогда и будет тебе перерыв! Но если жить хочешь, будешь писать и заучивать двое суток без сна и перерыва на обед. Так что не канючь, а пиши дальше!
И продолжил диктовку:
«…в некоторых случаях и при определённой конфронтации между обладателями возможны некорректные отношения между ними. А то и неприкрыто враждебные. Чтобы повысить в таком случае безопасность каждого, вокруг создаются буферные зоны, внутри которых защищающийся имеет все преимущества. Враждебный ему фантом не может появиться слишком близко, не может доставить взрывчатку на себе, и обладатель-враг не имеет права появиться на дистанции разговора без предварительного разрешения. Для контактов, переговоров и предостережений негативных воздействий следует пользоваться сигвигатором. Но дистанция для таких переговоров ограничена сорока километрами. Описания действий при этом: в таблице шестьдесят один. А значения буферных зон для чувствительности обладателя и его фантомов смотри таблицу номер шестьдесят два».
Диктовал он медленно, с паузами, часто подходя к столу и следя, как быстро составляется запись. Но делал это несколько странно, не приближаясь к парню ближе чем на полметра. Создавалось впечатление, что он здорово опасался прямого прикосновения. Надиктовав отрывок из своей памяти, скривился от досады, но всё-таки похвалил:
– Ну вот, можешь ведь, когда хочешь! Продолжаем…
И перешёл на менторский тон:
«…вначале обладатель должен выбрать образец для своего первого фантома. Подходя к этому делу вдумчиво и тщательно. Потому что он остаётся номером один навсегда. Как и последующие номера не поддаются изменению и замене. И пока не накопится в теле обладателя достаточно сил, второго фантома создать он не сможет ни при каких обстоятельствах. Дальше следует учитывать, что последующий фантом будет создан только противоположного пола. И далее чередование – обусловленная закономерность. Следует также каждый раз учитывать расход силы обладателя на формирование…»
Опять сделал вынужденную паузу, повторяя по просьбе переписчика два последних предложения. А потом со смирением продолжил:
«…экипировки фантома, расхода этой экипировки и дальность деятельности созданного физического тела. Изначально она составляет всего несколько метров, затем доходит до сотен, а потом и до сотен километров. В теории – при максимальной силе обладателя – расстояние становится неограниченным (смотри таблицу номер два!) …»
Но пока парень дописал последние строчки, пот с него уже стал катиться градом. Похоже, он с бóльшим умением отпечатал бы данный текст на клавиатуре, но в подвалах, да и на самой даче не было малейшего устройства, которое можно было бы отнести к оргтехнике. Ни принтера, ни компьютера, ни сканера, ни простенькой «читалки», или, иначе говоря, электронной книги. Ну а про банальные печатные машинки народ позабыл давно, слишком быстро выбросив их в металлолом. Мало того, ни у одного обитателя дачи не имелось мобильного телефона и даже банального диктофона. Не нашли при всём старании и устаревшего кассетного диктофона.
Наверное, именно этот факт превращал молодого парня в потеющего, дёргающегося неврастеника. Как следствие, он дописал последние два слова о таблице, просто отбросил ручку на пол и устало откинулся на спинку стула. После чего, так и не вытирая пот, поспешил возмутиться в сторону краснеющего от злобы лысого мужика:
– Нет! Я больше так не могу! Пусть меня хоть режут, хоть убивают подлые вражины, но силы мои иссякли! Я хочу в душ, я хочу есть, и мне, в конце концов, надо всё-таки срочно позвонить!
Замерший на месте Бонза максимальным усилием воли подавил готовый вырваться гнев и постарался говорить ровно и спокойно:
– Фёдор! Неужели тебе так трудно понять: чтобы в дальнейшем жить как бог, надо хорошенько напрячься, превозмочь свои лености всего лишь в течение нескольких дней?
– Нескольких?! Да мы здесь третьи сутки торчим! И ёще столько же париться?!
– Иначе нас убьют! Не стану тебе это повторять…
– Ой! Дядя… – Он хотел было произнести имя, но был вновь строго перебит:
– Не забывай, как ты должен ко мне обращаться!
– Ладно, ладно, дядя… Жора! Но кому мы с тобой нужны? Тем более я?! Никто о нашем родстве не знает и даже не подозревает! Так что я могу ходить где мне угодно и сколько угодно.
– Увы, Федя, ты ошибаешься. – Дядя, названный Жорой, тяжело вздохнул. – И когда ты заучишь всю инструкцию для обладателя наизусть, я тебе приведу веские доказательства своей правоты. Мы с тобой уже накрепко связаны не только семейными узами, но и незримыми силами, которые исходят из сигвигатора и Кулона-регвигатора.
Оба непроизвольно уставились на огромную тяжеленную подкову с толстой цепью, которая возлежала на специальной подставке возле стены. Только если Бонза смотрел на неё с восторгом и надеждой, то парень с насмешкой и удивлением. Мало того, он соображал вполне логично и рассудительно в данном случае: