— Джек, если мясо принесу я, это будет не то. Поэтому мы сейчас поднимемся и, не спускаясь на пустошь, прямо по холмам двинем до Черного затона.
— На Черном затоне ничего не ловится, там слишком глубоко.
В ответ Ферлин лишь улыбнулся.
— Следуй за мной, боец, и сам все увидишь.
Через четверть часа они подошли к череде Невельских холмов и начали подъем по тому же маршруту, по которому накануне спускались.
Теперь у Джека была возможность лучше оценить красоты заросших лесом дюн и контрастировавшей с ними здешней пустоши, а когда они вышли на самый верх, то с вершин стала видна пустошь, на которой они жили. Ее вид наводил тоску.
Ни лесов, ни белого песка дюн, даже склоны холмов, обращенные к Хуторской пустоши, выглядели пустыми и безжизненными, в то время как с другой стороны на пологом склоне колыхались травы и шелестели листьями небольшие деревья и густой кустарник.
Примерно час компаньонам понадобился на то, чтобы дойти до нужного места на холмах и спуститься к Черной заводи, которой гнушались все ловцы сапиг, ведь для успешного лова требовалась прозрачная вода и небольшая глубина. Тогда ловец медленно двигался по дну, высматривая добычу, а когда замечал притаившуюся на дне сапигу, опускал в воду приготовленный деревянный прутик с деревянным же крючком, на который крепко насаживали подгнивший плод коричневой водоросли, называемой «речная пальма».
Запах привлекал сапигу, она начинала медленно приближаться к наживке, и ловцу требовалась большая выдержка, поскольку в этот момент он должен был оставаться неподвижным.
Если наживка вызывала у сапиги доверие, она начинала ее заглатывать, проталкивая в пищевод вместе с деревянным крючком и прутиком. Как только ловец считал, что его снасть заглочена сапигой достаточно глубоко, он подсекал добычу и перехватывал ее рукой.
Поскольку на Черной заводи глубина была большая, а вода мутная, ловить здесь сапиг никто не пытался, а если кто и пытался, быстро разочаровался в этом.
Но это не касалось Ферлина, который решительно вышагивал вдоль кромки воды, не боясь распугать сапиг, которые, по мнению Джека, могли находиться возле берега.
— Послушай, Ферлин, если ты будешь так топать, все сапиги разбегутся, тебе не кажется?
— Наша сапига уже никуда не убежит.
— Почему?
— Потому что она уже поймана.
Сказав это, Ферлин шагнул с берега, сунул руку в воду и вытащил закрытую плетеную корзину, в которой, без сомнения, находилась какая-то добыча.
Подержав корзину, пока не стечет вода, Ферлин поставил ее на берег и, сделав приглашающий жест, сказал:
— Смотри, приятель, эту добычу ты отнесешь матери.
Джек снял с плеча мешок и, присев рядом с корзиной, открыл крышку, которая была заперта на самодельную защелку. Потом заглянул внутрь и ахнул! Там извивалась здоровенная сапига, весом, наверное, килограммов в семь.
— Но как, Ферлин? — воскликнул Джек, вскакивая. — Как ты заставил ее идти в самоловку? Сапиги не идут в корзины, это все знают!
Ферлин самодовольно улыбнулся.
— Да, хотя она всего лишь большой плоский червь, у нее хватает ума не лезть в самоловку, но существуют другие способы заманить ее.
— Какие?
— Бери и неси корзину домой, может, и сумеешь разгадать загадку. Только тросик мне потом верни.
— Какой тросик?
— Когда будешь разделывать сапигу, поймешь, какой. Пойдем, пора нам уже и к дому прибиваться.
Джек подобрал мешок, поднял тяжелую корзину, и они двинулись в направлении своих хуторов, до которых им было по дороге.
Довольный Джек тащил увесистую добычу, с его лица не сходила улыбка. Молодец Ферлин, не обманул, а уж как мать обрадуется…
— Слушай, выходит, ты придумал способ, как загонять их в корзину? — спросил Джек, которому тайна поимки такой крупной сапиги не давала покоя.
— Придумал, Джек.
— И что, больше этого способа никто не знает?
— Никто, Джек.
— А если за тобой проследят? Ты думал об этом?
— Уже следили, — сказал Ферлин и засмеялся. — Старик Друмпель.
— Старик Друмпель? Он следил за тобой? Но как он узнал?
— Мы встретились с ним однажды недалеко отсюда, а я как раз нес корзину с сапигой. Поздоровались и пошли дальше, но я заметил, какими глазами он на мою корзину глядел.
— Завидущими?
— Точно. Должно быть, понял, что там и откуда я это несу. Через два дня я в деревне был, в лавку ходил, обратно иду, так он за мной увязался. Следит, стало быть. Ну, я сразу на заводь пошел, чтобы ему урок подать. Пришел на место, сделал снасть из прутика и сел у берега, как будто я так всегда ловлю. А он за всем этим наблюдал из-за кустов. Но потом я посмотрел на часы и как будто о каком-то деле вспомнил. Забрал прутик и ушел, так этот бедняга весь день до вечера с таким же прутиком просидел, а потом я его там и на другой день видел.
Джек засмеялся, довольный тем, как провели старика Друмпеля. Разговора на эту тему им хватило до места расставания, где Джеку следовало сворачивать к своему хутору.
Он отдал мешок Ферлину, перекинул корзину в другую руку и, сказав: «Пока, Ферлин», — пошел домой, однако компаньон окликнул его:
— Постой, Джек!
Тот остановился, и Ферлин подошел ближе.
— Я чего сказать-то хотел, ты матери ничего не рассказывай. Ходили на болото за крупной сапигой, только и всего.
— Ну конечно, Ферлин, я ж не маленький, понимаю.
— И еще один вопрос: ты в другой раз хочешь составить мне компанию или с тебя достаточно?
— Ну, вообще-то я не против, — немного подумав, ответил Джек, щедрый трофей сгладил впечатление от приключений на дюнах. — А что в этот раз?
— Мы добыли объектив, теперь нужно превратить его в деньги.
— Как это?
— Продать.
— А кому?
— Есть люди.
— А зачем тебе я, Ферлин? Я никогда не продавал такие штуки.
— Для солидности.
— Но хоть там-то в нас стрелять не будут?
— Да не должны, — без особой уверенности ответил Ферлин.
На том они и расстались.
16
Поднимаясь на невысокое, в три ступеньки, крыльцо, Джек старался топать как можно громче, чтобы придать значимости своему триумфальному возвращению.
— Ма! — позвал он, входя в небольшую прихожую.
— Ма-а-а! — повторил он, поставил корзину и начал стягивать отяжелевшие от сырости сапоги.
— Ма! — позвал он в третий раз, заходя в комнату.
— Ну чего ты раскричался? Здесь я, на кухне…
Джек нагнул голову, чтобы протиснуться под низкой балкой пристройки, и оказался в небольшом помещении со скругленными углами. Прежде их кухня была какой-то емкостью, а потом ее притащили сюда, вырезали окна, и она стала кухней.
— Чего делаешь? — спросил Джек, стараясь сдерживаться, чтобы не начать хвастаться сразу.
— Картошку варю, — сказала мать и, вытерев руки о фартук, увидела стоявшую на полу корзину.
— Это чего у тебя там?
— Мясо, мам! — широко улыбаясь, сообщил Джек. Он снял крышку.
— Ну-ка, загляни…
Мать несмело приблизилась и, заглянув в корзинку, всплеснула руками:
— Ой, какая огромная!
— Давай безмен, я ее взвесить хочу!
— Ой, да где ж ты ее взял, такую громадную? — стала расспрашивать мать, доставая из шкафчика весы.
— Это мы с Ферлином поймали.
— Так ты ж говорил, что за холмы пойдете, охотиться…
— Ну, не получилось, планы изменились, — ответил Джек и, вывалив извивающуюся сапигу в пластиковый мешок, заметил, что из нее через ротовую полость вытянулся тонкий тросик, который оказался привязан изнутри ко дну корзинки. Недолго поудивлявшись, Джек подцепил мешок на крюк безмена и поднял, глядя на показания стрелки.
— Ух ты, мам, семь с половиной кило!
— Обалдеть какая здоровая! — произнесла потрясенная мать. — Нам этого на полтора-два месяца хватит.
— Да ладно, мам, полтора-два месяца, не надо экономить, будем есть от пуза, а как доедим, я еще поймаю.
— Ой, да куда ж мы ее… — засуетилась мать, освобождая стол для большой добычи. Затем достала новую широкую клеенку и, расстелив на столе, положила сверху разделочную доску, которой пользовалась очень редко.
— Ну, вроде все, — сказала она. — Клади.
Джек вывалил сапигу на стол и, придерживая ротовую часть, в которой были мелкие, но очень острые зубы, вытянул сапигу во всю длину.
— Все, мам, хватай за голову, а я пойду. Устал очень, посидеть хочется…
— Иди-иди, сынок, дальше я сама, — сказала мать и, перехватив сапигу за голову, свободной рукой достала из шкафа разделочный нож.
Джек сполоснул руки под рукомойником и вышел в комнату, которая одновременно считалась гостиной и спальней матери. А еще одна пристройка, половинка военного мини-трейлера, служила персональной комнатой Джеку.
Там у него имелись столярные инструменты, небольшой верстак, несколько настенных полок, на которых была навалена всякая всячина и стояли четыре книги. А еще был шкафчик, который Джек сам собрал из зеленой лозы и плоских металлических планок. Планки эти, петли и защелки он набрал на старой военной свалке, где этого добра было навалом, если не лениться копать. А вот досок в пустоши было не достать, леса здесь не росли, а тащить древесину из-за Невельских холмов дураков не находилось. Однако Джек заметил, что зеленая лоза, которую он срезал и приносил домой сырой, при высыхании принимала любую форму. Тогда он стал намеренно отбирать подходящие прутья и класть на них камни. Когда материал был готов, оставалось только обрезать его по размеру и прикрепить на металлические планки стальными шурупами, которых Джек натаскал целое ведро.