— На какой станции?
— А вон, на холмах за болотами, строение, видишь?
— Как же я увижу? Темно…
— На пока, поупражняйся, — сказал Ферлин, протягивая Джеку уже знакомый миниатюрный бинокль, а сам исчез в темноте.
Джек тотчас поднес бинокль к глазам и стал смотреть в ту сторону, куда указывал Ферлин, однако везде была все та же темнота, только над холмами чуть посветлее.
Покрутив настройки, Джек наконец включил нужный режим и в спектре из черного, желтого и красного цветов отчетливо увидел линию холмов и несколько угловатых построек с высокой параболической антенной.
«Станция», — подумал Джек и опустил бинокль.
Послышались шаги, и появился Ферлин с огромной охапкой сухой травы. Он свалил ее на камни и начал раскладывать, чтобы устроить постель.
— Где же тебе в такой темноте удалось собрать столько травы? — удивился Джек.
— Я ее только взял под кустом, а собрал еще раньше.
— Ты специально приготовил ее?
— Конечно. Я же тебе сказал, что у нас с тобой настоящая военная операция, а чтобы она прошла успешно, нужно хорошо подготовиться.
— Ну ты молодец, Ферлин, я так никогда не готовлюсь.
— Вот поэтому сапиг ловишь мелких, да и то не всегда…
— Да, бывает, что и не ловится ничего. Но это из-за погоды.
— Не из-за погоды, а из-за плохой подготовки. Я сапиг ловлю в любую погоду. Где сыр и картошка?
— Я… сейчас все вытащу, — засуетился Джек.
— Где бинокль?
— Ой!
Джек в панике стал ощупывать землю, испугавшись, что выронил дорогой прибор.
— В кармане посмотри, — посоветовал Ферлин.
Джек сунул правую руку в карман куртки и сразу обнаружил пропажу.
— Точно, вот он!
— Вот видишь, а ты еще в солдаты просишься, — с укоризной произнес Ферлин, убирая бинокль в сумку.
— Ну, на войне я бы небось тоже чему-то научился.
— На войне учиться уже поздно, там на это времени мало. Но ты запомни главное: на войне ты будешь или еще где, но если что-то задумал, подготовься основательно. Если куда-то собираешься забраться, думай, как выбираться будешь…
— Да никуда я не собираюсь забираться! — запротестовал Джек.
— Все. Готово.
Ферлин похлопал по настеленной траве, проверяя, ровный ли получился слой, а затем стал разуваться.
Джек последовал его примеру и поставил свои сапоги рядом с сапогами Ферлина. Потом они поужинали, и оказалось, что картошка кончилась, а сыру осталось еще треть круга.
— Ну ничего, — сказал Джек. — Завтра, если не промахнешься, мы мяса нажарим. Правильно?
— Правильно, — согласился Ферлин, не добавив больше ни слова. А Джек между тем надеялся, что компаньон расскажет, на какую дичь он собирается охотиться.
Для себя Джек уже решил, что это будет маронский гусь, крупное летающее пресмыкающееся с большими перепончатыми крыльями. Они весили под сотню килограммов и, как говорили в деревне, имели вполне пристойное на вкус мясо, которое не требовалось отваривать по два-три раза.
Джек лишь однажды видел пару маронских гусей, когда они пролетали над тем холмом, где он собирал сырой хворост. Однако летели они на большой высоте, и Джек не смог разглядеть никаких подробностей.
В пользу возможной охоты на маронских гусей говорило и то, что помимо серьезного ружья Ферлин взял и монтерскую сумку, в которой, Джек это знал, его компаньон носил оптический прицел с баллистическим блоком и фильтром ночного видения.
6
Постель из травы у Ферлина получилась отменная, Джек и не предполагал, что заночует на земле в таких условиях. Навалив на себя травы, он скоро согрелся.
— Ферлин, а откуда у тебя это ружье, ты его с войны принес?
— Нет, мое ружье осталось в части, где я служил.
— У тебя было такое же?
— Нет, поновее.
— А это что, старое?
— Конечно, старое. Ему уже лет двести…
— Двести?! — поразился Джек и даже привстал.
— А чего ты удивляешься? У нас все дома собраны из старых железяк, большая часть автомобилей выкопана из заваленных когда-то складов и гаражей. Полматерика кормится, перепродавая эту рухлядь, а вспомни минатуритовую лихорадку!
— Ну да, в общем, — согласился Джек. — Но одно дело всякие ржавые железяки, это я понимаю, они и выглядят старыми, а твое ружье, оно же совсем новое…
— Это сейчас оно выглядит как новое, потому что я над ним поработал и привел в порядок. А прежде выглядело похуже — пластик пришлось весь поменять, да и смазка за столько лет почти окаменела. В общем, работы было много.
— Но хоть патроны-то новые?
— Скажем так, патроны поновее лет на пятьдесят.
— То есть? — снова приподнялся на локте Джек.
— Патронам сто пятьдесят лет…
Воцарилось молчание. Джек не особенно разбирался в оружии, но и он прекрасно понимал, что отправляться на охоту, где есть возможность сделать только один выстрел, нужно лишь с безупречно подготовленными боеприпасами.
— А если осечка? — спросил Джек.
— Не будет осечки.
— И ты так просто говоришь о патронах, которым сто пятьдесят лет?
— Старые там только гильза и железка. В смысле пуля. А стартер я перебрал и поставил новый кварц. Порох перекристаллизовал…
— Как это?
— Ну, от времени у него меняются свойства. Чтобы это поправить, его растворяют в чистой воде, потом выпаривают, и порох становится как новый, правда, он от этого мельчает и сгорает быстрее…
— И что?
— Выстрел происходит резче, баллистика пули меняется. Но это можно учесть или добавить в порох сахарную пудру, она замедлит горение.
— Ты добавлял?
— Добавлял…
Джек откинулся на спину и вздохнул, глядя в звездное небо. Где-то там, на далеких планетах, которых отсюда даже в бинокль Ферлина было не разглядеть, разворачивались громкие баталии корпоративных армий и солдаты получали огромные деньжищи. Да, некоторые из них гибли, но об этой стороне медали Джек предпочитал не думать.
На болоте ударила хвостом игуана, погнавшаяся за гигантской лягушкой. Слышно было, как добыча стремительно убегала, отчаянно молотя по воде ластами, а игуана передвигалась редкими, шумными прыжками. Потом все стихло, было непонятно, поймала она лягушку или нет.
— Скажи, Ферлин, а много ли солдаты денег получают? Какое у них жалованье?
— По-разному…
— Но ты сколько получал? Скажем, в самом начале?
— Первые полгода восемьсот лир. Потом больше.
— Не, ну правда. — Джек снова приподнялся, хотя лицо Ферлина в темноте видно не было. — Правда, расскажи, мне же интересно.
— Интересно?
— Ну на самом деле, мне нужно знать это наверняка.
— А что, разве в деревне еще не знают?
По тону Ферлина Джек понял, что тот улыбается.
— Кто говорит полторы тысячи, кто две, а кто и четыре. Кому верить, неизвестно.
— Когда бронебойщиком служил, получал тысячу четыреста.
— Ух ты!
— А когда перешел в механики, то до двух с половиной выходило в зависимости от переработки…
— Две с половиной тысячи лир! — повторил Джек и замолчал, не в силах совладать с эмоциями. От всего услышанного у него даже пятки зачесались. Да, он слышал всякие цифры и много раз, в деревне считать солдатские деньги было любимым делом. Но одно дело деревенские болтуны и совсем другое — человек, который получал эдакие деньжищи в собственные руки.
— А сколько ты всего служил?
— Четыре года два месяца. Чтобы закрыть пятилетний контракт, чуть-чуть не хватило.
— Тогда была бы большая пенсия?
— Да. Была бы приличная пенсия, и не пришлось бы вот на такую охоту выходить.
— Послушай, но ведь за четыре года у тебя должна была скопиться огромная сумма. Ведь тебя там кормили и одевали. И жить было где. Куда же подевались все эти деньги?
Ферлин ответил не сразу, должно быть, ему эта тема совсем не нравилась.
— Видишь ли, приходилось много тратить на развлечения.
— Но какие же на войне развлечения? В кино, что ли, ходил? В чайную? Там столько не потратишь.
— В чайной не потратишь, но когда твоя часть выводится с переднего края и отправляется на отдых, появляется много соблазнов, против которых солдату трудно устоять.
— Ты выпивал?
Произнесено это было с такой наивной непосредственностью, что Ферлин даже головой покачал. Ну как рассказать этому юнцу, проведшему всю жизнь на хуторе в пустоши, чем занимались солдаты на отдыхе?
— Да, Джек, выпивал, и немало…
— Ну, допустим. Однако на это тоже много денег не уйдет, Ферлин. Что еще ты делал?
— Слушай, а не пошел бы ты куда подальше, дружок? — начал сердиться Ферлин. — С чего это ты решил мне тут допросы устраивать?
— Я вовсе не пытаюсь выведать все о твоих, может, и не самых лучших поступках, Ферлин, но пойми, я должен знать, что меня ожидает на службе. Если ты совершил ошибки, скажи мне, тогда я смогу их избежать.