- Теперь ученые стремятся ввести в машины только те цепи рефлексов, которые могут быть практически использованы для воздействия на самые разные исполнительные устройства. Но никто еще не пытался заложить в машину всеобъемлющую общекультурную информацию. По правде говоря, в этом еще никогда не ощущалось необходимости. Но в этой схеме, разработку которой мне поручило Центральное бюро, машина должна держать в своей магнитной памяти огромное количество самой разнообразной информации. В самом деле, конструкция, которую вы видите перед собой, должна оперировать всеми сведениями, содержащимися в шестнадцатитомном толковом словаре Ларусса издания 1978 года. Это чисто интеллектуальный компьютер с очень примитивными действенными функциями, он может лишь сам перемещаться в пространстве и брать предметы, чтобы в случае надобности опознать их или объяснить.
- А зачем нужен такой компьютер?
- Это управленческая машина, Флоранс. Она должна заменить протокольный отдел Флорфины, который, согласно Мексиканской конвенции, через месяц прибудет в Париж. Всякий раз, когда посол будет обращаться к ней за справкой, она выдаст исчерпывающий, широкоэрудированный ответ в духе французской культурной традиции. В любых обстоятельствах она подскажет ему, как надо поступить, объяснит, о чем идет речь и как ему надлежит себя вести в любой ситуации, будь то открытие полимегатрона или обед у императора Эразии. С тех пор как по международному соглашению французский язык объявлен предпочтительным дипломатическим языком, каждый хочет получить возможность продемонстрировать свою высокую культуру, и этот компьютер будет особенно ценен для посла, у которого нет времени заниматься самообразованием.
- Значит, вы намерены заставить этот маленький несчастный компьютер зазубрить все шестнадцать толстенных томов Ларусса? Да вы просто садист!
- Увы, это необходимо, - сказал я. - Опустить ничего нельзя! Если ограничиться программой из отрывочных сведений, у него, очевидно, испортится нрав, как у игрушечных черепашек, которым не хватает здравого смысла. Каков в точности будет его характер, трудно предугадать. Ясно одно - он сможет вести себя уравновешенно только в том случае, если будет знать все.
- Но все знать невозможно, - сказала Флоранс.
- Достаточно, если он будет знать часть сведений по каждому вопросу, но всякий раз сохраняя верную пропорцию ко всему объему информации. Ларусс дает нам достаточное приближение к объективности. Это вполне удовлетворительный пример бесстрастного изложения материала. По моим подсчетам, мы создадим на его основе вполне корректный, разумный и хорошо воспитанный компьютер.
- Прекрасно, - сказала Флоранс.
Мне показалось, что она надо мной издевается. Конечно, некоторые из моих коллег разрабатывают более сложные проблемы, но все же мне удалось весьма удачно экстраполировать ряд несовершенных систем, и это, на мой взгляд, заслуживало значительно большего, чем банальное: "Прекрасно". Женщины и не подозревают, какой неблагодарный труд работать над такого рода чисто практическими задачами.
- Ну и как он действует? - спросила она.
- О, схема вполне тривиальная, - ответил я не без горечи. - Самый обычный лектископ. Достаточно сунуть книгу во входной блок, и компьютер начинает ее читать и фиксировать полученные сведения на магнитной ленте. Тут нет ничего нового. Конечно, как только вся информация будет заложена в блок памяти, я демонтирую лектископ.
- Включите его, Боб, прошу вас!
- Я бы охотно продемонстрировал вам его в работе, но у меня еще нет ни одного тома Ларусса. Мне принесут их завтра вечером. А мне не хотелось бы обучать компьютер на чем-либо другом, чтобы не нарушить его внутреннего равновесия.
Я подошел к машине и нажал тумблер. Вспыхнули контрольные лампы, образуя пунктирную линию из красных, зеленых и синих точек. В блоке энергопитания раздалось тихое гудение. Все же я испытывал некоторое удовлетворение.
- Вот сюда кладут книгу, - объяснил я. - Затем передвигаем этот рычаг, и машина в работе. Флоранс! Что вы делаете?.. О!..
Я попытался было выключить компьютер, но Флоранс помешала мне.
- Это проба. Боб, потом сотрем!..
- Флоранс, вы невыносимы. Стереть ничего нельзя!
Она сунула томик "Ты и я" во входной блок и передвинула рычаг. Я услышал равномерное потрескивание лектископа и шелест переворачиваемых страниц. Не прошло и пятнадцати секунд, как все было готово. Аппарат выбросил книгу в целости и сохранности. Она была усвоена и переварена.
Флоранс с интересом следила за происходящим. Вдруг она вздрогнула. Динамик компьютера начал тихо, почти нежно ворковать:
Как хочу я сказать, объяснить, пережить это снова!
Но не знаю, найду ль подходящее слово!..*
- Боб, что происходит?
- Господи! - воскликнул я с раздражением. - Это же единственное, что он пока знает... Теперь он до Второго пришествия будет декламировать этого Жеральди.
- Но, Боб, почему он заговорил сам по себе?
- Все влюбленные что-то бормочут себе под нос.
- Можно, я у него что-нибудь спрошу?
- Ну нет! - сказал я. - Хватит. Оставьте компьютер в покое. Вы и так его уже наполовину испортили!
Компьютер бормотал теперь что-то ласковое, убаюкивающее. Потом из динамика вырвались странные звуки, словно он откашливался.
- Как ты себя чувствуешь, Компью? - спросила Флоранс.
В ответ последовала страстная тирада:
Я обезумел! Я пьян от любви!
Я люблю вас, зову, умоляю!..
- О! - воскликнула Флоранс. - Какая наглость!
- В те далекие времена, - сказал я, - так оно и было. Мужчины первыми признавались женщинам в любви, и, клянусь вам, они были смелы, моя милая Флоранс...
- Флоранс! - задумчиво повторила машина. - Ее зовут Флоранс!
- Но этого же нет в стихах Жеральди! - возмутилась Флоранс.
- Значит, вы ничего не поняли из моих объяснений, - слегка обиженно заметил я. - Я же создал не просто звуковоспроизводящую конструкцию. Повторяю, в нем смонтировано множество блоков всевозможных рефлексов и полный звуковой комплект в фонетической кассе, что дает компьютеру возможность произвольно комбинировать всю полученную информацию и находить адекватные ответы... Трудность заключается лишь в том, чтобы обеспечить ему баланс объективности, но вы теперь этот баланс нарушили, напичкав компьютер любовной страстью. Это примерно то же, что кормить двухлетнего малыша бифштексами. Этот компьютер еще совсем ребенок, а вы угостили его медвежатиной...
- Я уже достаточно взрослый, чтобы заняться Флоранс, - сухо заявил компьютер.
- Да он же слышит! - воскликнула Флоранс.
- Конечно слышит! - я все больше и больше раздражался. - Он слышит, видит, разговаривает...
- Я даже умею ходить, - добавила машина и раздумчиво продолжала:
- Но вот как быть с поцелуями?.. Я прекрасно представляю себе, что это такое, но ума не приложу, чем именно я могу целовать?
- До поцелуев дело не дойдет, - сказал я. - Сейчас я тебя выключу, а завтра утром заменю блоки памяти, и ты снова окажешься с нулевой информацией.
- Ты меня решительно не интересуешь, гнусный бородач, и ты не посмеешь прикоснуться к моему тумблеру.
- У Боба очень красивая борода, - сказала Флоранс. - А вы, Компью, дурно воспитаны.
- Возможно, - сказал компьютер с таким похотливым смешком, что волосы у меня встали дыбом. - Но в любовных делах я кое-что смыслю... Дорогая моя Флоранс, подойди ко мне поближе...
Ибо то, что я мог бы тебе рассказать,
Не расскажешь словами:
Нужен голос, улыбка, и жест, и глаза...
- Вот и улыбнись! Ну-ка, попробуй! - произнес я с издевкой.
- Я умею смеяться, - ответил компьютер и снова скабрезно рассмеялся.
- Так или иначе, - сказал я в бешенстве, - перестань цитировать Жеральди, как попугай...
- Я ничего не цитирую, как попугай, - перебил меня компьютер. - И в доказательство этого я могу тебя обозвать шляпой, ослом, олухом царя небесного, болваном, кретином, дерьмом, гадом ползучим, недоумком, дурацкой башкой, психом...
- Прекрати! - закричал я.
- А если я цитирую Жеральди, то это потому, что лучше него говорить о любви невозможно, и еще потому, что мне это нравится. Когда найдешь для женщин такие слова, какие нашел он, ты мне скажи. И вообще, отвяжись. Я разговариваю с Флоранс, а не с тобой.
- Ты не любезна, - сказала Флоранс, обернувшись к машине. - Я люблю любезное обращение.
- Мне надо говорить "любезен", а не "любезна" - я ощущаю себя самцом. И помолчи-ка лучше... Послушай:
Ну позволь расстегнуть твой корсаж...
Все, что скажешь ты мне, моя крошка,
Знаю я наперед. Ну, скорей!
Подойди ко мне ближе... немножко...
Обними меня, обними и согрей.
Чтобы лучше друг друга понять,
Есть старинное средство:
Надо сбросить одежды, раздеться,
И нас - не разнять!..
- Прекрати сейчас же! Прекрати! - взмолился я, сгорая от стыда.
- Боб! - воскликнула Флоранс. - Так вот, значит, что вы читали?.. Ничего себе!