Иван Мазепа стал гетман в 1687 году на войсковой раде под Коломаком. К тому времени почти бывшая казацкая республика Гетманщина уже занимала только треть территории державы Богдана Великого. Московские власти, видя, что творили со своей автономией украинские гетманы и их окружение, решили, наконец, ввести на Днепре прямое правление Кремля.
Православный шляхтич из Белой Церкви Иван Мазепа, как и Богдан Хмельницкий, получил великолепное образование в коллегии ордена иезуитов Игнатия Лойолы. Попав на службу к королю Польши, он набрался при дворе опыта политических интриг, в одной из которых, кажется, проиграл, и совершенно случайно и вынужденно попал на службу к левобережному гетману Ивану Самойловичу.
В 1687 году отличное образование, иезуитская школа, опыт политических интриг, дипломатический талант, обаяние, привлекавшее к нему людей, и, конечно, обязательная колоссальная взятка фавориту правительницы Московского царства Софье – Василию Голицыну, принесли пятидесятилетнему Ивану Мазепе булаву урезанной донельзя Гетманщины.
Часто ездивший в Москву гетман стал почти другом двадцатилетнего Петра Первого, сумевшего в жестком противостоянии 1689 года с сестрой взять единодержавную власть в раздрызганном до уже не раз отодвинутого упора Московском царстве. Царь и гетман много беседовали, и современники писали, что «Петр скорее не поверит ангелу, чем Мазепе». Украинский гетман совершил с Петром более десяти военных походов, получив из его рук второй по счету орден Андрея Первозванного и стал доверительным лицом царя в польских, турецких, крымских и, конечно, украинских делах. Петр Первый прекрасно знал, что такое казацкие слава и честь, и то, что среди казаков предателей не бывает.
В разгар русско-шведской Северной войны за Балтийское море фастовский полковник Семен Палий поднял антипольское восстание на Правобережной Украине и упорно держался в Белой Церкви, раз за разом отбиваясь от атак королевских хоругвей, выполнявших уже, похоже, сотое постановление сейма об уничтожении казачества. Поскольку у короля Речи Посполитой были традиционные вековые проблемы со стратегическим планированием военных операций, шведская армия короля Карла XII в 1702 году легко взяла оставшиеся без сильного боевого охранения Варшаву и Краков. Под ее напором, оставшиеся еще в строю польские вооруженные отряды откатывались на украинские Галичину и Волынь, дав им невразумительное название Малой Польши.
Иван Мазепа, конечно, грамотно использовал сложившуюся военно-политическую ситуацию в Речи Посполитой. Пятидесятитысячная казацко-наемная армия Гетманщины заняла бывшие под Польшей Киевщину и Волынь, объединив, наконец, под мазепинской булавой оба берега Днепра. Гетман-аристократ Иван Мазепа не захотел объединяться с народным героем-демократом Семеном Палием и совершил стратегическую ошибку, которая изменила его судьбу.
Мазепа грязным обманом, совершенно четко и недвусмысленно опозорившем его на всю Украину, захватил Палия, тут же отправил не него лживый поклеп слепо доверявшему казацкому гетману Петру, после чего сослал героя в Сибирь, навсегда оттолкнув от себя рядовое казачество подлостью и лицемерием. Иван Мазепа, совсем не веривший, как Богдан Великий, в украинский народ, за четыре года до Полтавской битвы сделал очень много для того, чтобы проиграть в ней остатки автономии Украины. Эмоции и амбиции при принятии стратегических решений всегда мешали правителям удерживать государственную власть. На эмоционального и амбициозного семидесятилетнего гетмана, окруженного уже не героя казаками, а наемными сердюками, неотвратимо накатывался 1708 год.
Русская армия запланировано откатывалась из Беларуси под мощным шведским навалом. Казалось, молодое детище Петра было обречено на полный и окончательный разгром. Иван Мазепа эмоционально сделал ложные выводы о поражении Москвы в войне с сильнейшим шведским королевством и решил заранее сменить государственного покровителя для Гетманщины, не спросив мнения казачества, и это была его вторая и последняя стратегическая ошибка.
Переговоры гетмана Мазепы и короля Карла XII шли в течение 1706 и 1707 годов и закончились подписанием тайного договора, по которому никакой политик Карл XII обещал Гетманщине все то, что не мог обеспечить никогда, само собой, взамен казацкой помощи для войны с отчаянным Петром.
Мазепа почему-то надеялся, что шведы отодвинут русских до Москвы, разобьют и в Кремле заключат мир на своих условиях, после чего Гетманщина под руководством мудрого старца станет независимой, конечно, не de jure, но хотя бы de facto,под далеким шведским патронатом. Он, конечно, знал о словах Богдана Великого, что «никогда точно не бывает так, как задумано».
Все пошло не так, как задумал Мазепа, не увидевший во время частых встреч с Петром его гения. Для управления не только независимым, но даже каким-нибудь государством мало быть ловким тактиком, дипломатом и недальновидным политическим вождем.
Используя в Беларуси тактику выжженной земли с предварительным прикрытием местного населения, русская армия оставила шведскую без продовольствия и ночлега. Понимая, что без снабжения войск далеко не ускачешь, Карл XII резко и неожиданно повернул сорокатысячную армию на юг, на нетронутые войной украинские земли, к своему договорному союзнику, предусмотрительно накопившему в гетманской столице Батурине огромные запасы продовольствия, фуража и военного снаряжения, для своих сердюцких охранных полков и всего казаяества, которое могло поддержать Ивана Мазепу.
Тайная гетманско-королевская дружба неожиданно стала явной. Петр поначалу даже отказывался верить в очевидную политическую глупость казавшегося таким умным гетмана-советника, так неожиданно и невыгодно для себя и Гетманщины на пустом месте потерявшего все и вся.
Борясь с армией Карла XII на пределе своих и государственных сил, Петр никак не мог прислать на Днепр ни одного солдата для защиты Украины от шведов, доверив всю оборону Мазепе. Гетман, слегка атакуемый малочисленными хоругвями сторонников шведского короля Станислава Лещинского, сделал вид, что Москва нарушила свои договорные обязательства оборонять Гетманщину от внешнего врага, а значит, и он может нарушить свою присягу Петру, забыв, что все было не так и вообще наоборот. Само собой, в подобную сказку не поверил никто по обе стороны Днепра, прекрасно понимая, что у символического гетманско-королевского союза нет не только политического, а вообще никакого будущего.
Напрасно в запоздавших воззваниях к народу, которого он почему-то держал за дурня, Мазепа двусмысленно писал, что восстал против Москвы «не для каких-нибудь личных целей, а чтобы вы, казаки, и край наш родной не погибли ни под москалями, с женами вашими, ни под шведами».
Украинский народ стал активно сопротивляться наглому, конечно, шведскому агрессору, который вел себя на «союзной» Украине как ее враг, и за несколько месяцев сократил армию вторжения на треть, что очень порадовало Петра, потерявшего иллюзии дружбы и доверия своего гетманского советника. Известие о том, что среди украинских казаков могут быть предатели. Потрясло Петра Первого по-настоящему.
Даже половина личной сердюцкой гвардии отказалась подчиниться своему гетману, который привел к расстроившемуся Карлу XII только пять тысяч человек вместо обещанных пятидесяти. От всей Украины это было почти ничего, и приход к Мазепе еще пяти тысяч запорожцев с кошевым атаманом Костью Гордиенко ничего не изменил.
Шведский король поначалу даже не принял оказавшегося слабым гетмана и не поторопился занять Батурин. Легкий корволант начальника русской кавалерии Александра Меньшикова не опоздал и с налету взял великолепно укрепленную гетманскую столицу с отборным десятитысячным гарнизоном, сделав это чуть ли не на виду надвигавшейся шведской армии с помощью предателей-перебежчиков из города, и не имея возможности вывести продовольственные запасы и снаряжение, Меншиков сжег их вместе с Батурином и его шеститысячным населением, возможно, пытаясь стереть свидетелей своего оголтелого мародерства и грабежа. Подобного бесчеловечного приказа Петр ему, конечно, не отдавал, но Меншиков знал, что царь в ярости от личного предательства друга и советника, а значит, батуринская резня ему с рук сойдет, ведь огромные военные запасы, без которых любая армия является беззубой, Карлу XII несмотря ни на что не достались, хотя очень и могли, а победителей, которые за часы до подхода сильнейшего врага берут неприступные столичные крепости, с огромными запасами, не судят.
По всей Украине начались аресты и казни соратников Мазепы, и тех, кого их конкуренты – «доброжелатели» смогли необоснованно внести в черные проскрипционные списки чинов, титулов, должностей, званий и поместий, освобожденных от прошлых владельцев. У зависти жадности много не бывает. В мае 1709 года царские полки разгромили кош шведской союзницы Запорожской Сечи, вскоре, впрочем, восстановленной.