Мечтательно вздохнув и посмотрев на него томным взглядом, спутница заметила:
— Мы смахиваем на дам и кавалеров, прогуливавшихся здесь лет двести назад. Если не считать мой несколько вольный наряд, то очень похоже.
Он постарался придать своему взгляду слегка озадаченное выражение.
— Почему вы решили, что ваш наряд не соответствует обстановке?
Она слегка призадумалась. В самом деле, на фоне гораздо более оголенных дам в зале она не выглядела неприлично.
— Он не обстановке не соответствует, а моему внутреннему ощущению. Я в нем себя неловко чувствую — только и всего.
Ник невольно поинтересовался:
— И почему это? Привыкли к джинсам и футболке?
Открыто улыбнувшись, девушка легко согласилась:
— Вы правы. Для меня это слишком уж романтический наряд. Да и откровенный. Я же не на пляже, чтобы так открывать спину.
Ник резонно заметил:
— Если он вам не нравится, то зачем вы его надели?
Она слегка поколебалась, не зная, стоит ли говорить такие личные вещи совершенно незнакомому человеку, но чем-то он ее к себе расположил, и она ответила откровенно — так, как сказала бы старому другу:
— Просто я оказалась здесь сегодня совершенно случайно. Ничего другого под рукой не было, вот и пришлось надеть. Бывает же такое?
С Ником никогда ничего подобного не случалось, поэтому он неопределенно хмыкнул, скрывая недоверие.
Почувствовав это, она горько рассмеялась.
— Вот видите, вы не верите. Пол тоже решил, что я натянула это милое платьишко с одной-единственной целью — соблазнить его, бедняжку.
Ник вновь поморщился. Для чего она твердит об этом мифическом Поле? Чтобы заставить его поверить, что у нее от поклонников отбоя нет? А если это правда, то у Бэрда с подружкой очень свободные отношения…
Стараясь соблюсти все положенные формальности, Ник хотел представиться девушке первым, но раздумал. Для чего? Она и без того знает, кто он такой.
Молча шли по аллее, любуясь искусно подсвеченными старыми деревьями, обретшими в лучах чуть мерцающего света необычный, сказочно-диковатый вид. Явно угнетенная продолжительным молчанием и таким открытым несоблюдением традиций, девушка, с легким укором посмотрев на неразговорчивого спутника, решилась на вольность и скованно представилась первой:
— Меня зовут Джоанна… — Она запнулась и неловко добавила: — Джоанна Смит…
Тайлер засмеялся про себя с изрядной долей издевки. Ничего менее банального на ум не пришло? Но, сохраняя серьезную мину, ответил:
— А я Дэниел. Дэниел Николс. — Это было почти правдой, поскольку звали его Дэниел Николас Тайлер, поэтому винить ему себя было не за что. Почти…
Ник был уверен, что она тотчас его разоблачит, но Джоанна — или как там ее? — сделала вид, что верит каждому его слову, и с милой улыбкой повернулась к нему.
— А что вы делаете у Нельсонов? Не скучно вам?
Послушно играя в предложенную ему игру, он галантно ответил:
— Было скучно. Но теперь нет.
Джоанна пытливо всмотрелась в его лицо, ища следов насмешки. Не найдя, чуть слышно прошелестела:
— Если это не пустая галантность, то должна признаться вам в том же. Но я вообще не люблю эти светские вечеринки. Единственное, что мне всегда нравилось здесь, это старинный парк. Он очень красив в любое время года. И я больше всего люблю раннюю осень.
Нику было решительно все равно, какое на дворе время года, но Джоанна смотрела на него с таким ожиданием, что он невольно подчеркнул общность их предпочтений:
— Я тоже люблю осень. Что-то в ней есть такое… трогательное… — Он хотел добавить «как вы», но сдержался. В этой девице все видимость, не больше… И осторожно предложил: — Ну, если мы так симпатизируем друг другу, почему бы нам не перейти на «ты»?
Она вздрогнула и скованно спросила:
— А вам не кажется, что это преждевременно?
Ну что ж, если ей хочется, чтобы он ее убедил, он с удовольствием это сделает.
— Я думал, вы, как и я, считаете это простой формальностью. Но, если вам не по душе такая фамильярность…
Она смущенно его прервала:
— Да нет, что вы… Мне и брат всегда говорит, что я жутко несовременная и нужно быть проще. Так что я с удовольствием принимаю ваше, то есть твое, предложение. «Ты» так «ты»…
Это прозвучало у нее на редкость неуверенно, и Ник снова восхитился столь тонкой игрой. Похоже, для того чтобы она перешла к более решительным действиям, ему нужно намекнуть, что он скоро уезжает. Он так и сделал:
— С тобой очень приятно, но я в Ливерпуле по делам и скоро мне уезжать. Может быть, ты расскажешь мне о городе побольше?
Ему показалось, что она нервно вздрогнула. Но, может, ей просто холодно? Одета она явно не для прогулки по вечернему парку.
Держась за его локоть, Джоанна задрала голову и, не отвечая на его вопрос, посмотрела на выступающие в небе чистые звезды.
— Как красиво… Небо синее-синее, почти фиолетовое, и крохотные огоньки на нем… — Тут она запнулась и охнула. — Боже мой! Я, кажется, сломала каблук!
Ник чуть не рассмеялся вслух. Какой затасканный трюк! Но весьма действенный, надо признать. Теперь ему как истинному кавалеру полагается взять ее на руки — и он, естественно, вдохновится близостью женского тела. В знании мужской психологии ей не откажешь. Так же как и в знании расхожих приемчиков…
Не дожидаясь, пока она осмотрит свой каблук, он подхватил ее на руки и донес до причудливой формы скамейки. Осторожно усадив ее на край, сел рядом в почти неприличной близости и закинул руку на спинку скамейки, чувствуя тепло ее чуть прикрытых шалью плеч.
— Ну как? — спросил для проформы, глядя, как она, сморщив лоб, рассматривает стянутую с ноги туфлю.
— Конечно, если в бальных туфлях гулять по камням, то рано или поздно такое произойдет. Что ж, придется выбросить. Только вот как теперь добраться до дома?
Эти слова так походили на безотчетные мысли вслух, что казались естественными. Ник вновь чуть не расхохотался. Чудесненько! Так все обкатано, что сразу понятно — он явно не первый в длинной череде обработанных подобным образом кавалеров. Нейтрально поинтересовался:
— Мне показалось, что ты здесь с Джулиусом Бэрдом?
Отметая его предположение, Джоанна с плохо скрытым недовольством небрежно махнула рукой.
— Ну да, но он уже уехал. У него дела, и он не мог сидеть здесь со мной так долго. Я думала уехать с Полом, но он ведет себя так неприятно. Но ничего страшного, я вызову такси.
Тайлер предложил, давясь от смеха:
— Я на машине. Если хочешь — подвезу.
По его мнению, девица неприкрыто обрадовалась быстроте реализации своего коварного замысла.
— Что ж, прекрасно! Я живу прямо у въезда в город, тебе и сворачивать никуда не придется. Спасибо!
Он вкрадчиво предложил:
— Может быть, поедем прямо сейчас?..
По его мнению, Джоанна должна была бы обрадоваться, но она явно расстроилась. Быстро залепетала, непонятно отчего сконфузившись:
— Вы спешите? Извините, я и не подумала, что вам некогда. Я сейчас…
Она попыталась встать, но он удержал ее за локоть.
— Во-первых, я никуда не спешу — просто думал, что торопишься ты. Во-вторых, мы же договорились перейти на «ты». Забыла?
Ему послышался обрадованный вздох, но возможно, что это ему просто почудилось. Хотя кто знает, что у нее запланировано на сегодня. Но явно не постель, это блюдо наверняка приготовлено на завтра, чтобы посильнее подогрелось. А сегодня что? Пара поцелуев для затравки?
Повернувшись к нему всем телом, Джоанна благодарно прошептала:
— Конечно, извини… Просто, когда я смущаюсь, я говорю вовсе не то, что нужно. Не обращай внимания на мои оговорки, пожалуйста!
Заверив ее, что он и не думает этого делать, Ник стал ждать продолжения разыгрываемого перед ним спектакля. Вокруг, как большие светлячки, мягко, не затмевая все крепнувший свет далеких звезд, светили фонарики, невдалеке вкрадчиво звучал фонтан, мягко пахло отцветающей резедой, и Ник с внезапной примесью странной горечи подумал, что антураж для его соблазнения подобран безупречно. Вспомнив обещание Джулиуса устроить скачки по поместью, вкрадчиво спросил:
— Ты любишь лошадей?
Джоанна с какой-то тайной скорбью посмотрела вокруг.
— Я очень люблю ездить верхом, а вот ухаживать за ними совсем не умею. Немножко боюсь, наверное.
В голове у Ника нелицеприятно мелькнуло: да не лошадей ты боишься, а за свои белые ручки.
Не подозревая о недобрых мыслях собеседника, Джоанна сокрушенно заметила:
— Но скоро этому придет конец. Нельсоны продают поместье, и больше мне верхом не ездить…
Он догадался о том, что не было сказано.
— Они разрешали тебе ездить верхом на своих лошадях?
— Ну да. Их три — Колокольчик, Резеда и Коралл. Это просто домашние клички, а имена у них очень помпезные — и не выговоришь. Они же арабские скакуны…