Это забило последний гвоздь в гроб моих отношений с ребятами. Впрочем, наши отношения и так уже были давно мертвы, и то, что я, наконец, их похоронила, только не позволило этому трупу, смрадно разлагаясь и дальше отравлять мою жизнь. Всё это происходило незадолго до окончания средней школы, как раз перед тем периодам, когда начались повальные контрольные и проверочные работы, плавно перетекающие в подготовку к экзаменам.
Спросите, специально ли я выбрала такой момент? Честно, нет. Просто так получилось.
Конец года ознаменовался тем, что наш класс сильно скатился по отметкам, а особо одарённым халявщикам, которые всегда выезжали на мне, наконец, удалось завалить не только экзамены, но и их пересдачу. Если бы мне икалось каждый раз, когда меня вспоминали, думаю, я бы просто не смогла дышать. Но, мне, как бы им не было обидно, не икалось, и уши не горели, и даже моя совесть спокойно спала на коврике.
На лето меня отправили к бабушке в деревню, где я хоть и не становилась красавицей, но уже одним тем, что я городская, сильно выделялась среди тамошних девчат. Вот только, деревенская простота парней меня не привлекала. Все их интересы сводились к желанию выпить, закусить и трахнуться. А самая любимая тема, которую они были способны обсуждать часами, было обсуждение их утреннего похмелья, и кто кому по пьяни дал по роже. Ещё было можно обсудить с ними футбол или хоккей, ну на самый крайний случай, рыбалку. Только вот ничего из этого, даже близко не лежало к сфере моих интересов.
Так что, очень быстро поняв, что я "ни кому не даю", сама не пью, и ни за одну команду не болею, парни стали обходить меня стороной.
Скажете что я большая привереда? Может быть, в этом и есть моя беда, что у меня слишком много мозгов, и я не западаю на кого попало, лишь бы он был мужского рода. Видела я таких деревенских девушек. Непритязательные, глупенькие, не обременённые излишним багажом знаний. Для них Бодлер и бордель, одно и то же. Но я не могу, как они хихикать над откровенно тупыми шутками парней, и радостно повизгивать, когда меня шлёпают по заднице. На подобное я всегда отвечаю оплеухой. Может я и серая мышь, но я себя ещё уважаю.
Так что лето было хоть и солнечным, но таким же серым, как и вся моя жизнь до этого момента.
Я вздохнула и ещё раз оглядела себя в зеркало. Бабушка, так стремилась меня откормить до их, деревенских стандартов красоты, но как говорят, не в коня корм. Как приехала к ней тростиночкой, так и уехала. Может быть, удайся ей это, у меня бы хоть что-то приняло бы приятно округлые формы, а так… всё как было. Ни росточка, ни на сантиметр, ни прибавилось, ни в груди и бёдрах ни прибыло.
Ладно, хватит себя разглядывать, самооценка от этого созерцания явно не повышается. Я скорее как ослик Иа из мультфильма.
— Печальное зрелище. Душераздирающие.
И каким боком не повернись, лучше оно не становиться.
В дверь постучали. Я быстро накинула халат.
— Можно — коротко бросила я.
В дверь просунулась совершенно лысая голова моего дяди.
— Сильно занята? — спросил он.
— Не очень — честно призналась я.
Дядя, пожалуй, был единственным, взрослым человеком, в мире которого бы я считала своим другом. Не то что бы я доверяла ему все свои секреты, но я всегда знала, что могу обсуждать с ним любые темы, и ничего из мной сказанного дальше него не пойдёт. Обидно только что у нас была такая большая разница в возрасте, и если он высказывал своё мнение, оно было исключительно мнением взрослого человека, а это значит, что далеко не всегда мне подходило. Взрослые на всё смотрят иначе.
Хорошо рассуждать о жизни, когда ты уже устоявшаяся, заявившая о себе личность, а что делать, если сама жизнь, задвинула тебя в самый свой дальний, тараканий угол?
— Самоутверждайся! — посоветует он.
А как? Как это сделать? За счёт чего? Может быть ему, уже понятно — как, но мне — нет.
Он вошёл и плюхнулся в кресло. Даже не посмотрел, что на нём разложена моя одежда. В этом весь он, сама непосредственность. Я быстро согнала его на диван, и подвела итог нанесённого моей одежде, ущерба.
— Принаряжаешься в школу? — спросил он.
Мог бы и не спрашивать, вопрос был чисто риторическим.
— Типа того — буркнула я.
Настроения разговаривать не было никакого. Даже пожалела, что не соврала, что занята. Не то, что бы я не хотела именно с ним разговаривать, скорее, я сейчас вообще ни с кем не хотела общаться. Видимо самосозерцание себя в зеркале, окончательно опустило ниже плинтуса мою самооценку, а вместе с ней, и моё настроение.
— Что-то ты грустно выглядишь — констатировал он и без того известный мне факт.
Я промолчала.
— Ладно, я понял, ты не в духе — сказал он, вставая — Но может это тебя хоть чуть-чуть развеселит.
С этими словами он протянул мне свёрток, который я, сперва, не заметила в его руках. Он улыбнулся мне и исчез за дверью. Совесть шевельнулась и укусила меня.
— Спасибо — крикнула я, выглянув из дверей своей комнаты.
— Всегда, пожалуйста — донесся снизу лестницы, его весёлый голос.
Я вернулась к себе и развернула свёрток.
У меня перехватило дыхание, и кровь бросилась к лицу.
Да уж… ТАКОЕ подарить мог только он, ни у кого другого на это просто не хватит фантазии.
На мгновение мне захотелось догнать его и задушить. Теперь-то понятно, чего он так быстро смылся. Наверно заранее всё рассчитал.
Мгновенный порыв, тут же угас, как только я представила, как я буду глупо выглядеть, попытайся я осуществить свою месть. Начнутся расспросы, и ведь что обидно, я даже не смогу им сказать, из-за чего весь сыр-бор. Мне просто духу не хватит, признаться домочадцам, что он мне подарил.
Я, бурля негодованием, засунула его подарок в самый дальний угол своего шкафа.
К тому времени, когда я окончательно собралась, мои первые эмоции уже улеглись, остался только лёгкий налёт негодования.
Окидывая себя очередным, критическим взглядом в зеркало, я невольно подметила, что даже немного сама себе нравлюсь, когда я злюсь. Глазки блестят, на лице румянец, даже в осанке, что-то неуловимое, меняется.
Школа. Шум, гам, суета. Первый день учёбы, занят не столько учёбой, сколько показухой. Все стремятся себя показать. Девчонки, пользуясь тем, что сегодня праздник, и учителя не слишком будут придираться к одежде, дали волю своей фантазии. Короткие юбки, демонстрирующие всем их ноги, или наоборот, зауженные, что бы подчеркнуть бёдра, или и то и то сразу. Красивые блузки, у некоторых с вырезом размером с большой каньон. Всё что бы только не остаться незамеченной парнями. Парни наоборот, придерживались классики. Костюм тройка.
Я тоже внесла свою лепту в эту мешанину цветов и красоты… только мой взнос, по большому счёту, был малозначителен. Среди такого количества соблазнительных видов, открывающихся парням, меня просто не замечали. Ну да, конечно, ведь что бы меня заметить, ещё было нужно посмотреть вниз.
— А что у нас там такое ползает?…А! Серая мышка! — язвительно и нарочито громко встретила меня Ада, первая красавица класса.
Вот кого природа наделила щедрой рукой. Фигурка, просто конфетка, зависть всех девчонок. Парни падали к её ногам, штабелями. И самое обидное было в том, что я даже дурой не могла её назвать. Мозгов у неё было достаточно, что бы она уверенно держалась в когорте хорошисток класса.
Что мне оставалось?…Только промолчать. Что я не скажи, она тут же всё перевернёт и использует против меня. Язык у неё был острый.
— Сашка, привет — ко мне протиснулся ещё один изгой нашего класса.
Говорят, что изгои сбиваются в стаи, так они увереннее себя чувствуют. Не знаю, не знаю. Может быть, где-то этому и есть примеры, но не в нашей школе. У нас каждый сам по себе. Если и собирается группка изгоев, то она малочисленна и сплоченностью не страдает. Наверно потому что ни один изгой, даже самому себе не хочет признаваться, что он изгой? И всеми силами тянется к другой стороне, стремясь, хоть пальчиком, хоть чем, зацепиться за нормальную жизнь. Правда, платят изгои за это не малую цену.
Как я.
Я платила долгие годы. А теперь, не хочу. Не хочу, что бы мной пользовались, а взамен платили снисходительным терпением меня, в своём обществе. Ведь мы такие хорошие, самоутверждённые, снизошли даже до того, что позволяем тебе, нам помочь, а за это ты можешь быть с нами рядом. Нет, не в центре внимания, а стоять поодаль, в тенёчке, которую отбрасывают наши ЭГО. И ждать следующего момента, когда мы, лучезарные, снова снизойдём до милости, попросить тебя о помощи.
Б…э…э…э…Аж противно.
Я больше не хотела быть в их тени, и просто ушла оттуда, чем и подписала себе приговор о вечном изгнании. Теперь и навсегда, я была и останусь вечным изгоем. Не подумайте, я приняла это безрадостно, но, на мой взгляд, уж лучше так, чем как было раньше.