– Нет, Стрельцова, я теперь всегда так ходить буду. А еще куплю себе розовую юбочку с кружевными оборочками и маечку с надписью: «Я люблю попсу!»
– О! А вот на это я бы посмотрела! – расхохоталась Лена. – Представляю… – она вдруг замолчала. – Ты посмотри только! Вот так встреча!
На автобусной остановке, буквально в двух шагах от них, стоял, поджидая транспорт, тот самый крылатый мальчик. На этот раз на нем была синяя толстовка с капюшоном и все те же джинсы.
Услышав Ленкины слова, он обернулся и посмотрел на них. Как и в прошлый раз, Тане стало немного не по себе от его взгляда. Она с деланым безразличием отвернулась и тут заметила крохотного рыжего котенка.
Маленький котенок сидел на дороге, а прямо на него неслась большая черная машина.
– Черт! Котенок! – вырвалось у Тани.
Девочки замерли. Тане казалось, что все происходит как в кино, когда идет замедленная съемка.
Котенок мяукает, переступает маленькими грязными (и как она в один миг разглядела все эти подробности?!) лапками, машина несется прямо на него… Она почти бессознательно делает шаг вперед, но тут ее опережает тот самый мальчик. Шагнув на дорогу, он подхватывает котенка и отступает обратно.
Еще мгновение – и машина с воем проносится мимо них, а парень стоит на обочине, прижимая к себе грязное маленькое тельце, и, кажется, улыбается.
– Ничего себе! – выдохнула Лена, нарушая воцарившуюся вдруг тишину.
– Зря вы так, молодой человек! – осуждающе покачала головой немолодая женщина. – А если бы вас машина сбила? Ах, молодежь-молодежь! Вам бы лишь перед девушками форсить!
– Молодой человек абсолютно прав, – вступила в спор крохотная старушка с огромной авоськой. – Кошки – они лучше иных людей будут. Он, может, хороший поступок совершил, а вы его так…
Парень посмотрел на старушку и улыбнулся:
– А может, вы котенка возьмете? Не вести же мне его с собой в школу?
– Ну, успехов тебе, герой, в пристраивании, – небрежно сказала Таня. – Пошли, – дернула она за рукав Ленку, – мы и так опаздываем.
И они пошли дальше, слыша, как довольно урчит на руках у странного незнакомца спасенный котенок.
– Подумаешь, какой смелый! – сказала Ленка, когда они уже подходили к школе. – Как ты думаешь, это он перед нами рисовался?
– А я о нем вообще не думаю, – небрежно отозвалась Таня. – Может, у него хобби – спасать на улицах города ободранных котят. Вот так ходит – и спасает.
На самом деле незнакомец произвел на Таню гораздо более сильное впечатление, чем она могла признаться даже себе. Он казался ей странным, немного не от мира сего. Впрочем, разве можно судить о человеке, если видел его всего два раза, и то мельком?..
Всю дорогу Таня оживленно обсуждала с подругой какие-то незначительные мелочи, чтобы только не думать о нем. Но, когда они уже сидели в кабинете физики, незнакомец нагло вернулся в ее мысли.
Рассеяно слушая физичку, Таня принялась рисовать на последней странице тетради. Постепенно штрихи сложились в лицо. Небольшой подбородок, правильной формы тонкий прямой нос, большие глаза, мягкие волосы, обозначенные лишь несколькими легкими штрихами…
Ручка, будто сама, вопреки ее воле, скользила по бумаге.
– А теперь, Танечка, выйди, пожалуйста, сюда и помоги мне, – услышала вдруг Таня голос физички и вздрогнула.
Во-первых, от того, что ее будто разбудили от грез, а во-вторых, никто из учителей никогда не называл ее Танечкой.
Тем временем из-за своей парты поднялась Таня Заварская и с готовностью направилась к доске.
Ну конечно! У них в классе две Тани. Она и Заварская. Вернее, Таня и Таточка.
Таточка Заварская была девочкой аккуратной и всячески положительной. Хрупкая миниатюрная блондинка, она просто обожала всякие рюшечки, ленточки, вышивочки. Вот и сегодня вырядилась в розовый пушистый свитерок с изображением черно-белого мишки панды и задорную короткую клетчатую бело-розовую юбочку, обшитую по краю нежным кружевом цвета чайной розы.
Таня откровенно не переносила Таточку, считая ее приторной, как переслащенное варенье. Кроме любви к нежно-розовому цвету, у Таточки имелся еще один недостаток: дружелюбие. Она была готова дружить со всеми и с настойчивостью, достойной, на Танин взгляд, лучшего применения, кидалась общаться с каждым, кто попадался на ее пути. Впрочем, к Тане она приставала как раз меньше, чем к другим, нарвавшись пару раз на весьма резкие ответы.
– Ого! – раздалось тем временем у Таниного уха. – Это же наш ангел! Надо же, похоже! А ты классно рисуешь!
Лена не замедлила воспользоваться моментом, пока Таня отвлеклась, и с любопытством заглядывала в ее тетрадку.
Таня, недовольная, что так глупо прокололась, захлопнула тетрадку перед носом у подруги.
– Рисую как умею, – ответила она. – И вообще, я бы на твоем месте лучше на доску смотрела. Вон, Таточка уже пишет там что-то.
– Уже и посмотреть нельзя! – надулась Лена. – Так и скажи, что запала на этого блондина! Ну, запала же?
– Сама ты на него запала. У него просто лицо интересное. – Таня чувствовала, что начинает оправдываться, и оттого злилась на себя еще больше. Все-таки гадание по песням будильника – самое верное. Еще никогда не подводило.
Глава 2 Танец под дождем
В остальном школьный день ничем не отличался от череды таких же длинных и унылых дней. Уроки, на одном из которых Таня умудрилась схватить трояк, липкий взгляд одноклассника Лешки Круглова, преследующий ее, словно жирная осенняя муха…
Впрочем, к пятому уроку за окном пошел дождь, и Таня вдруг решила забить на геометрию.
Схватив сумку, она двинулась к выходу из класса.
– Ты куда? – крикнула ей вслед Ленка, растерянно моргая.
– Куда надо. Увидимся позже, – бросила ей Таня и прошмыгнула мимо уже входившей в класс учительницы.
– Теплова, ты куда? – с удивлением окликнула ее Татьяна Михайловна.
– В медпункт. Живот очень болит! – соврала Таня и даже скривилась для убедительности.
– Ну, иди, если болит, – Татьяна Михайловна окинула ее подозрительным взглядом, но ничего больше не сказала.
В душных кабинетах шли бесконечные уроки, а Таня стояла на школьном крыльце, полной грудью вдыхая влажный апрельский воздух. Ей стало вдруг очень легко и очень весело. Как славно, что сейчас дождь! Вот бы еще грома прибавить, да погромче. Пусть гремит гром, пусть сверкает молния и льет дождь!
– Рыдай, буревая стихия! [1] – прошептала Танька строчку из стихотворения и, накинув на плечи куртку, пошла по двору.
Проходя мимо укромного уголка, где всегда собирались курильщики, девочка вдруг остановилась. В голову ей пришла совершенно потрясающая идея. Таня сняла куртку, бросила сумку, нисколько не заботясь о том, что та испачкается и намокнет, затем достала из кармана плеер, надела наушники и врубила музыку.
«Та-да-дам!» – ударили первые мощные аккорды «Nigtwish».
Таня махнула головой, и танец начался.
Чем дольше она танцевала, тем сильнее припускал дождь. Но девочка даже не замечала этого. Точно летящая в цель стрела, она рассекала тугие струи воды. Напряженная рука – прямо в небо… «Та-да-дам», – она остановилась, точно наткнувшись на невидимую преграду, но уже через мгновение продолжила танец. Плавно изогнувшись, она завела за голову руки, двигаясь медленно, тягуче, словно сквозь густой, янтарный мед.
Вся одежда давным-давно промокла, зато в груди будто зажгли костер. Дождь, музыка, движение – да что еще нужно?!
Но вот последний аккорд. Пора остановиться и отдышаться.
Таня выключила плеер и… только тут заметила высокую фигуру в черно-желтой куртке. Из-под надвинутого капюшона на нее с любопытством смотрели карие глаза Сашки Торина, ее одноклассника.
– Ну и чего вылупился? Концерт окончен! – сказала ему Таня.
– Жаль, – нарочито вздохнул Торин. – А ты странная…
– Я не странная, – оборвала девочка, взглянув на него сузившимися желтовато-ореховыми глазами. – Я просто не человек.
– Да ну?! – удивился Сашка. – А кто же? Пришелец из далекой галактики? Дарт Вейдер?
– Я волчица. – Таня подхватила сумку и, на ходу натягивая на себя куртку, спокойно зашагала прочь.
Дождь не страшен тому, кто и так с головы до ног мокрый.
* * *– Ну что, пришла? – Мама выглянула из кухни и оглядела Таню, с которой натекла уже целая лужа. – Что это ты такая мокрая?
– Дождь, – сухо бросила Таня, пытаясь приткнуть на вешалку свою куртку.
– Нет-нет! – в ужасе остановила ее мама. – Не надо это сюда! Неси в ванну, повесь там. И сама живо переодевайся в сухое, пока не заболела!
Это – то есть любимая Танина куртка – действительно была мокрой насквозь. Как же, на вешалке она, не дай бог, намочит и испачкает вещи уважаемого Геннадия Сергеевича. Лучше помереть, чем допустить такое ужасное деяние! И Таня потащила куртку в ванну, попутно взглянув на себя в зеркало. Глаза блестят, волосы прилипли к щекам и ко лбу, тушь немного размазалась. Но в целом весьма и весьма. Тане гораздо больше нравился именно такой, дикий вид. И вправду волчица!