План поездки подразумевал, что после Антареса он посетит Энно. В свое время Пауль Клемм отклонил предложение Говарда участвовать в проекте, но Гор полагал, что ему удастся переубедить профессора во время личной встречи. Он не предупредил Клемма о своем визите, собираясь сделать сюрприз. Теперь получалось, что это Клемм приготовил всем сюрприз. Когда Говард связался с университетом, ему ответили, что Клемм у них уже не работает, и просили больше не беспокоить их в связи с «этим господином». Что же у них там произошло? Рош полетел это выяснять, и теперь от него самого не было никаких известий.
Что бы Рош ни говорил, Клемм никогда не был конфликтным человеком. Говард планировал найти кого-нибудь не из администрации университета, кого-нибудь, кто был дружен с Клеммом, и узнать, что случилось с пожилым профессором. Еще оставался электронный адрес его дочери, но он так же молчал.
Челнок стремительно снижался над океаном. На горизонте виднелась желтая полоска берега. Глубоко вдавшийся в континент залив был заполнен небольшими судами, — скорее всего, прогулочными.
Сверкнула серебристая кайма зданий, горный пик оказался коническим кожухом громадной радиолокационной станции. Челнок слегка накренился, нацеливаясь на узкий каньон посадочной полосы. Говарду показалось, что он увидел птеродактиля (или кого-то очень на него похожего), пикирующего в воду. Пока он следил за охотой воздушного хищника, челнок выпустил шасси и снизил скорость до минимальной. Было непонятно, что вообще его держит — таким медленным казалось его движение.
Кратчайший маршрут к Северо-Восточному университету был разработан им заранее. После приземления Гор направился прямиком к станции монорельса. Быстро разобравшись в схеме маршрутов, выбрал серую ветку, чтобы через пять остановок пересесть на красную, которая и должна была доставить его к СВУ.
Прозрачная труба монорельса пролегала меж вытянутых, прямоугольных зданий из стекла и стали. Сквозь редкие разрывы между зданиями были видны желтые песчаные дюны. Они тянулись на сотни километров на юг; в своей стерильности дюны служили естественным барьером между обжитым побережьем и черными, непроходимыми лесами центральной части континента.
На красной ветке людей было больше. С огромным чемоданом на колесиках Говард чувствовал себя глупо. Нужно было оставить его в камере хранения в космопорте. Но тогда, перед заездом в гостиницу, пришлось бы возвращаться в космопорт, а это лишние два часа как минимум.
Он пробыл в университете не более полутора часов. За это время он успел поговорить с деканом физического факультета, с и. о. зав. кафедрой астрофизики и с одним молодым преподавателем, который был знаком с Рошем Морелем. Из их слов следовало, что в начале марта Клемм неожиданно бросил работу и покинул Энно со всей семьей. Поведение его было необъяснимо. Сотни студентов посещали его лекции, шесть дорогостоящий научных программ находились под его контролем, спонсоры давали факультету деньги под его слово…
На многом, из того, что уже было сделано, пришлось поставить крест. Поэтому неудивительно, что профессора вспоминали недобрым словом.
— Вы же помните, Клемм всегда был человеком со странностями, — сказал и. о. зав. кафедрой астрофизики, — но в этом семестре он превзошел сам себя. Пропускал собственные семинары, заказал с радиотелескопов информацию, не подходящую ни под один существующий проект. Студенты жаловались на его рассеянность, преподаватели — на высокомерие.
Роша Мореля здесь помнили смутно. Он не появлялся на факультете с тех пор, как перешел работать в Объединенное Космическое Агентство, то есть уже три года.
— Он не оставил его на кафедре из-за дочери, — насплетничал молодой преподаватель.
— Ему не нравилась их связь? — удивился Говард.
— Нет, он не был против. Но ему не хотелось, чтобы все думали, будто он оставляет Роша из-за нее. Кстати, связи как таковой между ними не было. Кажется, Пенелопа не отвечала ему взаимностью.
В университетской гостинице для Говарда нашлось недорогое место. Расставшись, наконец, с чемоданом, он направился по двум адресам: Прибрежный бульвар, где раньше жил профессор, и Верхние Блоки, где жили родители Роша.
Своим появлением он перепугал Морелей до смерти. И без того они требовали от сына письменного подтверждения, что он жив, после каждой вспышки сверхновой. А теперь получалось, что он пропал. Когда Говард уходил, госпожа Морель набирала номер службы спасения.
Соседи Клемма не видели ни его, ни супругу, ни дочь с начала марта. Их квартиру до сих пор никто не занял. Говард позвонил в агентство недвижимости и представился потенциальным жильцом. От них он узнал, что прежний хозяин съехал 9-ого марта. Личность Гора Говарда внушала агентству доверие. Видимо, сыграли роль многочисленные упоминания в сети его научных работ. Агентство разблокировало замок дистанционно и впустило Гора в квартиру без провожатых.
Было очевидно, что сборы проходили впопыхах. В прихожей стояли мешки с какими-то вещами. Говард развязал один мешок. В нем была одежда. Он развязал другой — одеяла и прочие постельные принадлежности.
Он снова позвонил в агентство. Вежливая сотрудница извинилась и сказала, что часть вещей они еще не успели вывезти. Прежний жилец от них отказался. Вещи вывезут в ближайшее время. Говарда вдруг осенило:
— Мой друг по имени Рош Морель присматривал себе жилье в этом районе. Он случайно не смотрел эту квартиру?
На том конце пощелкали клавишами.
— Да, он смотрел. Буквально неделю назад.
— Вы ее показывали?
— Нет, — рассмеялась она, — клиентов у нас сопровождают роботы. Кстати, если бы я знала, что он ваш друг, я бы вас одного не впустила.
— Почему?
— Он разворошил все вещи. Нашему роботу пришлось выставить его за дверь буквально силой.
Говард чуть было не сказал, что постарается быть аккуратным.
Закончив разговор, он вернулся к осмотру квартиры.
В каждой комнате он сделал панорамную видеозапись на камеру комлога. Места, казавшиеся ему особо интересными (например, книжный шкаф), он снимал с высоким разрешением.
У каждого найденного предмета одежды были осмотрены все карманы и даже подкладка. Улов был невелик: пара чеков, использованный проездной, монетка мелкого достоинства, булавка, которой он проткнул палец.
В двух письменных столах все было чисто. На кухне он нашел блокнот с записью рецептов. Госпожа Клемм не взяла его с собой. О чем это говорило?
О многом, либо ни о чем. В аптечке оставались несколько пузырьков и пластырь, которым он воспользовался, чтобы залепить палец. Этикетки пузырьков он записал на видеокамеру.
Осмотрев кабинет Клемма еще раз, он вернулся в комнату дочери.
Если предположить, что профессор переехал к новому месту работы, то почему с ним переехала дочь? Ей двадцать два, и она вполне самостоятельная девица. Был ли у нее кто-нибудь, кроме Мореля?
Пол в комнате был едва заметно неровным — словно вздутым. Дефект при строительстве или потоп?
— Пожар этажом выше, — объяснили в агентстве, — система пожаротушения залила два этажа, вот пол и вздулся. Неужели очень заметно?
Говард признал, что не очень. Он сел за пустой письменный стол, поставил локти на его поверхность и подпер руками подбородок. На неровном полу стол не шатался.
Его посетило ощущение открытия. Он осторожно скосил глаза на каждую из четырех ножек. Под дальней левой что-то, без сомнения, лежало. Он сделал преждевременное умозаключение:
«Детектив мне не понадобится».
Дрожащими руками Говард развернул плотно свернутый кусочек бумаги. Обрывок был размером с листик стикера и оторван руками. Можно было разобрать куски текста, когда-то на нем распечатанного.
Странно, неужели латынь?
Prolactinum, и какие-то цифры. Вероятно, что-то медицинское.
Говард сделал несколько снимков найденного обрывка и спрятал в портмоне. В это момент позвонила девушка из агентства.
— Вы все еще там? — спросила она.
— Да. А что, пора уходить?
— Ну, вообще-то, рабочий день… Вам понравилась квартира?
— Очень понравилась. Я осмотрю еще пару мест и вам перезвоню.
Он действительно не заметил, как пролетело время. На улице потемнело, и чужой, незнакомый город начал выглядеть угрожающе.
Он спускался по ступенькам станции монорельса, когда его окликнули. Не успел он оглянуться, как что-то тяжелое сбило его с ног. Сильные руки начали ощупывать карманы. Он попробовал сопротивляться. Что-то пахучее прыснули ему в лицо, и он потерял сознание.
Когда утром Говарда отпускали со станции скорой помощи, в его карманах недоставало портмоне и комлога. Их описание он передал местной полиции. В отделении Сити-Банка ему пообещали восстановить кредитки.
Днем ему передали портмоне — предмет нашли недалеко от станции. Из содержимого уцелели только визитки. На одной из них было напечатано стандартным шрифтом: «Федор Ильинский. Частные расследования». Воспользовавшись гостиничным терминалом, он написал мне письмо.