Оказалось - слышали.
- Пишите, а через полчаса сдадите свои листки. Можете не подписывать. Читать буду подряд, не называя имен. Так сказать, анонимно...
Через полчаса я вместе с ними бурно радовался той складной и остроумной чепухе, которую они напридумывали; да и не чепухе вовсе некоторые строчки оказались просто превосходными.
Итак, "жил на свете рыцарь бедный"...
Во-первых, выяснилось, что "был он худенький и бледный", во-вторых, - "был он тихий и безвредный", в-третьих, - "позабывший клич победный", а в-четвертых, несчастный оказался еще и на руку нечист "спер он руль велосипедный".
Дальше читаем: "кто ответит на вопрос".
Вопросы оказались самые разнообразные: от философского - "для чего он жил и рос" и озабоченно-житейского - "сколько стоит купорос" до загадочных - "где гнездится альбатрос" (а действительно, где?) и "почему моряк - матрос" (и в самом деле, почему?). А завершился этот список вопросом вполне невинным - "для чего сопливым нос".
Двустишие "сгорел закат, спустилась ночь и все разбойники уснули" получило самые неожиданные продолжения, но наиболее живую реакцию вызвал вот этот простодушный вариант:
Один не спит, ему невмочь:
Клопы несчастного куснули.
Буриме оказалось, во-первых, последним заданием, когда надо было уже спешить, а во-вторых, действительно, трудным. Но кое-что у них все-таки получилось:
На берегу пруда сидит атлет.
Но бесполезна на крючке приманка:
Здесь вместо рыб на дне лежит скелет
И ржавая разбитая шарманка.
Еще вариант:
Был я сильный, как атлет,
Аппетитный, как приманка,
Стал я тощий, как скелет,
И печальный, как шарманка.
И, наконец, совершенно блестящая строфа, которую даже и заподозрить трудно в том, что она всего-навсего результат буриме:
Увитый мышцами атлет,
Червям могильным ты приманка,
И твой обглоданный скелет
Уже оплакала шарманка...
Все последующие четверги в Четыреста Сорок Восьмой комнате проходили примерно так же, как и этот - мой самый первый Четверг, - сначала читали по кругу новые стихи, а затем играли.
Из главок, посвященных этим играм, собственно, и сложилась наша книга, необычная хотя бы уже и тем, что у нее более двух сотен авторов, юных и безмятежных, радостно и беззаветно влюбленных в поэзию.
"НАСТУПИЛА ОСЕНЬ ЗОЛОТАЯ"
Как обычно, - прочли по кругу свои новые стихи и ждут, что дальше будет.
- А теперь, господа хорошие, давайте поиграем...
И вдруг:
- А что это мы каждый раз играем да играем...
- А разве плохо?
- Неплохо, конечно, но надо же, наконец, и делом заняться.
- Делом? Каким делом?!
- Стихи учиться сочинять. Ведь мы все-таки для этого сюда приходим...
- А во Дворце, между прочим, учат. Мне одна девочка рассказывала...
- Где?
- Во Дворце Пионеров.
- Понятно. Ну, что ж, давайте и мы учиться.
- Давайте.
- Прямо сегодня и начнем.
- Наконец-то.
- А с чего мы начнем?
- Как "с чего"? Со стихов.
- Ах, ну да, действительно. А про что у нас будут стихи?
Осмотрели друг друга, стены, потолок, выглянули в окно, заметили там осень и предложили:
- Давайте про осень.
- Замечательно. Будем учиться писать стихи про осень. А у кого мы будем учиться?
- Вы же сами говорили: надо учиться у поэтов.
- А и в самом деле. У кого же еще учиться писать стихи? Не у акробатов же? И не у сантехников. Только у поэтов! А как мы будем у них учиться?
- Мы вспомним, как поэты писали про осень, и сами так же попробуем.
- Прекрасная идея! Давайте вспоминать. Итак...
- Наступила осень золотая...
- Отлично! Еще...
- Уж небо осенью дышало...
- Великолепно! Дальше...
- Уж реже солнышко блистало...
- Понял - короче становился день. Давайте еще что-нибудь вспомним.
Завспоминали наперебой:
- про очей очарованье...
- про мертвые листья...
- про печальных журавлей...
- про соловья, который уж не поет...
- про пастушка, который уж не играет...
- про тоскливые дожди...
- про сонного медведя...
- про полные закрома...
- Молодцы! А теперь попробуйте про все это написать стихи. Можете даже объединяться между собой, - легче будет учиться. Ну, поехали!..
Минут через сорок прочли новообразовавшийся осенний цикл.
1. Приходит осень золотая,
Желтеют листья, увядая,
И ночь становится длинней.
Уж не поет наш соловей.
Медведь залез в свою берлогу
И тратит жир свой понемногу.
Пшеница убрана давно,
Колхозы выполнили планы,
И на пустынное гумно
Ползут унылые туманы.
(Женя Секина, Таня Слепова, Слава Гущина)
2. Наступила осень золотая,
Улетает певчих птичек стая.
Наступили хмурые денечки,
Уж с листов осыпались листочки,
Травка пожелтела и пожухла,
Злая туча дождиком набухла,
Солнце потускнело, словно глазки.
Мы к зиме готовим уж салазки.
(Катя Судакова, Ира Малкова, Оля Красная)
3. Желтеет листик, дождик льет
И соловей уж не поет.
Молчит кузнечик. И ребятки
Уж не играют больше в прятки,
А ходят в школу каждый день,
Упорством побеждая лень.
Заря все раньше догорает,
И пастушок наш не играет
Веселых песен на рожке,
Бредут коровы вдалеке,
Пожухлый объедая луг,
Летят журавлики на юг.
И мы, их слыша голоса,
Печально смотрим в небеса.
(Наташа Хейфец, Владик Васильев, Марина Красильникова)
4. Какая грустная пора;
А ведь вчера была жара,
Искрилось солнце в вышине
И было так привольно мне.
Теперь дожди, теперь тоска
И жизни ноша нелегка.
Смотрю безрадостно в окно,
А там и сыро, и темно
Какая скверная пора;
А ведь вчера была жара.
Вдруг вижу - журавли летят,
Спешат покинуть этот ад.
И я за ихним косяком
Готов пуститься босиком.
(Лена Пяткина, Вова Торчинский)
- Поздравляю!
- Вам понравилось?
- Очень хорошие стихи. Даже грустно стало.
- Как - "грустно"? Сами же говорите - "хорошие".
- Расстаться нам придется. Оттого и грустно.
- Расстаться? Почему?
- Да потому, что учить вас, дорогие мои, больше нечему. Да-да, абсолютно нечему.
- Но мы же только начали учиться!
- Только начали и уже все в полном порядке. Рифма на месте. Ритм - не придерешься. И весь ваш осенний набор вполне убедителен: и про листья есть, и про журавлей, и про дождики - ничего не забыто. Все, как у настоящих поэтов. Так что до свиданья, дорогие друзья! Творческих вам удач!..
Помолчали, похлопали глазами, ушами, подумали и говорят:
- Но стихи-то ведь получились плохие.
- Чем же плохие? Хорошие стихи. Рифмы - первый сорт...
- Да слышали уже. И рифмы, и ритм, и не забыто ничего, а стихи плохие.
- Но почему?!
- Потому что все, о чем в них написано, уже было. У других поэтов...
- И про осень золотую было...
- И про журавлей печальных...
- И про листья...
- Это, знаете, как называется?
- Ну, как?
- Это называется - штамп. Литературный штамп. У каждого поэта взять понемногу, перемешать аккуратненько и все. Стихи будут, как настоящие.
- Да, интересные дела получаются. Что же, теперь и про журавлей нельзя писать? И про листья? Какая же осень без листьев?
- Почему "нельзя"? Можно, но только по-своему. Чтобы ни на кого не было похоже.
- А разве такое возможно?
- Конечно, возможно. Лиза Аникина сегодня читала про листья, помните?
- Ну, помню.
- Ни на кого не похоже. И при этом очень хорошо. Лиза, прочти еще раз.
- И в самом деле, прочти, Лиза.
Осенние листья повсюду, везде:
У ветра запутались в бороде,
Игриво приникли к бродяге-котенку,
В пещеру проникли к трудяге-кротенку,
Добавили пятен пятнистому догу
И снова умчались куда-то в дорогу.
ПОЧЕМУ ОНЕГИНУ МОЖНО, А ИМ НЕЛЬЗЯ
Читали как-то стихи Александра Блока и, в частности, его трепетные "ямбы". И сразу же возник вопрос:
- А почему только "ямбы"? А "хореи" бывают? Или эти, как их там?
- А действительно, как их там?
- Дактили.
- А еще?
Подумали, напряглись, вспомнили:
- Анапесты.
- И наконец?
Амфибрахий так и не вспомнили.
- Вы напоминаете мне Евгения Онегина.
- Все вместе? Одного Онегина?
- Да.
- Интересно, чем же?
- "Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить".
- Видите, он тоже не мог. И ему простительно. А нам и тем более.
- Не согласен. Евгений-то Онегин не мог их друг от друга отличить, "высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить". А в вас эта "высокая страсть", как бы, предполагается. Она, эта "страсть", вас объединяет и собирает здесь в Четыреста Сорок Восьмой. И неспособность отличить "ямб от хорея" для вас непростительна.
- А что же делать?
- Научиться отличать. Тем более, что это так просто. Основных метрических единиц или стоп в русской поэзии пять: две двухсложные ямб и хорей, и три трехсложные: дактиль, амфибрахий и анапест. Пока понятно?