Ваулин, здоровенный молодой парень, недавно отслуживший в армии, кажется, в морской пехоте, ободряюще похлопал меня по плечу:
– Не хмурься, Серега! Зато гильзы собирать не придется!
Мы расписались в ведомости и вслед за «запоружем» пошли в тир – учиться стрелять.
– Первое, что вы должны усвоить, стреляя из пистолета: не прицелился – не попал! Всякие ковбои, лупящие друг в друга с бедра – голливудский вымысел! Если вы стреляете в противника с десяти шагов и ствол пистолета отклоняется от цели на два миллиметра, пуля уйдет в сторону на два метра! Давайте, на огневой рубеж! Правая нога впереди, левая стоит боком, вот так вот! Если присесть на левую ногу, ее колено должно лечь точно под пятку правой!
Мы прилежно приседали, стараясь выполнить указания «зампоружа», а он, усмехаясь, прохаживался сзади:
– Теперь поднимаем правую руку на уровень глаз, стараясь, чтобы ствол пистолета был параллельно полу. Левый глаз закрывать не обязательно – сужается обзор, а помощи никакой! Не надо наклонять голову к плечу! Арефьев, я вам говорю, стойте свободно! Мушку держите под обрез, чтобы кружок мишени лежал на ней, как яблочко на блюдце! Фильм «Ковбой Мальборо и Харлей Девидсон» все видели? Повторяю озвученный там принцип стрельбы: курок – это не член, его не надо гладить, дергать или дрочить! Просто нажмите на него! Внимание! Огонь!
Я чуть надавил на гладкую поверхность спускового крючка, сухо щелкнул поворачивающийся барабан, миг, и грохнул выстрел! Одновременно со мной раздался слитный грохот «ПМ» слева и справа.
И в тот момент, когда пуля устремилась к мишени, в какие-то тысячные доли секунды я почувствовал, что попал.
Такое бывало у меня в детстве: помню, я, первоклассник, поссорившись со своим лучшим другом, Максимом, по дороге из школы, шарю в карманах, набитых всякой мальчишеской ерундой, и в пальцы мне попадается здоровая тяжелая гайка, подобранная где-то на улице. Кривляющийся мой друг улепетывает со всех ног, крича всякие оскорбительные дразнилки в мой адрес, я взвешиваю гайку на ладони и что есть дури кидаю ее вслед обидчику. И в тот момент, когда железяка срывается с пальцев, я вдруг понимаю, что она попадет точно в затылок Максиму. Я начинаю истошно орать, желая предупредить друга, он удивленно оборачивается и гайка попадет ему аккурат в лоб! Он потом неделю дулся и ходил с синей сливообразной шишкой на лбу. Ох, и влетело мне тогда от его мамы!..
«Зампоруж» тем временем переходил от стрелка к стрелку, в подзорные трубы разглядывая мишени:
– Арефьев, неплохо, четыре! Ваулин, молоко! Бутиковкий, очень хорошо, восемь! Ананьев, двоечка… Воронцов… Ух ты! Десятка! И как влепил! Прямо в серединку! А ну, повторим! Целься! Огонь!
Я прицелился и попытался вызвать откуда-то из глубины сознания то же ощущение попадаемости. Выстрел! И я снова попал, практически всадив пулю в пулю!
Теперь «зампоруж» перестал ходить за нашими спинами, а встал рядом со мной, и уже не отходил, блестя восхищенными глазами:
– Ну надо же! Нет, вы правда никогда не стреляли из пистолета или револьвера? Поразительно! У вас, Воронцов, талант!
Мы стреляли довольно долго, в клочья излохматив мишени. В тире кисло пахло порохом и висел пластами синеватый дым. Наконец наш инструктор объявил, что на сегодня достаточно, и включил вентиляцию.
Я вышел на улицу, с гордостью ощущая тяжелой солидной тело нагана во внутреннем кармане. Вообще-то брать оружие с собой строго запрещалось – нам должны были выдавать его перед дежурством и забирать после. Но «запоруж» отправил нас покупать кобуры, и выдал пистолеты без патронов, дабы мы могли примерить их.
Кобуру я себе купил что надо – темно-коричневую, толстой свиной кожи, снабженную специальными ремнями, чтобы можно было носить револьвер подмышкой. Наган ложился в кобуру, как влитой, а специальный ремешок, застегивающийся поверх собачки, не давал ему выпасть при наклонах. Круто, черт побери!
Вооруженный, я ощутил себя принадлежащим к какому-то особому кругу, касте… Касте кшатриев, во-во, именно так! Каста воинов в Древней Индии, суровые бойцы, меч и щит брахманов – все, что я помнил про этих кшатриев из истории.
Дома я заглянул в старый потрепанный энциклопедический словарь еще советского издания, и прочел: «кшатрии (санскрит. Кшатрия, от кшатра – власть), одна из двух высших варн в Др. Индии». М-дя, негусто. А ну-ка, глянем, что такое эта самая варна… Та-ак: «варны (санскрит., букв. – цвет, качество), 4 осн. Сословия в Др. Индии…» Ччер-рт! Ну хорошо, не поленюсь, погляжу и эту самую «Др. Индию». Ну-ка, ну-ка… Ага: «Индия (на яз. Хинди – Бхарат), Республика Индия, гос-во в Юго-Восточной Азиии…» Не то! Дальше, история… Вот: «Хараппская цивилизация (долина реки Инд; 2-я пол. 3-ого тыс. – 1-ая пол. 2-ого тыс. до н. э.)…» Тьфу ты, опять не то! Дальше про Гупов, Великих Моголов и английское владычество. Где ж узнать про кшатриев? Индия, санскрит… Что-то я такое видел где-то…
Я сунулся в диван и после пятиминутных поисков нарыл потрепанную книженцию в мягкой обложки, причем без оной. Называлась сие издание 1991 года, как гласила предпоследняя страничка с выходными данными: «Санскрит-Самскрыт – древний язык ведических славян».
Полистав книжку, я вскоре наткнулся на строки: «…отважные воины-кшатрии возглавляли эти племенные союзы, а мудрецы-брахманы были их мозгом. Арии лавиной обрушились на государства в долине реки Инд и вскоре покорили их, принеся свой язык – санскрит, свою религию – поклонение огню, и свое общественно-социальное устройство – варны, иногда ошибочно называемые кастами…»
Опять арии. Я выпрямился, отшвырнул книжку и задумался: «Что ж это такое получается, а? Как будто ведет меня кто-то, все время подталкивает к этой теме. Кшатрии, варны, арии, могила жреца на берегу Тобола, амулет… Неужели не все? Неужели, бляха-муха, это все еще будет иметь продолжение? Я потерял друга, сам едва не погиб, видел смерть хорошего человека и страдания другого, не менее хорошего… Впрочем, есть, конечно, и другая сторона – я познакомился с интересными людьми, участвовал в захватывающих событиях, переспал… да чего там, трахнул симпатичную телку, на работу вот устроился, все у меня в лучшем виде, я перешел в новую варну, стал кшатрием! Да ёклмнэ, пусть все идет, как идет! Арии – так арии!»
Я решительно встал, и пнув толстенный словарь, пошел на кухню курить. В вышине, я твердо знал это, уже привычно крутилась золотая Сварга, и плевать хотел на все эти амулеты-мамулеты, «мистеров Рыб» и сокровища давно умерших жрецов. «Жрец» – так мы в армии обжор называли! Ха-ха!
Развеселившись, я поставил чайник, включил телевизор, и неприятные ощущения, возникшие было у меня после чтения, рассосались, как сигаретный дым на ветру…
Вернувшись под вечер в тир, мы похвастались друг перед другом покупками, постреляли, сдали оружие и я уже было собрался домой, как меня в дверях окликнул дежурный:
– Воронцов кто? Ты? Тебе звонили из главного офиса, завтра к десяти ты должен быть у Гречкина!
– Зачем? – удивился я.
– Откуда я знаю! – пожал двухметровыми плечами дежурный: – Сходишь – скажут!
Я, задумавшись, вышел на улицу. Гречкина я не знал, но слышал от ребят, что он возглавляет отдел сопровождения, к которому я вроде бы никакого отношения не имел – там работали охранники со стажем, молчаливые, основательные дядьки, мотающиеся в командировки по всей стране…
* * *Гречкин принял меня ровно в десять. Сухим, будничным тоном он заявил мне, что я, Воронцов Сергей Степанович, старший охранник, послезавтра отправляюсь в командировку на автомобиле «Камаз» с водителем и экспедитором фирмы-заказчика, несу ответственность за груз и машину во время следования оной до места назначения и обратно, в Москву.
«А ведь не соврала бабка!», – молнией обожгла меня мысль: «Как она сказала: „Ждет тебя дорога дальняя, холодная, тревожная…“, и что-то там про еще про смертную тоску и гробовую доску… Вот и не верь в гадания после этого!».
Гречкин между тем продолжал:
Командировочное удостоверение ждет меня в отделе кадров, затем мне надлежит получить в кассе под роспись деньги на расходы и ехать на автобазу «Залпа» в Бибирево, проверить машину. Фамилия водителя, с которым я поеду – Пеклеванный, марка машины, номер машины, экспедитора мы должны забрать послезавтра в девять утра с перекрестка улиц Ленина и Гончарова в городе Ряжске Рязанской области, его фамилия – Смирнов. Все. Получите оружие и пройдете инструктаж завтра. Как говориться, кругом, шагом марш!
Я, несколько ошалелый от скупо выданной Гречкиным информации, вышел из кабинета и отправился в отдел кадров за командировкой… Если бы я знал тогда, чем все это кончиться!
В общем-то, все было не так уж и плохо: я ехал на «Камазе» с железной будкой, по-военному называемой кунгом, командировочное удостоверение мне выдали на десять дней, путь наш лежал за Урал, в какой-то Куртамыш, про который водитель Пеклеванный, рыжий длиннолицый парняга, отысканный мною в одном из длинных гаражей залповской автобазы спящим после обеда на столе в бытовке, высказался пространно: «Я там был. Дыра дыры дырее!». Правда, оказалось, что туда мы поедем порожняком, и я удивился – зачем же тогда охранник, то есть я? Но оказалось, что так захотели в фирме-заказчике. Из Куртамыша в Москву нам предстояло везти какую-то сельскохозяйственную продукцию. Пеклеванный, представившийся мне коротко: «Санек!», прикинул что-то в рыжей своей голове и сказал, что машину он за завтра подготовит, а выезжать надо ни как не позже трех ночи, чтобы к девяти успеть в Ряжск, а к полуночи проскочить Самару и заночевать на том берегу Волги. Потом он спросил: