Вон выключила телефон и, все еще отдуваясь, сунула его обратно в карман. С тех пор как она позвонила отцу — сообщить, что они улетают в неизвестном направлении, тот названивал по два-три раза в день, все время задавая одни и те же вопросы. Хорошо, хоть мама отнеслась к этой новости равнодушно, — впрочем, ей сказали, что дочь просто отправилась в «предсвадебное» путешествие. К этому она отнеслась с пониманием — Агнесс Ли и сама не могла усидеть дома дольше чем месяц-полтора.
— Я посоветовал бы мэм поторопиться, — донесся до ушей девушки чопорный голос домового, — иначе она рискует остаться без завтрака. У сэра очень хороший аппетит.
— А у Хуби? — поинтересовалась Вон.
— О, у этого... — презрительно поморщился Хуберт. — Я рискнул бы предположить, что, если его размеры когда-нибудь будут соответствовать его аппетиту, он не поместится в вашем доме.
Хуберт никогда не называл дом «нашим» — он всегда подчеркивал, что его исключительными владельцами являются Креол и Ванесса. Для него же это был не дом, скорее уж часть тела.
— Интересно, куда они девают грунт? — пробормотала Вон себе под нос, бросив взгляд на чернеющий провал в земле, порядком портящий пейзаж, и поплелась вслед за Хубертом.
— Креветки в винном соусе, мэм! — объявил домовой, ставя перед ней блюдо. — Говяжий бифштекс с тушеным горошком и паприкой! Моцарелла по-неаполитански! Шоколадное мороженое с земляникой!
Ванесса облизнулась — Хуберт, как всегда, был на высоте. Жаль, что остальные едоки этого не ценили.
Перед ней, Креолом и даже Хубаксисом лежал полный набор столовых приборов — три вилки разных размеров, столько же ложек и ножей. Но, кроме Вон, ими никто не пользовался. Креол брал только одну ложку, да и то лишь когда подавали жидкую или рассыпчатую пищу, а в остальных случаях ел прямо руками. Хубаксис так и вовсе усаживался прямо в тарелку и начинал противно чавкать, поглощая изысканные деликатесы со скоростью маленького пылесоса.
Кстати, Хуберт правильно сделал, что поторопил ее, — эти двое даже и не подумали подождать опоздавших. Более того, если бы Вон задержалась еще немного, они бы нахально сожрали и ее порцию. Прецеденты уже случались.
— Спасибо, Хуберт, всё было очень вкусно, — улыбнулась Ванесса, утирая губы салфеткой.
Домовой чопорно поклонился и начал убирать со стола. Вообще-то ему было абсолютно безразлично, благодарят его или нет. Креол говорил, что подавляющее большинство домовых — трудоголики. Им доставляет удовольствие сам процесс обслуживания дома и живущих в нем, так что благодарить их за это не имеет смысла — от этого ничего не изменится. Может быть, он был и прав, но Ванесса тогда заявила, что банальная вежливость требует сказать «спасибо». Разумеется, Креол только усмехнулся: его-то уж точно нельзя было назвать вежливым.
— Господин Креол! Господин Креол!
В столовую вполз Бат-Криллах — небольшой демон, похожий на лысую мартышку с жуткой харей монстра из космоса. Он кое-как ковылял на трех руках, а в правой передней с трудом удерживал темно-сиреневый слиток слегка посверкивающего металла.
— Мы выкопали его, господин Креол! Больше там нет, к сожалению...
— Адамант! — восторженно воскликнул Креол, выхватывая сокровище из руки элвена. — Как много! Я не ожидал, что будет так много!
Ванесса разочарованно моргнула. И вот это — много? Слиток лишь слегка превышал размерами человеческую голову. Конечно, если этот металл такой ценный... но всё равно...
— Какие же это залежи, из одного слитка?.. — Последнюю фразу она невольно произнесла вслух.
— Это самые богатые залежи, какие только можно представить! — отчеканил Креол, любовно лелея слиток в руках. — Адамант в тысячу раз дороже золота — один-единственный адамантовый меч стоит целого дворца! У императора Лугальбанды был такой — знаешь, сколько он за него заплатил? Так, ну я пошел...
Маг сунул добытый адамант под мышку и удалился в одну из задних комнат — за последние недели он устроил там нечто вроде кузницы. Ванесса пару раз видела, как он кует артефакты — левая рука превращалась в живой огнемет, а кулаком правой он изо всех сил стучал прямо по раскаленному металлу. Никаких вспомогательных средств маг не использовал — только собственные руки и почерневшая каменная глыба вместо наковальни.
— К обеду тебя не ждать? — привычно крикнула ему вслед Вон.
— И к ужину тоже! — отозвался маг.
Так и получилось. На целый день Креол заперся в кузнице, оглушая весь дом ужасным грохотом. Несмотря на то что кузнечный молот ему заменял собственный кулак, шуму от него почему-то было столько же, что и от молота. Первым делом Ванесса освободила от работы Слугу, все еще продолжавшего рыть землю с упорством идиота. Потом она вместе с Хубаксисом и Бат-Криллахом смотрела телевизор. Впрочем, второй присоединился к ним только из вежливости: глаза у демона были устроены как-то по-другому, и телевизионная картинка представлялась ему мельтешением цветных пятен. Потом настало время обеда.
После обеда Вон читала магическую книгу Креола — с тех пор как маг посвятил ее в ученицы, она дошла едва ли до половины. Потом ей надоело читать (примерно через две с половиной минуты), и она стала просто листать страницы в поисках картинок. Одну обнаружила почти сразу — изображение жуткого чудища. То есть сначала оно не показалось ей таким уж жутким — просто чешуйчатая горилла с осьминогом вместо головы. Но потом она заметила мост Золотые Ворота, нарисованный рядом, чтобы показать масштаб... и книга чуть не выпала у нее из рук. Если Креол не ошибся в размерах, монстр вполне мог бы использовать Эмпайр-стейт-билдинг вместо зубочистки, а такие гиганты, как Кинг-Конг и Годзилла, смотрелись бы рядом с ним не опаснее тараканов. Кроме самого рисунка на странице было только имя чудовища.
Его звали Ктулху.
Тот самый Ктулху, который, по словам Креола, со дня на день должен был проснуться. Тот самый Ктулху, которому Креол собирался объявлять войну. Тот самый Ктулху, который... который тот самый Ктулху, в общем.
Ванесса немедленно бросилась узнавать, нет ли здесь какой ошибки, но Креол по-прежнему сидел в кузнице и не слышал стука в дверь (или притворялся, что не слышит), а Хубаксис и Бат-Криллах ушли (частично улетели) гулять по лесу. Вон тут же забеспокоилась, как бы они не наткнулись там на какого-нибудь заблудившегося охотника, и отправилась их искать.
Когда спустя примерно час она обнаружила их, пытающихся изловить перепуганную белку, то уже и думать забыла о картинке в книге. Увидев, как Бат-Криллах скрючился под сосной и лениво лает по-собачьи, а Хубаксис скачет верхом на белке, словно матадор на взбесившемся быке, Ванесса уселась прямо на снег и начала истерично смеяться.
Заметив ее, Бат-Криллах и Хубаксис нехотя прекратили забаву. Обрадованная белка мигом исчезла в зеленой хвое.
Потом был ужин. Рождественский ужин. Хуберт приготовил великолепную индейку, и Вон пришлось буквально удерживать Хубаксиса поперек туловища — тот изо всех сил рвался забраться внутрь и сожрать все один. Зато Бат-Криллах клевал как птичка — по одному волоконцу.
Креол заявился уже в самом конце, когда от индейки мало что осталось. Хубаксис позаботился. Тем не менее, маг, вопреки обыкновению, не разозлился. Он выглядел донельзя довольным, а в руках держал несколько неряшливо склеенных свертков. И еще один предмет — великолепную темно-сиреневую саблю. Тонкую, как бритва, слегка изогнутую на конце, с очень удобной рукоятью из нержавеющей стали.
— Адаманта осталось еще на четыре таких, — гордо сообщил Креол, потрясая в воздухе саблей. — Жаль, что я так и не научился владеть оружием...
— Вау... — восторженно прошептала Вон, протягивая руку к лезвию. — Острая?
— Не трогать!!! — взревел маг, отшатываясь от нее. — Никогда не прикасайся к острию!
— Да я просто... — обиделась девушка.
— Ни-ког-да! — по слогам повторил Креол. — Смотри! — Он слегка коснулся отточенным лезвием края стола... и уголок столешницы упал на пол. Ванесса оторопела. Не осталось ни стружек, ни шероховатостей — идеально гладкий срез, чище чем от лазера. А ведь Креол даже не нажимал на рукоять: едва притронулся кончиком клинка! Вон представила, что было бы, если бы она провела пальцем по этой штуке, как собиралась, и содрогнулась.
— Потому для адамантового оружия невозможно выковать ножны, — наставительно сообщил Креол. — Одно неосторожное движение — и они распадутся на две половинки. Эту саблю нельзя носить на поясе — чуть дернешься, и останешься без ноги. Держать надо только в руках, а хранить в подвешенном состоянии, иначе... Мне известен один-единственный материал, который неподвластен адаманту...
— Какой? — Вон тут же одолело любопытство.
— Есть одно такое дерево... Очень редкое, просто редчайшее... по-моему, в этом мире его уже не осталось. Его древесина так прочна, что ее не разрежешь даже адамантом...