– Как, ты говоришь? – оживился дядя Вася. – Как она тебя назвала? Другом сердечным? Голубем сизокрылым? А из себя-то она какая? Как выглядела?
– Да обыкновенная старуха! – отмахнулась жена Отари. – Как старухи выглядят? Страшная, на щеке пятно родимое…
– Что ты говоришь, жена! – перебил ее грузин. – Может, и старый женщина, но приличный! Хотел немного поговорить…
– Да-да, очень приличный… – пробормотал Василий Макарович. – Такой приличный – пробы ставить негде! Вот после того разговора твой паспорт и пропал?
– Да вроде… – с сомнением ответила страдалица-жена. – я сразу-то не хватилась…
– Нехорошо, гражданин Гунтаришвили! – строго сказал Василий Макарович на прощанье. – Нарушаете паспортный режим, за это штраф полагается!
– Дорогой! – Отари прижал руки к сердцу. – Проси что хочешь! Хоть куртку, хоть пальто!
Дядя Вася с пренебрежением отмахнулся от одежды и с тоской поглядел на бутылку коньяку. А ведь и правда, небось, хороший… Но тут же он вспомнил, что Василиса будет ему выговаривать и Бонни не любит выпивших людей…
– Не надо ничего! – буркнул он и ушел, оставив Гунтаришвили в полном изумлении.
Через час после плодотворной беседы с супругами Гунтаришвили Василий Макарович неторопливо прохаживался по Большому проспекту Петроградской стороны.
Возле перехода через улицу собралась небольшая группа людей, в которой обращал на себя внимание крупный вальяжный мужчина в длинном кашемировом пальто.
Пешеходный светофор загорелся зеленым светом, и первые люди шагнули на мостовую. В это мгновение к вальяжному мужчине подскочила пожилая дама в черной шляпке с вуалью. Дама прихрамывала и опиралась на тросточку с черепаховой ручкой.
– Друг сердечный! – воскликнула дама, вцепившись в кашемировый рукав. – Помогите перейти через улицу! Я плохо вижу, а мне непременно нужно в молочный магазин…
– Нет проблем, мамаша! – мужчина сложил руку бубликом и повел даму через дорогу.
– Вот спасибо, голубь сизокрылый! – щебетала та, крепко держась за локоть и быстро перебирая ногами. – Мне в тот молочный нужно, потому что там есть сметана десятипроцентная, а десятипроцентная – она гораздо полезнее… Тут тоже молочный есть, но там только двадцатипроцентная, а двадцатипроцентная в моем возрасте вредна…
– Нет проблем, мамаша! – повторил мужчина, подходя к тротуару. – Покупай свою сметану…
В это мгновение его тронул за плечо пожилой человек в потертом пальто, с каким-то неуловимо милицейским выражением лица.
– Гражданин, – проговорил потертый. – Это не вы случайно бумажник уронили?
Вальяжный господин удивленно уставился на бордовый бумажник мягкой кожи и растерянно пробормотал:
– Правда, мое портмоне… спасибо…
– Не стоит! – и потертый тип бросился вслед за дамой в шляпке, которая стремительно улепетывала прочь, ловко опираясь на свою палочку.
Догнав даму, Василий Макарович (а это, разумеется, был он) схватил ее за локоть и проговорил:
– Куда это вы так торопитесь?
Дама недоуменно обернулась, попыталась сбросить руку, но дядя Вася держал ее очень крепко.
– Что вам нужно, мужчина? – воскликнула дама удивленно. – Я на улице не знакомлюсь! Я не так воспитана!
– Да мы с вами, Луиза Платоновна, давно уже знакомы! – усмехнулся Василий Макарович. – А насчет того, где и как вы воспитаны – это разговор длинный! Вы свое воспитание получили в разных интересных местах, начиная от Владимирского централа и заканчивая исправительным учреждением номер двадцать шесть дробь четыре…
– Вы меня с кем-то путаете!
– Да ни с кем я тебя не путаю, Лиза-Голубок! Уж я-то тебя знаю, как облупленную! Гляжу, ты опять за старое взялась? Опять на переходе у бакланов лопатники вытаскиваешь?
– А как прикажешь жить? – перебила его женщина. – Пенсии мне почти что не начислили…
– А с чего бы тебе пенсия причиталась? Твоя основная работа в трудовой стаж не входит! Работала бы, как люди – так и получала бы пенсию…
– Ага, как будто на эту пенсию можно жить!
– Я тебя, Луиза, не для того искал, чтобы разговоры вести задушевные! – перебил ее дядя Вася. – Ты мне лучше скажи – была примерно месяц назад в травмпункте?
– Эх, Василий! Ну, чего ты привязался… – вздохнула старуха. – Ну, допустим, была! Случилась со мной неприятность – споткнулась на переходе и подвернула ногу…
– Ага, производственная травма! – ехидно проговорил Василий Макарович.
Не заметив его сарказма или сделав вид, что не заметила, Луиза добавила:
– Я женщина немолодая, одинокая, мне болеть никак нельзя! За мной ухаживать некому, стакан воды, и тот никто не подаст… – Луиза пригорюнилась.
– Ага, и больничный лист тебе не оформляют… – подпустил дядя Вася очередную шпильку.
– Не оформляют! – подтвердила Луиза, снова не заметив сарказма.
– И, значит, по этому поводу ты решила соединить приятное с полезным?
– Тебе бы так! – надулась Луиза. – Что уж там приятного, в этом травмпункте? Одни старики увечные…
– Можно подумать, мы с тобой такие уж молодые! Сама только что насчет пенсии рассуждала!
– Мало ли, что я рассуждала! Женщине столько лет, насколько она выглядит! – и Луиза кокетливо поправила шляпку.
– Не может быть! – недоверчиво отмахнулся дядя Вася. – Столько не живут! Но я с тобой не о возрасте, я с тобой совсем о другом поговорить хотел. Значит, когда ты была в травмпункте, ты там не только лечилась, но еще и работала?
– Да что ты такое говоришь? – Луиза немного отступила. – Какая работа?
– Работа известно какая – по основной специальности! Ты же у нас профессионал!
– Да у меня нога болела, до того ли мне было!
– Выходит, не так уж она болела! Ладно, надоело мне с тобой лясы точить. Рассказывай быстро, как дело было!..
В это время к остановке, возле которой они разговаривали, подкатил автобус. Двери распахнулись, на тротуар высыпали пассажиры. Луиза покосилась на автобус и вдруг показала на что-то за спиной у Василия Макаровича:
– Ой, осторожно! Он тебя зашибет!
– Старый фокус. – дядя Вася усмехнулся и крепче ухватил собеседницу за рукав. – Я отвернусь, а ты в автобус вскочишь – и поминай, как звали? Нет, со мной это не пройдет! Ты меня знаешь, я воробей стреляный, меня на мякине не проведешь!
Луиза обиженно фыркнула и проводила грустным взглядом отъехавший автобус.
– Все! – строго проговорил Василий Макарович. – Мне это надоело! Или ты мне все рассказываешь – или я тебе устрою такие неприятности, что мало не покажется!
– Да какие неприятности? – хмыкнула Луиза. – Ты же бумажник тому лоху отдал, так что теперь тебе нечего предъявить! Я закон знаю – нет бумажника, нет и статьи. Так что, голубь сизокрылый, если у кого и будут неприятности – так это у тебя. Начальство тебя не похвалит за лишнюю головную боль…
– А кто сказал, что я тебя собираюсь своему начальству сдать? – дядя Вася широко улыбнулся. – Я, Луиза, если хочешь знать, давно уже на пенсии!
– А что же ты тогда вяжешься к порядочным женщинам?! – Луиза завертела головой. – Вот я сейчас сама милицию позову…
– Не позовешь, – возразил Василий Макарович. – Тебя здешняя милиция слишком хорошо знает. А сдам я тебя, Луиза, не начальству милицейскому, а Косте Карасю!
– Какому еще карасю? – забормотала Луиза, и глаза ее забегали. – Не знаю никакого карася… я карасей и в магазине-то никогда не покупаю, в них костей слишком много… Была бы у меня кошка – тогда, может, для нее бы брала, но кошки у меня нету…
– Это хорошо, что нету, – солидно кивнул дядя Вася. – А то осталось бы животное одно, жалко…
– Это почему это?
– Ты, Луиза, мне лапшу на уши не вешай и пургу под моими окнами не мети! Ты ведь отлично знаешь, кто такой Костя Карась! Это ведь его территория, а ты тут без разрешения работаешь, а это, Луиза, не по понятиям! Так что если сдам я тебя Косте – он с тобой миндальничать не будет. Ты ведь знаешь, Луиза, он такой крутой – мама не горюй! Мало тебе не покажется…
– Неужели ты сдашь старую знакомую? – проворковала Луиза и заглянула в глаза дяде Васе. – Мы ведь с тобой сколько уж лет, можно сказать, бок о бок…
– Бок о бок, только по разные стороны! И вообще, Луиза, скажи – ты давно в зеркало заглядывала?
– Грубый какой! – вздохнула женщина. – Ну ладно, что ты хочешь узнать?
– Все. Что украла в травмпункте, у кого украла и что с краденым сделала…
– Да что там можно украсть-то? – Луиза скривилась. – Там нищета одна, бомжи да старики…
– Ну, не одни старики… – возразил Василий Макарович. – Был там и грузин молодой-интересный…
– Да он только с виду такой, а в карманах пусто… если бы мне не заказали…
Луиза поняла, что сказала лишнее, и резко замолчала.
– Ну, уж начала, так заканчивай!
Луиза тяжело вздохнула:
– Ну, заказали мне паспорт украсть. Только чтобы непременно на женскую фамилию. Ну, и с женской фотографией. Я тогда как раз в эту травму собиралась, вот и решила заодно дело провернуть. Огляделась – одно старичье, и только грузин этот с женой, и жена у него вполне подходящего возраста. Я сперва у нее сумку аккуратно почистила, взяла паспорт – а он оказался с мужской фоткой. Выходит, она мужнин паспорт при себе держала. На всякий случай. Ну, я подумала – если у жены мужнин паспорт, так, может, у мужа ее… подсела к нему, разговор завела, карманы ненавязчиво проверила – но у него только и был кошелек с двадцатью рублями, зря только беспокоилась!