Статуя Буталы зашевелилась, грациозно изогнув торс, широко раскинув руки и откинув голову назад. Густая, меняющая цвет жидкость брызнула из сосцов статуи. Две рабыни выступили вперед, покачивая блестящими, словно отполированными бедрами. Под струи они подставили большую золотую чашу. Она наполнилась в несколько секунд, и поток иссяк. Рабыни двинулись между гостями, предлагая отпить каждому мужчине. Когда настала моя очередь, я послушно склонился и ощутил сильный и приятный мускусный запах. Я отпил. Сладкая жидкость, легко пройдя внутрь, теплом разлилась в желудке. Тепло распространилось дальше, кровь заиграла, мои чувства обострились, и прояснилась голова.
Жрица еще раз хлопнула в ладоши, и из курильницы фимиама поднялось густое облако красного дыма. Распространился запах роз и фиалок, по телу пробежали приятные мурашки. Раздвинулись колышущиеся шелковые занавески. В темноте за ними не было никого, только лежали струнные инструменты да свирели, оставленные исчезнувшими музыкантами.
Жрица опять хлопнула.
– О прекрасная Бутала, – нараспев заговорила она, – одари нас музыкой столь же сладостной, как и чрево твое.
Она указала пальцем на инструменты и скомандовала:
– Играйте.
На наших изумленных глазах инструменты сами поднялись с пола. В воздухе повисли свирели, арфы и цимбалы. По бокам от них возникли два маленьких позолоченных барабана. Невидимые пальцы тронули струны. Два молоточка извлекли божественные звуки из цимбал. Нежно запели флейты. Барабаны выбивали сдержанный ритм.
Из полумрака призрачно, словно спускаясь с горных обителей богов, появилась Мелина. По обе стороны от нее, несомые невидимыми руками, горели факелы. Ее обнаженное тело отливало чистейшим золотом. Но это видение пугающе совершенного тела было столь мимолетным, что можно было принять его за игру воображения, разгоряченного напитком. Внезапно Мелина с ног до головы покрылась переливающимися разноцветными пятнами различной формы. Она застыла так на какое-то мгновение. Но все успели разглядеть в этих пятнах фигуры совокупляющихся мужчин и женщин, обнимающих друг друга лесбиянок, мальчиков – самые удивительные переплетения тел. Мелина совершила плавный пируэт, и на теле ее ожили новые эротические сцены.
Музыка продолжалась, и Мелина начала танец. Сначала медленно покачивая и вращая бедрами, поднимая и опуская руки, грациозно переступая длинными ногами. Темп танца, музыки и игры сцен на ее теле нарастал. Она встряхивала грудями и вращала бедрами, а я уже чуть не сходил с ума от вожделения. Я чувствовал, что и остальные мужчины входят в раж. От нашего желания, казалось, загустел воздух в зале. И когда мы уже не могли более выносить это, Мелина остановилась. Она застыла в такой позе, что скульптор бы зарыдал от восторга. Картинки с ее кожи исчезли, и мы наблюдали красавицу во всем блеске. Я со страстью умирающего от голода смотрел на ее губы, груди и треугольничек волос, окрашенных хной. И тут же ее скрыл мрак. Мы, с пересохшими ртами, глазами, вылезающими из орбит и… каменно затвердевшими членами, переглянулись.
– Итак, благородные господа, – раздался дивный голос, – доставила ли я вам удовольствие?
Наши головы кивнули в едином порыве. Мелина вновь возлежала на кушетке, одетая, как и прежде, в шаровары и куртку. Только разметавшиеся волосы и возбужденное лицо указывали на то, что она несколько секунд назад исполняла этот невероятный танец.
– Вознесем мольбу Бутале! – разом вскричали мы. Грянули оглушительные аплодисменты. Мужчины принялись наперебой возносить ее искусство. К ее ногам со звоном полетели монеты и драгоценности. Среди мужчин засновал Лиго, похлопывая их по спинам, призывая не скупиться, улыбка не сходила с его лица.