Вадим не сразу откликнулся на вызов Бориса.
- Что с твоим скафандром, Вадим? Приборы фиксируют сильные повреждения! Что случилось, ты слышишь?
Борис был встревожен, это чувствовалось по голосу.
- Слышу, Боря. Дай разобраться, - Вадим только сейчас заметил тревожные сигналы датчиков: повреждена голень скафандра. И ногу пощипывает в этом же самом месте. Может, повредил, пробираясь через завалы? Вадим ощупал скафандр, внимательно осмотрел подозрительное место. Все в порядке. Только во внешнем виде скафандра было что-то неестественное, непривычное. Запачкался? Грязи и пыли нет. Только там у корабля...
Мелькнула догадка, но Вадим не захотел сразу поверить. Неторопливо и спокойно провел он рукой по обычно блестящему поясу...
Скафандр потерял блеск! Как погибший корабль. А вот и розовые отсветы.
Перед глазами стояли мощные листы сверхпрочной наружной обшивки корабля, превратившиеся в труху. Что скафандр по сравнению с ними?!
Первая разведка складывалась неудачно. Вот тебе и ласковый пейзаж с голубым озером! Вадим огляделся по сторонам, может, что-нибудь изменилось. Вокруг все оставалось по-прежнему. Только скафандр потемнел, да впереди виднелся черный силуэт вездехода. Надо возвращаться.
- Что ты там бормочешь, Вадим? Требуется помощь? Я выхожу!
Вадим овладел собой и чуть хрипловатым голосом произнес:
- Не кричи. Уже возвращаюсь. Сиди на месте.
Вадим собрался было повернуть назад. Сейчас приду, сброшу скафандр... а Борис отправится обследовать вездеход. Но где гарантия, что ему придется легче? Вадим прибавил шагу и старался больше не обращать внимания на цвет своего скафандра.
Вездеход был в лучшем состоянии, чем корабль, но не настолько, чтобы надеяться на радостную встречу с его экипажем. Герметический входной люк распахнут настежь. В ярко-зеленой траве разбросаны какие-то предметы. Даже переносной изолирующий сейф. "Джой - 0045" - разобрал Вадим выпуклую надпись на его стенке.
- Вадим, где ты, почему молчишь?!
- Иду!
Вадим бегом бросился к вездеходу. Внутри, естественно, никого. В салоне беспорядок. Над пультом довольно четкие буквы и цифры "БМЕ - 1002".
На столе несколько листков потемневшей бумаги. От прикосновения они рассыпаются, скользят к краю, падают на пол, раскалываются на еще более мелкие кусочки. Вадиму чудится, что он даже слышит звон. "Растяпа!" ругает сам себя, но прекрасно понимает, что унести такие листки невозможно. Их надо изучать на месте, пока не рассыпались в прах под своим собственным весом. Может быть, они что-то скажут об экипаже. Изучать на месте... Скафандр приобрел зловеще черный цвет...
- Какого черта ты там застрял! - Высшая степень волнения.
Вадим вздрогнул от неожиданности и поторопился успокоить Бориса:
- Иду. Извини, задержался.
В ответ на извинения посыпались не слишком лестные выражения. Такого Вадим от Бориса еще не слышал. Но пренебрегать опасностью в подобной ситуации было действительно глупо. Вадим все превосходно сознавал и продолжал осматривать салон, уже отступая к выходу.
В стенном шкафу он обнаружил два контейнера. Ручки для переноски обломались, как только он за них взялся. Пришлось ограничиться одним контейнером. Вадим торопился. Неосторожное резкое движение и он почувствовал, что пол уходит из-под ног... Добрая половина салона оказалась на грунте. Вадим с опаской посмотрел на потолок, высвободил из-под обломков ноги. Там, где раньше ощущалось пощипывание, появилась острая боль.
Борис был готов к выходу. Не смотря на то, что связь работала нормально, и Вадим докладывал об обстановке деловито и спокойно, он чувствовал: что-то неладно. Наблюдая за поляной, отсчитывал секунды. Если Вадим не покажется из леса еще десять секунд...
Он показался. И какой-то странной, покачивающейся походкой торопливо направился к ракете. Черный, словно обуглившийся скафандр резко выделялся на фоне яркой зелени и еще больше подчеркивал неуклюжесть и неуверенность движений.
Доли секунды потребовалось Борису, чтобы очутиться в выходном отсеке. Показалось, что люк открывается слишком долго. Борис рванул аварийную рукоятку, стремглав выбежал на площадку трапа. Вадим должен быть здесь, рядом. Но поляна оказалась пустой. Высокая трава покачивалась в едином ритме, низко склоняя стебли в сторону ракеты. В первый момент Борис растерялся, настолько неожиданным было исчезновение разведчика. Но, присмотревшись внимательнее, он заметил черный скафандр, скрытый стеблями травы.
Вадим лежал, стиснув зубы, подчиняясь приказам электронного анализатора. Наблюдая за ним, Борис чувствовал его страдания. Все, что можно было сделать, не снимая скафандра, уже сделано.
Наконец, световое табло разрешило вход во внутренние помещения корабля. Удобно устроив раненого на диване в каюте, Борис сел рядом. Трудно было понять, спит Вадим, бодрствует или без сознания. Лицо побледнело, осунулось.
В тревожном напряжении прошло довольно много времени. Борис приготовился сделать очередную инъекцию.
- Не надо, - тихо произнес Вадим. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, словно собирался с мыслями и силами. Борис придвинулся поближе, готовый выполнить любое его желание.
- Борис, обрати внимание на розовое мерцание вокруг. Это, кажется, опасная вещь. В чем дело, я не совсем понимаю, но чувствую опасность.
- Ты о чем, Вадим?
- Ракета разрушается на глазах. Людей нет, да они и не могли находиться там долго. Ты видел мой скафандр?
Борис утвердительно кивнул.
- Пока ты со мной возился, я думал о наших с тобой размышлениях. Помнишь, неделю назад... - Вадим замолчал, еще плотнее сжал веки... Через некоторое время, снова неожиданно: - Вокруг ракеты поваленный лес, длинная просека, а этот лес не безобидный.
- Успокойся, Вадим. Тебе лучше уснуть.
- Не надо. "Джой - 0045" - на сейфе и "БМЕ - 1002" - на пульте вездехода...
Борис внимательно слушал товарища. Бредит, решил он и приготовился сделать успокоительную инъекцию. Пусть поспит. Но Вадим словно читал его мысли.
- Я еще в своем уме. Слушай. Без меня не выходи. Там остался только реактор. Действовать надо быстро. Что произошло, сказать трудно. Но люди ушли.
Вадим замолчал, не в силах продолжать, и вскоре уснул. Тогда Борис позволил себе отлучиться за контейнером.
Пристроившись тут же в каюте у письменного стола, он осторожно вскрыл контейнер. Относительно большой по габаритам, он содержал в себе всего две капсулы. В первой хранились пленка и диск для диктофонной записи. Их поверхность покрывали микроскопические кристаллики, на образование которых, похоже, пошла часть материала этих предметов: дорожки с записью были съедены кристаллами. Ни о каком восстановлении и речи быть не могло. Горько разочарованный, Борис принялся за вторую капсулу. В ней лежал какой-то предмет, втиснутый явно не без труда. Борис не стал рисковать: раскроил предохранительный корпус надвое, снял верхнюю половину. В капсуле была книга. Четыре аккуратные застежки придерживали листки со всех сторон. Обложку украшал затейливый рельефный орнамент. Некогда он, видимо, сверкал, а сейчас был тускло-серым.
Мягко притронувшись к одной из застежек, Борис почувствовал, как хрупка книга. Без специальной обработки рассматривать ее было рискованно. Борис принес из лаборатории химикаты и приборы.
Закрепив украшенный орнаментом переплет, он извлек книгу из капсулы и осмотрел со всех сторон. Признаки разрушающего воздействия видны были повсюду.
Борис осторожно разъединил тонким лезвием потемневшие страницы в середине книги. Если что-то сохранилось от текста, то скорее всего в самой толще. И точно: часть записей уцелела. Да еще каких записей! Книжка оказалась дневником астронавта.
Первые же прочитанные строки заставили насторожиться.
"Проклятое место! Долго мы здесь не выдержим. Борг, кажется, начинает сдавать. Толкует о каком-то розовом тумане, которого никто не видит..."
Розовый туман. Розовый туман? Борис прекратил чтение, оглянулся на Вадима. Он ведь тоже говорил о чем-то таком: то ли о розовом тумане, то ли о розовом мерцании. Борис встал из-за стола, подошел к товарищу. На лице Вадима больше не было признаков внутреннего напряжения, дыхание стало более глубоким. Борис в раздумье постоял у изголовья, затем вновь принялся за дневник.
С каждой страницей писавший явно терял самообладание и, как показалось Борису, объективность. Нелестных выражений обо всем, что есть на этой планете, было предостаточно. Жаль, что первые страницы полностью разрушены! Наверняка, там было много пылких слов о ее красоте...
О Борге автор писал уже как о теряющем рассудок человеке. Не мудрено, если корабль разваливался на глазах! Взлететь они не могли. Странно раскачивающий ветвями лес вокруг корабля завалили.
Чтение продвигалось медленно, каждую страницу приходилось брать кропотливым трудом. Прочитанное Борис записывал, не стараясь пока делать каких-либо выводов. Главное было узнать, где люди.