Никитин Антон Эпоха великих географических открытий
Антон Никитин
ЭПОХА ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ
1.СЕКТА СТЕЛЛАРИТОВ
Почти всю прошедшую неделю я читал книгу, попавшую ко мне чудом. Мой друг, работающий униформистом в театре, нашел ее, пропыленную и истрепанную, где-то между стопками задников, относящихся к "Гамлету", и к "Звездочету". Книга, видимо, была принесена в театр кем-то из художников, да так и забыта( Виктор (так имя моего друга) рассказывал мне, что художники читают только при крайней нужде).
Книга была наполнена множеством неожиданных (возможно, тщательно скрывавшихся ранее) данных.
В ней было собрано практически все о поверьях, связанных со звездами, не нашел я только времени и места издания самой книги, что было явным упущением со стороны издателей этого небесного свода. Позже я стал догадываться, почему они захотели остаться неизвестными.
Введение было посвящено традиционной астрологии, большая же часть текста отводилась под ее опровержение. Секта стелларитов, к которой принадлежали и авторы издания начала существовать в девятом или десятом веке нашей эры.
"Видимо, какой-нибудь бедуин, потрясенный размерами завоеванных испанских городов и их непрерывным ростом, вернулся к себе домой" - пишут тайные жрецы, -" и сообщил, что каждый человек не может иметь собственной звезды, потому что иначе через полсотни лет ночное небо будет сиять , как солнце. С еретиком поступили согласно доброй арабской традиции убивать за неверие, но, видимо, в Европе успело прорасти семя невнятной азиатской проповеди.
По крайней мере, именно в это время мы сталкиваемся с первым упоминанием о том, что не всякий достоин иметь собственную звезду."
Секта долгое время не могла найти собственное лицо, поскольку никто не мог остановить свой выбор на какой-либо модели мироздания. Было очевидно, что далеко не всякий человек имеет свое светило, и что двое не могут быть рождены под одной эвеэдой - такой вывод затуманивал бы ясность мироздания и опрокидывал бы фундамент простоты, на котором все и базировалось.
Прошло по крайней мере триста лет, описываемых авторами книги весьма подробно, прежде чем появилось учение о Настоящих - о людях,обладающих звездами.
Согласно этой гипотезе, существуют только несколько тысяч вечноживущих людей, чьи звезды сияли над нами вечно. Большинство же людей не имело никогда своих звезд, и не играло никакой роли в мире.
Сразу же возникла группа энтузиастов, секта в секте, направившая свои усилия на поиск Настоящих. Первый же шарлатан, объявивший себя Настоящим был проверен - в скрытом под землей храме секты его торжественно убили. Звездное небо от этого не изменилось, и оказалось, что лжец понес заслуженное наказание. Так началась самая кровавая эпоха в истории секты.
Некоторые сектанты начали предполагать, что Настоящие - это монархи, продолжая свой род, они передают свою звезду наследникам, предположение это не выдерживало никакой критики, поскольку монархии образовались совсем недавно, да и несколько дворцовых переворотов с отравлениями августейших владык полностью развенчали заблуждавшихся.
Никто больше не брал на себя ответственность называться Настоящим, так как исход был очевиден - проверить его слова можно было только одним способом. Поэтому многие стали верить, что Настоящие сами не знают о том, что они избраны. Благодаря тайному перерождению (так же, как зашедшая звезда должна взойти ) они не помнят своего прошлого, начиная новый виток. Как происходит перерождение, меняют ли Настоящие вместе со своей памятью еще и внешность - никто не знал этого.
В то время в священном языке обрядов секты, основанном на латыни, глаголы "придумать" и "запомнить" слились в один.
Через два века стеллариты поняли, что весь мир перерождается каждые 36000 лет, и основным вопросом теологии стал вопрос о положении звезд в переродившемся мире.
Но пока что секту томил вопрос обнаружения Настоящих.
Варфоломеевская ночь была самым известным экспериментом по открытию тайны. Кровожадность кортесовских завоевателей объяснялась двумя заблуждениями: открывший Америку Колумб полагал, что обнаружил рай земной (а где же, как не в раю жить Настоящим), стеллариты же полагали, что Настоящие не похожи на европейцев. На мой взгляд, Ку-клукс-клан зря не признает своей очевидной принадлежности к стелларитам - это могло бы хоть как-то облагородить движение.
Бойня в Америке кончилась так же неожиданно, как и началась. Кто-то из жрецов понял, что солнцепоклонство индейцев рождено той же причиной, только под жертвенный нож кладутся те, на кого пало подозрение в том, что их звезда - Солнце.
Несколько, особо упорных еретиков еще некоторое время плавали по Карибскому морю, топили корабли и сжигали прибрежные селенья, по ночам с надеждой всматриваясь в небо, но и они вскоре поняли бесплодность своих попыток.
Открытие Америки внесло смятение в души стелларитов, появилась идея, что Настоящие сами обратили внимание людей на новый континент, чтобы отвлечь от себя внимание. Язык обрядов еще более упростился, глаголы "открыть" и "создать" слились, а затем срослись и оба двухзначных глагола, и полученное слово стало обозначать "существовать".
С той поры секта все больше и больше склонялась к философскому созерцанию: все равно, ничего изменить простой человек не в силах, все в руках Настоящих. Последний варварский всплеск экспериментирования произошел во время второй мировой войны, когда озлобленные собственным бессилием фашисты истребляли по всей Европе евреев.
"Ныне (когда "ныне"?) секта стелларитов видит перед собой одну задачу - оберегать Настоящих. Мы (здесь авторы признались, наконец) избежали печальной участи баптистов, не всякий Настоящий - стелларит, и уж тем более, не всякий стелларит - Настоящий. Поэтому мы оберегаем всякого, кто вызывает у нас сомнение. Вспышка сверхновой, описанная в китайских летописях четвертого века, должна стать последей горькой звездой этого перерождения Вселенной. Мы надеемся, что и нас кто-то оберегает."
Я читал эту книгу ночами на кухне, к полному неудовольствию жены, озлобленной и моим увлечением, и моими ночными дежурствами в обсерватории.
Теперь я почти не ночую дома - ночи напролет я сижу у телескопа, боясь увидеть яркий и невосполнимый знак смерти.
2.ОБСТОЯТЕЛЬСТВА МЕСТА-ВРЕМЕНИ
Лишенный жены, которая не в силах была больше выносить мое постоянное отсутствие, и друга, вынужденного отправиться в другой город на поиски работы, я нашел себе собеседника в книге. Виктор, отдавший мне ее перед отъездом, в спешке, сказал только, что прочитать до конца он ее не успел, но, похоже, в ней причина всех его сегодняшних неурядиц. Это меня несколько удивило, потому что я знал, что Виктора уволили за недосмотр: часть декораций оказалась не на месте и в сценическое пространство четырнадцатого века вклинился паровоз.
Тоскливый и отрешенный тон Кирматта, автора монографии, очаровал меня своей близостью.
Отвергнутый всеми (причина этого остается неясна, но недомолвки позволяют догадываться, что гонения были повсеместны, а вина, их вызвавшаядовольно серьезна), он вынужден искать убежища, отдыха, и горы показались ему самым подходящим местом для забвения.
Со сладострастным унижением, ставшим для него, похоже, привычкой, описывает он тяжесть пути и неизмеримую грубость проводника. Возможно, только мое состояние помогло мне преодолеть первые главы, перегруженные, как рюкзаки и корявые, как горы. Через две недели, в туманное утро Кирматт увидел, как близкий снежный склон плавно превращался в туман и мглистое небо. Между черными горами зияла дыра, в которой ничего нельзя было различить.
" - Что там? - спросил я у проводника.
- Ничего, - резко ответил он, продолжая пить чай и не оглядываясь."
Кирматт встал и пошел в ту сторону.
"Там действительно не было Ничего. Я стоял в одном шаге от отсутсвия чего бы то ни было. Вокруг меня еще можно было ощутить снег, воздух, То же, что было на шаг впереди, было лишено и света, и воздуха, и существования. Около минуты я размышлял о целесообразности следующего шага, но страх победил мое сомнение и я вернулся к костру. Через час туман расступился и на месте провала оказалась каменная осыпь."
Как всякий представитель германской культуры, Кирматт слишком доверял своим чувствам и потому он немедленно вернулся из гор обратно в долину и начал изучать физику. Скоро он, однако, понял, что ищет не там, и , проучившись всего два года, вновь занялся своей старой работой (бухгалтер на пивном заводе). Учеба, правда, не прошла даром, так как гипотеза о том, что белое пятно - это место, лишенное измерений, подкреплялась в книге примитивной математикой.
Кирматт решил, что вселенский недосмотр позволил ему прикоснуться к тайне белых пятен. Мир - это только декорация для испытания человека добром и злом, может случиться так, что какая-то деталь в декорации будет утеряна, и тогда белые пятна покрывают карты древних. В этом месте из книги выпала закладка Виктора. Кирматт не стал развивать свою идею дальше, хотя чего, казалось бы, заманчивей: