– А что, по-твоему, я должна делать? – вздохнула я. – Сойдемся на том, что я соскучилась.
– Врезать бы тебе как следует, – устало заметил он.
– Врежь. Я не против. Буду признательна, если ты вкратце объяснишь, как обстоят мои дела.
– Твои дела, – передразнил он. – Где были твои мозги, когда ты связалась с этим подонком? Грязная шлюха…
– Ты ведь пришел сюда не затем, чтобы сказать мне это? Или я не права?
– О, господи. – Он сокрушенно покачал головой. – В тебе нет ни капли совести или раскаяния… Мне приходилось встречаться со всякой мразью, но такой, как ты…
Его возмущение выглядело вполне искренним, и я решила: парень убивается по своим денежкам, раз уж о совести заговорил, значит, страдания вышли из берегов. Я попыталась обнаружить какое-то подобие признательности в своей душе. Не удалось. Ладно, в конце концов, я его ни о чем не просила.
– У тебя-то с совестью все в порядке, – заметила я.
– Молчи! – заорал он. – Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Если бы не я… черт. – Он бросил сигарету в вазу и устало прикрыл глаза рукой.
– Ты не ответил на вопрос, – выждав немного, сказала я. – Как там мои дела?
– Твой дружок заявил, что не имеет к тебе претензий, хоть ты в пьяном угаре едва его не пристрелила. Не знал, что у вас большая любовь.
– Я тоже не знала. Что дальше?
– Менты у него были, он сказал, что понятия не имеет, кто в него стрелял, нападавшего не видел. Объяснить, что делал за городом в такое время, не захотел, тебя он якобы высадил по дороге. – Я кивнула, Олег продолжил после паузы: – Разумеется, менты особо копать не будут. Им это ни к чему, учитывая биографию твоего дружка. Полсотни людей, как минимум, желали бы видеть его в могиле. Но с тобой захотят встретиться. – Олег достал сложенный вчетверо листок бумаги и швырнул мне на колени. – Выучи наизусть, – сказал презрительно. – Чтобы твои показания не расходились с показаниями его охраны.
– Спасибо, – ответила я.
– «Спасибо», – передразнил он. – Можно подумать, что такой, как ты, знакомо чувство благодарности.
– Знакомо.
– Позволь в этом усомниться, – язвительно заметил он, и я решила: «Шоу начинается». – Я то думал… что хотя бы ради сына ты будешь вести себя…
– Заткнись, – не выдержала я.
– Это я должен заткнуться? – едва не задохнулся от возмущения Рахманов. – Здорово. Ты живешь на мои деньги и трахаешься с этой мразью. А потом в пьяном бреду стреляешь в него. Тюрьма для тебя, надо полагать, дом родной, если ты опять решила туда отправиться. Обо мне ты подумала? О сыне? Мальчишка вырастет, и что ему скажут?
– Скорее всего, ничего. Ты позаботишься о том. чтобы он не узнал, кто его мать.
– А что мне остается? Бывшая наркоманка сидевшая в тюрьме, а теперь еще и несостоявшаяся убийца. Ты соображала, что делала? Скорее всего, нет, раз уж не смогла пристрелить эту тварь.
– Тебе когда-нибудь приходилось стрелять в человека? – усмехнулась я. – Впрочем, о чем это я. Ты у нас парень с совестью и чистыми руками. Так вот, убивать страшно. За себя страшно. Ведь внутри тебя что-то умирает. И когда видишь, как из человека уходит жизнь, тоже очень страшно, потому что понимаешь, как это просто – убить. Нажал на курок – и все.
– Прекрати, – разозлился он. – Не желаю слушать этот бред. Зачем, зачем ты это сделала?
– Он убил моего мужа, – пожала я плечами.
– Устроила вендетту? Мило. Очень мило. Даже романтично. Твой муж был обыкновенным мерзавцем, связался с такими же мерзавцами, и они его пристрелили. А ты что о себе вообразила? Меня тошнит при мысли, как цинично и подло ты использовала меня. Я-то гадал, зачем тебе понадобился загородный дом, оказывается, чтобы встречаться с этим… за моей спиной, на мои деньги…
– За деньги отдельная благодарность. Если честно, не ожидала, – сказала я, пока мы окончательно не разругались.
На мгновение лицо его стало растерянным.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– Ведь как-то ты с ним договорился? – пожала я плечами.
– С кем? С Деном? Еще чего. Неужели ты думаешь, что я опущусь до разговоров с этим ублюдком? Глупее тебе в голову ничего не пришло? С ним Ник имел дело, так что скажи «спасибо» другому своему дружку. Любопытно, как они тебя делить намерены?
– Составлю расписание, – буркнула я и схлопотала по физиономии.
Я вытерла разбитую губу и вздохнула. Надеюсь, ему стало легче. Олег направился к двери.
– Я приехал только с одной целью, – на ходу заявил он. – Сказать тебе, что между нами все кончено. Я не желаю тебя видеть и слышать о тебе тоже не хочу.
– Меня это устраивает, – ответила я.
– Не сомневаюсь. Ребенком ты никогда не интересовалась.
– Вранье. Но если тебе так удобнее…
– Посмей еще хоть раз появиться возле моего дома, – возвысил он голос.
– Я хотела увидеться с сыном, что в этом плохого?
– У тебя нет сына. И никогда не было. Попробуешь с ним встретиться, и я упеку тебя в сумасшедший дом.
Я услышала как хлопнула входная дверь, и поморщилась. Поведение Рахманова меня не удивило, странно другое. Если Макс не врал насчет денег, тогда выходит… Черт знает что выходит. Я не сомневалась, что Олег сказал правду, значит, заплатил за меня кто-то другой. Кто? Неужто Ник? Поверить в такое еще труднее, чем в то, что раскошелился Рахманов.
Я набрала номер Ника, его телефон был отключен. Это могло означать только одно: он пьянствует и не желает, чтобы его беспокоили. Пройдясь по комнате, я подошла к столу, развернула листок бумаги и прочитала показания Дена. Вряд ли менты им поверили, но Рахманов прав, им ни к чему копаться в этом деле. А вот мне хотелось прояснить ситуацию. И я отправилась в ночной клуб, где, скорее всего, обретается Ник.
Охранник на входе выглядел недовольным.
– Ник здесь? – спросила я.
– Ага, – кивнул он и решил пожаловаться: – Что за муха его укусила, цепляется ко всем.
– Бывает.
Я прошла длинным коридором, толкнула дверь.
В небольшой комнате трое мужчин играли в карты. Ник с красными от неумеренного пития глазами как раз приложился к бутылке, меня невольно передернуло. Парни казались утомленными, с беспокойством наблюдали за ним.
– О, какие люди, – дурашливо пропел Ник, увидев меня. Его дружки оглянулись и вроде бы вздохнули с облегчением, решив, видно, что теперь Ник переключится на меня. – Надумала составить нам компанию?
– Ты же знаешь, я не играю, – пожата я плечами, устраиваясь на диване.
– Конечно. Папочка-профессор не велит, – хихикнул Ник. – Это моя девушка, – сообщил он партнерам по игре. – Она не какая-нибудь шлюха. Нет, что вы. Она болтает на двух языках, а какие у нее титьки… впрочем, титьки вы видите сами. Чего притащилась? – нахмурился он.
– Могу уйти, если я не вовремя.
– Ладно, притащилась и притащилась.
Он отшвырнул карты и махнул мужикам рукой:
– Топайте отсюда.
Они поспешили подняться и покинули комнату с заметны облегчением, похоже, общение с Ником стоило им нервов.
– Выпьешь со мной? – спросил он и опять хлебнул из бутылки.
– Давай отвезу тебя домой, – предложила я.
– Домой? Что я там забыл? Ты явилась, чтобы отвезти меня домой, или есть еще что-то?
– Думала, тебе будет интересно, как прошла моя встреча с Деном.
– И как она прошла?
– Он назвал тебя идиотом.
– Очень мило.
– Ага. Сказал, что я не стою этих денег.
– Кто бы спорил. Конечно, не стоишь.
– У меня был Рахманов. Не верится, что эти деньги выложил он.
– У него снега зимой не выпросишь, – хихикнул Ник.
– Тогда откуда доллары?
Он вновь хихикнул и ударил себя кулаком в грудь:
– Все, что нажито непосильным трудом. Недоедал, недосыпал, пил только чай. На самом деле я их занял, и долг придется вернуть.
– Ник, – позвала я.
– Т-с-с, – прижал он палец к губам. – Заткнись. Не то я очень рассержусь. Знаешь, любовь моя. мне очень жаль моих денег. Так жаль, что я…
– Ник…
– Заткнись, я сказал. Ты их не стоишь. Ты ни черта не стоишь. Какого хрена я вожусь с тобой? Попробуй сказать, что не веришь в мое доброе сердце.
– Вот что, поехали домой. Ты не только на ногах не стоишь, ты сейчас со стула свалишься. И перестань пить водку из горлышка, у меня от этого зрелища зубы сводит.
Я подошла к нему с намерением помочь ему подняться. Он сгреб меня за плечо, встряхнул.
– Слушай, сучка, ты мне жизнью обязана, своей поганой жизнью. Найди мне эти документы, из-под земли достань. Не то я сам тебя закопаю, слышишь, и тебя, и твою подружку-наркоманку.
– Я их найду, – кивнула я. – И принесу тебе. Ник уставился на меня своими рыбьими глазами, подумал и погрозил пальцем:
– Врешь, врешь, мерзость такая. И за что мне все это, господи? Человеку с моим добрым сердцем нет места в этом мире корысти и обмана.
– Ты в нем неплохо устроился.
– Ага. Благодаря тебе я лишился надежд на уютную старость. Домик на юге, цветочки… я в панаме, и рядом сучка со здоровыми титьками, готовая выносить за мной ночной горшок.