Вызвали начальника первого отдела – старший группы уже с трудом мог сдерживать свое раздражение, но понимал, что бессмысленно. Из Августейшей Семьи все мужчины здесь учились, и alma mater поддержат.
Спустился генерал Прокопенко, третий отдел, контрразведка. Китель накинут на плечи, да и сам виду… помятого. Видать, разморило на жаре то…
– Господа… – вопросительно уставился он на них
– Поговорим в кабинете – отрезал старший
Кабинет генерала находился на втором этаже, и обустроен был неряшливо и небрежно, видимо хозяин достойной офицера аккуратности мало внимания уделял. Оно и понятное дело – всем известно, что сюда дослуживать отправляют, до пенсии благо должность генеральская, а работы почти нет.
– Татищев, третий отдел – представился старший группы – мы хотели бы узнать местонахождение курсанта Мохаммеда Хосейни. Это дело государственной важности.
– Хосейни? – недоуменно уставился на них генерал – у нас нет такого, если память меня не подводит.
– Должен быть. Давайте проверим.
Жандарм, теряя последние остатки терпения, десять минут наблюдал за тем, как генерал Прокопенко бестолково тычется в разные директории справочной системы, потом терпение у него кончилось…
– Господин генерал, разрешите, я сам посмотрю.
Компьютерные программы, которой пользовались правительственные учреждения, делались на единой платформе, потому Татищев освоился в ней почти сразу и задал пофамильный поиск. Программа дала отрицательный результат дважды, после чего он тупо пялился в монитор минуты три, прежде чем сообразил, в чем дело.
– Господин генерал, а у вас есть специальные списки? Ну, курсанты, которые записаны под другими фамилиями, чтобы сохранить инкогнито, так сказать.
– М… есть несколько дел в моем сейфе.
– Разрешите?
Вскрыли сейф – старый, выкрашенный суриком бегемот с заедающим запорным механизмом. Дело принца Мохаммеда было на самой верхней полке, поверх стопки.
– Али… Сафиуллин – прочитал Татищев и, перенеся папку на стол, ввел в программу новую фамилию. Программа выдала результат, заставивший его похолодеть.
Гатчина! Рядом – Царское село!
– Благодарим за содействие.
– Э, а личное дело!? – крикнул вслед генерал.
Жандармы уже не слышали его – они бежали к выходу…
На выезде из города были пробки, поэтому до нужной им воинской части в Гатчине они добрались лишь через полтора часа. Место считалось "блатным" если использовать слова новояза, здесь проходили практику "приближенные особы", рядом – столица. Здесь их пропустили беспрепятственно, через пять минут они нашли заместителя командира части.
– Да здесь был… – сказал недоуменно майор в ответ на вопрос о курсанте от Генштаба, практиканте – изволят работать с документами. Половину штабной переписки изволили забрать и работают.
– Проживают где?
– Туточки… – майор показал на невысокое двухэтажное здание – для командированных выстроили, тут их у нас немало бывает.
– Панов, Гоглидзе – окна! – распорядился Татищев, Макарьян – останься на всякий случай здесь. Остальные – за мной!
– Да что произошло то? – удивился майор
– Как можете охарактеризовать? – коротко спросил Татищев, когда они вчетвером вошли в подъезд.
– Как… черненький, тихий… по-русски хорошо говорит, даром что татарин. Вежливый… Работает много… из нумеров не показывается только что в штаб за документами и обратно. Он что – злоумышленник какой?
– Нет, отец. Просто поговорить надо. Где?
– Одиннадцатая…
– Ключи есть?
– Так у дежурного…
– Иди, принеси.
Когда они остались втроем, отпустив струхнувшего майора вниз, Татищев оглядел двоих своих подчиненных.
– Стрелять только в ответ. Оружием вообще не махать. Приказ брать живым, поняли?
– Так точно.
– Я первый иду. Тараки за мной. Белых остаешься у двери, страхуешь коридор.
– Так точно.
Вернулся с ключами майор, вид у него был несчастный – тоже до пенсии дослуживает, а тут на тебе…
– Куда дверь открывается?
– Наружу, ваше благородие.
– Разрешите…
Татищев перехватил связку ключей, расстегнул пиджак, чтобы при случае быстро достать пистолет. Тараки, чернявый, крепкий, носатый турок вежливо оттеснил в сторону майора, чтобы не мешал и встал следом, Белых встал еще дальше.
Жало ключа вошло в хорошо смазанный новенький замок почти бесшумно, Татищев повернул его – и почувствовал, как сработал механизм замка. Рывок на себя – и только в последний момент жандарм почувствовал, что полотно двери изнутри что-то держит. Но додумать, что может держать эту дверь, он не успел, он не был военным и не привык думать, что за каждой дверью может быть растяжка. Он успел еще распахнуть дверь – и даже на секунду увидел: комната, змеящаяся по полу леска с выдернутой чекой на конце и большой, красный газовый баллон, к которому умело прилажен стандартный запал от гранаты. Больше он ничего увидеть и понять не успел …
* лекционный фонд – совокупность лекций на факультете, преподаватели берегут его как зеницу ока. Иногда его надо обновлять в соответствии с новыми веяниями в науке
16 августа 2002 года
Константинополь
Аэропорт им. ЕИВ Александра Пятого
Константинополь, русский форпост на "другом" берегу Черного моря, город и русский, и не русский одновременно, вторая столица Империи. Двухмиллионный город, столица чужой, некогда одной из сильнейших в мире Империй. Взят с моря в одна тысяча девятьсот двадцатом году адмиралом Колчаком – это была первая в мире комбинированная операция в современном ее понимании, с задействование трех родов войск: флота, палубной, стратегической и морской авиации и морской пехоты. Город, который некогда был столицей Восточного Рима, город, несколько сот лет пребывающий под гнетом чужой веры и чужой религии. Город, взятие которого принесло русскому Императору титул Цезаря Рима*, римского императора. Город, который снова стал христианским и более того – каждый год он на шесть месяцев становился столицей громадной Империи. Город, раскинувшийся по обоим берегам Босфора, помнящий свое прошлое, наслаждающийся настоящим и, в отличие от Багдада – не слишком то заглядывающий в будущее. Город, ставший основной стоянкой сил Флота Индийского Океана, где у далеко выдающихся в море причальных стенок военного причала ночуют крейсера, десантные суда и даже авианосцы. Истинно имперский, имеющий свое лицо город…
В восьмидесятые годы, после того, как два аэропорта, названные именами адмирала Колчака и Александра Четвертого перестали справляться с наплывом желающих посетить "Южный Петербург" – власти сделали решительный шаг. Аэропорт Александра Колчака стал военной базой, аэропорт имени Александра Четвертого был отдан под крупнейший в мире дирижабельный порт и терминал для особо важных персон. Новый аэропорт, названный именем недавно взошедшего на престол ЕИВ Александра Пятого строили четыре года – но в результате получилось нечто колоссальное. Десятиэтажные автомобильные стоянки, пять двадцатичетырехэтажных гостиничных башен, шесть терминалов и несколько десятков самых разных полос, включая полосу для посадки военно-космических самолетов, в мирное время используемую для приема самых тяжелых транспортников и пассажирских аэробусов. Аэропорт был построен прямо на берегу Мраморного моря и включал в себя еще и средних размеров универсальный порт. Это позволяло, прилетев на Восток на самолете тут же сесть на теплоход и отправиться дальше морем. Такое расположение аэропорта позволяло, и переваливать контейнеры, прибывающие морем на грузовые самолеты и дирижабли, которых отсюда отправлялось больше, чем пассажирских лайнеров…
Семнадцатого августа – был день Константинополя, он так и назывался – день Константинополя, потому что именно в этот день русские морские пехотинцы подняли русский флаг над Долмабахче, султанским дворцом на берегу моря, высадившись ночью со штурмовых лодок. Кто-то этот праздник праздновал, кто-то нет, годов до тридцатых, до окончательного замирения в этот день обычно начинались поджоги и погромы. Сейчас – это был просто праздник с театрализованным представлением, Константинополь, как и большая часть побережья, обрусела, и турки в смысле интегрированности в русскую жизнь напоминали тех же татар. Сегодня же, шестнадцатого августа была пятница – в Константинополе по традиции это был выходной день. Выходным обещало быть и воскресение – перенесли с семнадцатого – потому в аэропортах, на дорогах было не протолкнуться. Три дня отдыха в августе – кто-то с семьей едет в короткий круиз по мраморному морю, кто-то – садится на дирижабль и на черноморское побережье, ну а кто-то – в самолет, чтобы повидать семью в Санкт-Петербурге, Москве или Казани. Десятки тысяч людей считали время до отправки самолета или дирижабля. Пять человек считали минуты, отделяющие их от встречи с Аллахом.