И последним на открытой карете запряженной парой прекрасных коней, приезжал в Заречье мистер Энтони Майкл Корнелл, или, как он сам любил себя называть, Антон Михайлович, коммерсант из Североамериканских Соединенных Штатов. В России у него было торговое дело, которое приносило американцу немалую прибыль. Антон Михайлович по — русски говорил свободно, с небольшим акцентом, был всегда весел, приветлив со всеми, и одевался по последней моде.
Он арендовал неподалеку от Заречья участок земли, построил на нем паровую мельницу, приносившую ему неплохой доход, выкопал пруды в которых разводил карпов, и собрал артель мужиков, изготовлявших для него из дерева разные забавные игрушки. Как рассказывал тароватый американец, эти немудреные изделия пользовались немалым спросом за границей, и приносили ему хорошие деньги.
Но в основном мистер Корнелл вел торговые дела вместе со своим соседом Александром Павловичем Шумилиным. Компаньоны закупали в Англии и Франции много разного ходового товара, быстро раскупавшегося в России. В свою очередь, на корабле, принадлежавшем Энтони Корнеллу, за рубеж вывозились дары Земли Русской, которые пользовались спросом в Европе и Америке. Американский коммерсант был богат и удачлив в торговых делах, за что пользовался уважением у своих российских коллег.
Собравшись вместе, хозяин поместья и его гости первым делом шли… в баню. Да — да, в настоящую русскую баню с вениками и паром. Только топили ее не по — черному, как окрестные мужики, а по — белому. Баня у помещика Сергеева была просторной, всегда чистой и опрятной, словно справная хозяйка.
Напарившись и намывшись, все пили чай с вареньем и калачами из огромного самовара в беседке, стоявшей в барском саду. А потом, распаренные и довольные, шли в дом. И тут происходило самое удивительное и непонятное.
По приказу Виктора Ивановича все слуги уходили из барского дома, и в покоях хозяина имения оставались лишь он сам, и его приятели. Чтобы никто не мешал им беседовать, у входа на крыльце в качестве сторожа сажали злого пса Сникерса, который никого и близко не подпускал к дверям.
Что же происходило в это время в старом помещичьем доме? А вот что — закрыв на ключ двери своего личного кабинета, Виктор Иванович предлагал своим гостям сесть за большой круглый стол, стоявший в центре.
— Итак, господа — товарищи, почнем помолясь, — обычно этими словами открывалось каждое очередное заседание «Клуба знаменитых капитанов» — так гости этого дома в шутку называли свои собрания, — ну — с, что у нас за отчетный период произошло в веке двадцать первом, и в тоже время, в веке девятнадцатом? Чего у нас плохого, и чего хорошего? Кто первый?
И четверо путешественников во времени принимались горячо обсуждать самые насущные свои вопросы, и прикидывать планы своих действий до следующего подобного собрания, через месяц или два.
Глава 1. «Прошлое — через замочную скважину»
А началась эта невероятная история с того, что Антон Воронин изобрел Машину Времени. Нет, к Макаревичу это не имеет никакого отношения. Речь идет о самой настоящей машине времени, с помощью которой можно путешествовать из одного века в другой. Вот так, ни больше, ни меньше.
Впрочем, к своему изобретению, которое стоило ни одну Нобелевскую премию, Антон пришел с помощью коллективного творчества. Разработки нечто подобного давно уже велись в одном из закрытых питерских НИИ. Начались они еще в те светлые годы Советской власти, когда на такие вот не совсем понятные с точки зрения конечного результата исследования заинтересованные ведомства, чаще всего имевшие грозные трехбуквенные аббревиатуры, щедрой рукой сыпали деньги из государственной казны.
Конкретно в этом НИИ разработка шла ни шатко, ни валко лет пять. А потом наступили суровые перестроечные и постперестроечные времена. Финансирование перекрыли, все, что удалось сделать в данной области, от греха подальше засунули в кладовку, и начальник 1–го отдела опечатал дверь в эту кладовку большой мастичной печатью. Самое же обидное заключалось в том, что все случилось именно тогда, когда у группы, в которой трудился Антон Воронин, что‑то начало вырисовываться.
Ну, а дальше пошли тощие и безденежные годы вялого полусуществования, когда сотрудники группы зарабатывали на жизнь монтажом спутниковых антенн и автомобильной сигнализации. Грех жаловать, на подобных халтурах Антон зарабатывал неплохо. Во всяком случае, пустые бутылки и пивные банки по урнам не собирал, и секондхэндом на рынках не приторговывал. Но все же, устанавливая сигнализацию на «мерин» приблатненного амбала в малиновом пиджаке, ему почему‑то вспоминались годы, когда он занимался интересным, творческим делом, и мечтал совершить открытие, которое обессмертит его имя на все времена.
В конце нулевых годов нового тысячелетия, когда пошла новая мода на «оптимизацию производства», его НИИ окончательно пал под натиском рыночных отношений, Антона сократили, как и всех его сослуживцев, и объявили о закрытии их конторы, которой они все отдали столько лет жизни.
Ликвидация НИИ прошла быстро и как‑то безалаберно. Она напоминала что‑то среднее, между картиной Брюллова «Последний день Помпеи» и дележом добычи пиратов с острова Тортуга. Команде нового министра обороны по кличке «Фельдмебель», нужно было только «капитальное здание постройки третьей четверти девятнадцатого века, в хорошем состоянии». Вследствие этого путы 1–го отдела пали, и сотрудники смогли беспрепятственно «приватизировать» все что плохо лежало. Куркулистый Антон не остался в стороне. Его интересовали документы и опытные образцы. Он утащил домой почти доработанный блок, который мог со временем стать машиной времени, и толстую картонную папку с грифом «Сов. Секретно». Зачем он это сделал — сам не знал. Скорее всего по привычке, вспомнив крылатое выражение еще советских времен: «Тащи с работы каждый гвоздь, ты здесь хозяин, а не гость».
Ну а дальше, окончательно став на неверный и полный опасностей путь частного предпринимателя, он занялся коммерцией. Сперва это была небольшая фирмочка, состоящая из него самого, которая занималась установкой автомобильной сигнализации, ремонтов компьютеров и изгнанием из них вредоносных вирусов. Дела шли неплохо, у него появилась постоянная клиентура. Со временем Антон поднакопил денежек, и купил хорошую двухкомнатную квартиру и машину.
Но занимаясь целыми днями делами своей фирмы, количество сотрудников которой выросло до пяти, он не забывал об увлечении своей молодости. Вечерами он доставал из сейфа заветную папку с грозным грифом секретности, и перечитывал хранившиеся в ней документы, разглядывал чертежи и расчеты. По своим коммерческим каналам он заказывал необходимые для продолжения работы над машиной времени приборы и комплектующие. И вот, через пять лет такой работы на дому, наконец, настал тот, столь долго ожидаемый момент, когда Антон понял, что ему удалось создать нечто, что, теоретически, должно работать.
Правда эта машина времени меньше всего напоминала прибор, с помощью которого инженер Тимофеев отправлял в век XVI управдома Буншу и жулика Милославского. Она была скорее похожа на пульт управления воздушного транспортного средства 50–х годов прошлого столетия. На стенде, рядом с двумя экранами жидкокристаллических мониторов, были установлены датчики, тумблеры и прочие рубильники. Конструкция, скажем честно, была неказистая, но Антон считал, что для первого раза этого будет вполне достаточно, а если машина заработает, то можно будет потом сварганить нечто более презентабельное.
День первого опытного запуска машины времени стал для Антона настоящим праздником. Еще и еще раз проверив все параметры своего детища, он с бьющимся сердцем начал на кнопку «пуск», и дождавшись полного включения системы, повернул ручку, запускающую контур, создающий пробой во времени.
Все произошло до безобразия спокойно и буднично. В центре комнаты, прямо в воздухе, появилась мерцающая голубоватая точка, которая медленно стала разрастаться, пока не стала размером с куриное яйцо. Из этого отверстия ударил луч яркого света, осветивший комнату, погруженную в вечерний полумрак.
Антон с дрожащими от волнения руками подошел к этому пульсирующему сгустку энергии. Он неподвижно висел в воздухе, словно подвешенный на невидимых нитях. Антон осторожно заглянул в отверстие. Он был удивлен, нет, ошеломлен увиденной им картиной. Отверстие оказалось своего рода замочной скважиной, с помощью которого можно было заглянуть в прошлое.
Он увидел кусочек старой петербургской улицы, какой ее изображали на своих картинах художники середины XIX века. Вот, мимо прошло девушка с пышной юбкой и узкой осиной талией. С ней раскланялся какой‑то франт в сером сюртуке и цилиндре. Вот проехала пыльная карета, запряженная четверкой лошадей. Вот прошло несколько мастеровых, в картузах и передниках, о чем‑то горячо спорящих.