— Так вы его видели? — спросила Инна. — И он вам не понравился?
— Муж-то Алинкин? — переспросила у нее Галина Петровна. — Ясное дело, не понравился. Я бы такого и на порог не пустила, а не то что в постель.
— Но Алина нам звонила, говорила, что очень счастлива, — сказала Инна.
— А больше она вам ничего не говорила? — спросила у нее Галина Петровна.
— Нет, — покачала головой Инна. — В гости не звала. Я ведь сама приехала, незваной.
— Значит, не очень-то близкие отношения у вас были с Алиной, — заключила Галина Петровна. — Мне-то она побольше рассказывала.
— Про своего мужа? — затаив дыхание, спросила Инна.
— И про мужа, и про их жизнь, — ответила Галина Петровна. — Сначала-то у них и в самом деле все хорошо было. Просто распрекрасно. Он за ней ухаживал, как она говорила, словно за дитем малым. На тарелочке все приносил. По дому не разрешал ничего делать. Примерно месяц эта идиллия у них длилась. А потом Алина замечать стала, что худеет как-то. Кусок, который заботливый муженек на тарелочке-то приносит, не лезет ей в горло.
Инна вспомнила, как похудела за это время ее подруга, сопоставила ситуации и содрогнулась.
— А так зарабатывать он прилично зарабатывал. Алина даже работать перестала. Дома сидела, его ждала. И уж потом они вместе шли куда-нибудь развлекаться. Только Алина говорит, что, странное дело, раньше она танцы любила, а теперь ей они не в радость стали. Раньше она бы за счастье посчитала с мужем в театр сходить, а теперь ее лишь прочь от него тянуло.
— И что? — спросила Инна.
— Так вот, я и думаю, что это Павел нашу Алинку на тот свет спровадил, — ответила Галина Петровна. — Она раз от раза все прозрачней и прозрачней делалась. Сама улыбается, мол, диета такая у меня, а у самой глаза печальные. И еще ребенок этот.
— Какой ребенок? — спросила Инна.
— Которого Алина в себе носила, — ответила Галина Петровна. — Срок уже немаленький был. Четыре месяца. Она сразу от Павла забеременела.
— А Павел знал об этом? Я имею в виду — о ребенке?
— Конечно, — кивнула Галина Петровна. — Алина рассказывала, что он очень радовался будущему ребенку. Прямо на руках Алину готов был носить, что она ему ребенка подарит. Только чувствовала себя Алина неважно. Головокружения у нее начались. Сознание даже раз теряла.
И, наклонившись к Инне, Галина Петровна тихо сказала:
— А я ведь и фотографию Алинкину к экстрасенсу носила.
— И что? — спросила Инна.
— Выкинутое время, — покачала головой Галина Петровна. — Экстрасенс как на Алинину фотографию посмотрел, так сразу и сказал, чтобы я шла, откуда пришла. Он лечить Алину не возьмется.
— Почему? — удивилась Инна.
— Я тоже удивилась, — призналась ей Галина Петровна. — Где это видано, чтобы экстрасенс в помощи отказывал. Да к тому же хороший человек, мне его несколько моих знакомых советовали. Всем помог. Не шарлатан. Действительно вылечил теток. А у одной опухоль была, все думали — помрет баба. А он ее выходил и на ноги поставил. А у другой давление было, у третьей диабет. И всех вылечил. И даже у одной сын пить начал, так экстрасенс его от пьянки так заговорил, что теперь парень и на пустой-то стакан смотреть не может. С души у него от водки воротит.
— А Алину, значит, ваш знаменитый экстрасенс лечить отказался? — спросила Инна. — Странно как-то.
— Вот именно, — кивнула Галина Петровна. — Ну я встала и говорю: «Вы как хотите, Григорий Петрович, — так этого экстрасенса зовут, — а только я никуда от вас не уйду, покуда вы мне не объясните, почему Алине помочь не желаете».
— А он что?
— Помолчал сначала, а потом признался, что сил у него таких нет, чтобы Алине помочь, — ответила Галина Петровна. — Очень, говорит, сильный колдун с ней работает. И не может он против него ничем девушке вашей помочь. Тем более, что и сама она этого не хочет. И молиться за нее некому. Близких родственников у нее нет. А чья другая молитва вряд ли поможет. И выставил меня прочь. Велел в церковь идти, там за Алину сорокоуст подать и с батюшкой поговорить. Объяснить ему ситуацию.
— И вы пошли?
— Пошла, — кивнула Галина Петровна и неожиданно расплакалась. — Да только лучше бы и не ходила.
— Но почему? — удивилась Инна.
— А потому что стоило мне в церковь сходить, как Алинка-то из окна и выпала, — ответила Инне Галина Петровна. — На следующий день буквально.
— Да вы что! — ахнула Инна. — И что, сама выбросилась? Или помог кто-то?
— Следствие было, — кивнула Галина Петровна. — Я ездила, узнавала. Думала, Павел ее вытолкнул, чтобы квартиру себе заграбастать. Но нет. Сама Алина выбросилась или случайно выпала, но Павел ее не выпихивал из окна. Дверь-то на цепочке была изнутри закрыта. Никак Павел ее вытолкнуть не мог.
— А записки не оставила? — спросила Инна. — Письма предсмертного?
— Ничего не оставила, — ответила Галина Петровна. — Ни клочка бумажки. Вот милиция и решила, что у Алины раз головокружения и обмороки уже бывали, то она, должно быть, подошла к окну, тут у нее как раз голова закружилась, она и упала вниз. На этом дело и закрыли.
— Какой ужас! — пробормотала Инна. — А что Павел?
— А что Павел? — спросила Галина Петровна. — Вышел ее Павел сухим из воды. Дома его не было, дверь на цепочку изнутри закрыта, предсмертной записки нет, от Алины про Павла никто ни единого худого слова не слышал. И соседи подтвердили, что он со своей женой хорошо обращался. Не бил ее. И скандалов никаких из их квартиры слышно не было. Да только вот не захотела почему-то Алинка на этом свете жить. Не верю я, чтобы у нее голова именно возле окна закружилась. Ну а насчет ее квартиры я напрасно на ее мужа думала. Квартира как стояла, так и стоит. Он, кажется, даже и не был тут ни разу. Хотя ключ от квартиры, должно быть, у него остался.
Но на этот счет у Инны свое мнение было. Насчет бескорыстия Павла она что-то сомневалась. А не бывал он в квартире своей бывшей жены потому, что не торопился. В права наследования любящий супруг мог вступить через полгода после смерти Алины. А полгода еще не прошли, хотя и должны были вот-вот истечь. И других родственников, кроме мужа, у Алины, судя по словам Галины Петровны, не было, так что квартира Алины безусловно переходила к Павлу.
— И хорошая ведь квартира у Алины была, — продолжала расстраиваться Галина Петровна. — Родители уж расстарались. Да ты знаешь, бывала у них или со слов родственников слышала. Так что я тебе про их квартиру рассказываю?
Инна кивнула, хотя ровным счетом не имела никакого представления ни о квартире Алины, ни о ее родителях. Но демонстрировать свою неосведомленность было как-то ни к чему. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов. Поэтому Инна только и могла, что кивать. К счастью, Галина Петровна и не нуждалась в ответах Инны.
— Алинин-то отец, как ты знаешь, плавал. И сколько плавал, все копил денежки. И когда стало возможно квартиры-то покупать, вот он и купил эту квартиру. Отдельная, не то что наша коммуналка. Он ведь как рассчитал. Три комнаты. Одна для Алины, одна для них с матерью, а одна общая. А потом отец с матерью Алинины быстро как-то оба скончались, а квартира к Алине перешла.
Инна прикинула стоимость трехкомнатной квартиры на Лиговке, и в голове у нее получилась соблазнительная цифра. Юлькина квартира стоила подешевле, да и родители у Юльки имелись. Так что шансы выжить у Юльки, похоже, были неплохие. Это Инну порадовало, но ненадолго. Что-то со смертью Алины продолжало ее тревожить. С чего бы это молодой женщине, у которой к тому же все есть, даже любящий супруг и ребенок в перспективе, вдруг выбрасываться из окна? Да и в то, что из окна можно случайно выпасть, зная про собственные головокружения и обмороки, Инна тоже не верила. Хотя чего только на свете не случается.
— Можно взять у вас адрес Григория Петровича — вашего экстрасенса? — спросила Инна. — Хочу с ним поговорить. Может быть, мне, как сестре Алины, он больше скажет.
— Должен сказать, — кивнула Галина Петровна. — Сестра ведь ты ей все-таки. Хоть и не родная.
И она написала на бумажке адрес.
— Галина Петровна, а Алина вам не рассказывала про бывших жен своего Павла? — спросила у женщины Инна.
— Да бог с тобой! — замахала руками та. — С чего такие слухи? Алина у Павла была первой женой. Она и паспорт его видела. Чистый паспорт был. Ни штампа о браке, ни штампа о разводе. Так что на этот счет Алина была спокойна. Да и женщины никакие Павлу не звонили. Клиентки только, он ведь врач-гинеколог. Но разговаривал он с ними только по делу. И дома всегда ночевал. Так что и любовницы у него не было.
— А с родителями своими Павел Алину познакомил?
— Да что-то Алина такое говорила, — начала вспоминать, наморщив лоб, Галина Петровна. — У Павла из близких была только мать. Но живет она в другом городе. Вроде бы собирались они с Алиной поехать навестить старуху. Но не успели. Погибла Алинка-то. Они ведь с Павлом всего месяцев восемь и были вместе.