Один раз
говорит, пришел подсмотреть, почему двор так замусорен. Другой раз
спрашивал, кто в гостях сидит? Предупреждаю: полиция следит за двором. Сталин. Конечно! Ты прав. Очень хорошо, что у тебя острый глаз. Порфирий. Какой такой мусор? Я сразу догадался. Сталин. Правильно, при чем тут мусор! И знаешь, о чем мы тебя попросим...
сюда сейчас кое-кто придет, а покараулить некому. Так уж, пожалуйста,
во дворе подежурь. А завтра вечером я тебя приглашаю, соберется
небольшой кружок, побеседуем... и тут ты в кой-каких вопросах
поразберешься. Порфирий. Постойте! (Прислушивается.) Нет, это мне послышалось. (Пауза.)
Нет, а все-таки не удастся вам... У царя полиция, жандармы, войска,
стражники... Сталин, ...прокуроры, следователи, министры, тюремные надзиратели,
гвардия... И все это будет сметено! Порфирий. Нет. Сталин. Ты до этого часу доживешь. Порфирий. Нет! Вот он, знак! (Указывает на свой висок.) Так и умру в
рабстве! Сталин. Долго ты еще будешь про эти побои говорить? Я тебе говорю, все это
отольется и вспомнится! Доживешь! Порфирий. Я не доживу. Сталин. Да что такое! Я же тебе не на картах гадаю, а утверждаю это на
основании тех научных данных, которые добыты большими учеными! Ты о них
даже не слыхал. Порфирий. Я понимаю, что вы образованный... но как-то веры у меня мало. Сталин. Ах ты, боже! Доживешь! Порфирий. Нет!
В дверях появляется изумленная Наташа с подносом, на
котором еда.
Наташа. А вы... вышли? Сталин. Да, мы уж познакомились.
Послышался стук.
Наташа. Отец.
Ставит поднос на стол, выходит, потом возвращается. За
нею входят Сильвестр, Миха, Теофил и Канделаки.
Сильвестр. Ах, ты вышел уже? Сталин. Надоело в темноте сидеть. Сильвестр. Ну, познакомьтесь, вот наши: Миха с Манташева, Теофил
ротшильдовский. С Канделаки тебя знакомить не требуется... А это
товарищ Coco из Тифлиса. (Наташе, расставляющей еду на столе.) Бутылку
вина достань. Сталин (Порфирию). Вот мы теперь тебя и попросим. Ты там погляди... Порфирий. Хорошо, хорошо. (Выходит.) Сильвестр (Сталину). Ты ему все сказал? Сталин. Ему можно. Миха. Порфирию? Конечно, можно. Теофил. Порфирий - честный юноша. Сильвестр. Садитесь, друзья! Налейте, чтобы в стаканах было вино. Канделаки. Безобидная компания... сидим... Сильвестр. Ну, Coco, начинай.
Наташа шевелит догорающие угли.
Сталин. Товарищи! Я послан тифлисским комитетом Российской
социал-демократической рабочей партии...
Наташа закрывает печку, свет начинает уходить.
Сталин. ...для того, чтобы организовать и поднять батумских рабочих на
борьбу...
Темно.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Прошло около месяца. Ночь. И та же комната, но
празднично убранная и освещенная. Сдвинутые и накрытые
столы, на них вино, еда. Деревцо орешника, убранное
яблоками и конфетами. За столами человек двадцать
пять. Среди них Наташа, Сильвестр, Миха, Теофил, Котэ,
Геронтий, Дариспан, Герасим, Мгеладзе, Тодрия и Климов.
Все смотрят на стенные часы, ожидая, когда они начнут
бить. Стрелка стоит у 12-ти.
Миха. Вот он, Новый год, подлетает к Батуму на крыльях звездной ночи! Сейчас
он накроет своим плащом и Варцхану, болото Чаоба и наш городок!
В это время снаружи донеслось глухо хоровое пение:
"Мравалжамиер"...
Сильвестр. Он уже пришел в соседний дом! Миха. Погоди, я не давал тебе слова! Их часы впереди. Теофил (часам). Ну что же вы? Тащитесь скорей! Миха. Погоди, не пугай их!
В это время часы начинают бить.
Раз! Наташа. Два! Три! Котэ. Четыре!
Присоединяются новые голоса, считают. "Одиннадцать...
двенадцать!"
Миха (по-грузински). С Новым годом! Климов. С Новым годом, товарищи!
Все запели "Мравалжамиер".
Миха. Слово даю себе. Оно будет краткое. Что дала нам вереница прошлых
старых лет - мы хорошо знаем.