— Возможно. Она сидит там весь день.
— Кто тебе предложил эту работу?
— Паркер. Я встретил его в городе. Он все обо мне знал. Сказал, что я с ними хорошо заработаю. — Он нахмурился и посмотрел на стакан. — Я бы ни за что не согласился, если бы знал, что Паркер такая сволочь. Не будь у него револьвера, я давно дал бы ему пинка.
— Револьвера?
— В специальной кобуре под мышкой. Мне кажется, он знает, как с ним обращаться.
— Что у них за дело?
— Мне не говорили. Я знаю не больше вашего. Никто не приходит, не звонит. Они вроде бы ждут чего-то.
Я улыбнулся. Непременно что-то произойдет.
— Ну что ж, старина, отправляйся спать. Я помню, что ты мне сказал, и буду иметь тебя в виду, но и ты держи ухо востро. Если схитрить, то можно будет кое-что разнюхать.
— А ты ничего не знаешь? Здесь творится что-то неладное, и мне это совсем не нравится.
— Кое-что я могу тебе сообщить. Девочка Руке разгуливает во сне.
Он был ошарашен.
— Без дураков?
— Естественно, поэтому я и здесь. И еще она скидывает шмотки перед публикой.
Он пережевывал эту мысль, которая явно пришлась ему по вкусу.
— Что-то есть странное в ней, — сказал я, — прими к сведению и будь начеку.
Я подтолкнул его к двери:
— И пусть тебе повезет.
Глава 3
Я встретился с Ведой Руке лишь во второй половине дня.
Утром мы с Паркером поехали на «паккарде» к дому Бретта. Мы поднимались по извилистой узкой дорожке до самого конца Оушн Роад.
Машину вел Паркер. И взял слишком быстрый темп. Пару раз машину заносило так, что задние колеса оказывались в опасной близости от края пропасти.
Я молчал.
Он вел машину небрежно, касаясь руля кончиками пальцев, словно боясь к нему притронуться. Прошло немало времени, прежде чем показался дом Бретта. Окруженный четырехметровой стеной, он был построен на возвышении и хорошо просматривался издалека, но вблизи был скрыт деревьями и кустарниками.
Паркер остановил машину, чтобы я смог осмотреться. Мы достали план, и он показал мне, где находится служебная дверь.
— Нужно лишь перелезть через стенку, — сказал он.
Так как это делать придется мне, а не ему, он не находил в том ничего трудного.
— Поверху проходит колючая проволока, — добавил он, — но это можно уладить.
Перед большими железными воротами появился сторож. Было ему лет пятьдесят, и выглядел он настоящим здоровяком, а его внимательные голубые глаза следили за нами до тех пор, пока мы не остановились метрах в пяти от ворот.
— Подождите, я с ним поговорю, — сказал Паркер.
Сторож двинулся в нашу сторону. Маленького роста, коренастый, с плечами боксера. На нем была коричневая рубашка, вельветовые брюки и фуражка с козырьком. Толстые, короткие ноги были обуты в кожаные сапоги.
— Я думал, что это дорога на Санта-Медину, — сказал Паркер, высунувшись из машины.
Сторож, поставив начищенный сапог на порог нашей машины, внимательно рассмотрел Паркера и затем меня. Если бы мне и не сказали, что это бывший полицейский, я все равно бы догадался по презрительному выражению глаз.
— Это частная дорога, — сказал он язвительным голосом, — так указано на дорожном щите у развилки, за восемьсот метров отсюда. Дорога на Санта-Медину поворачивает налево. Что вы здесь потеряли?
Пока он разглагольствовал, я рассматривал стены. Они были гладкими, как стекло, и сверху проходили три ряда колючей проволоки, достаточно острой, чтобы впиться в мое мясо.
— Я решил, что как раз левая дорога частная, — продолжал Паркер, безмятежно улыбаясь. — Извините нас за вторжение.
У меня была возможность рассмотреть еще кое-что. Возле сторожевой будки, зевая на солнце, сидела собака. Собака-волк. У нее были такие большие клыки, что на них можно было повесить шляпу.
— Проезжайте, — сказал сторож. — Когда у вас появится побольше времени, научитесь читать дорожные указатели.
Объемистую талию сторожа опоясывала портупея, а из кобуры выглядывала рукоятка огромного кольта, отполированная частым употреблением.
— Не нужно грубить, — спокойно сказал Паркер. — Тут кто угодно может ошибиться.
— Ну и красавца родила твоя мать, — ответил сторож.
Паркер вспыхнул.
— Это оскорбление, — ответил он сухо. — Я буду жаловаться вашему хозяину.
— Двигай, двигай, — проворчал сторож. — Убирайтесь отсюда со своей кучей железа, пока я не дал тебе более веский повод для жалобы.
Мы отправились тем же путем, что и приехали. Я наблюдал за сторожем в зеркальце машины. Он стоял на середине дороги и смотрел в нашу сторону, толстый и надменный.
— Очаровательный добряк, — сказал я, улыбаясь.
— Есть еще один такой же. Ночью они дежурят вместе.
— Вы видели собаку?
— Собаку? — Он посмотрел на меня. — Какую собаку?
— Собаку с волчьими зубами. Вид у нее даже более свирепый, нежели у сторожа, к тому же она голодна, да и проволока заострена на славу. Думаю, мне не мешало бы застраховаться.
— Вы не получите от нас больше ни цента, если хотите знать, — выдавил из себя Паркер.
— Как раз об этом я и толкую. С псом придется считаться. Должно быть, приятно смотреть, как это кроткое животное пускает слюни в темноте. Да, старина, вам придется переиграть и немного раскошелиться.
— Тысяча или ничего, — отрезал Паркер, — так что умерьте ваш аппетит.
— Вам следует набавить. Бретт может заплатить мне гораздо больше. И не говорите «умерьте свой аппетит», пока не знаете, сколько я запрошу.
Я увидел, как сузились его глаза. Значит, попал в точку.
— Предупреждаю вас, Джексон, — сказал Паркер сквозь зубы, — оставьте фокусы. Мы заключили сделку, вы получили задаток, значит, пойдете с нами до конца.
— Переговорите с Германом. Я хочу на пять сотен больше или выбываю из игры. Герман не говорил мне ни о стороже, ни о стене, ни о проволоке, ни тем более о собаке. Он представил всю работу так, будто ее можно выполнить с закрытыми глазами.
— Вы или берете тысячу или пожалеете об этом. — Его руки сжали руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. — Я не позволю какому-то негодяю шантажировать меня. Я вас не нанимал, все претензии — к Герману.
Он увеличил скорость, и на обратную дорогу мы затратили времени в три раза меньше.
— Пойдем к Герману, — сказал он.
Мы прошли в комнату.
Герман сидел на огромном стуле и, потирая розовое лицо, мрачно приготовился слушать.
— Я сказал ему, что не позволю делать из нас дураков, — сказал Паркер. Глаза его метали молнии.
Герман внимательно посмотрел на меня:
— Было бы лучше, если бы вы оставили свои увертки, мистер Джексон.
— Какие увертки? — спросил я, улыбаясь. — Просто пять сотен мне нужны для полной уверенности. Хотелось бы мне, чтобы вы увидели сторожа и полюбовались на собаку. После этого вы согласились бы сразу на мои условия.
— Согласен, — сказал он, — я ничего не знал ни о стороже, ни о собаке. Пять сотен добавлю, но это все.
Паркер готов был взорваться.
— Не нервничайте, Доминик. — Герман повернулся к нему и нахмурился. — Если вы знали о сторожах, вам следовало сказать об этом.
— Он нас шантажирует, — разбушевался Паркер. — Вы будете дураком, если заплатите. Когда он прекратит…
— Предоставьте это решать мне, — оборвал Герман.
Он был невозмутим, как китаец в чайном салоне.
Паркер постоял, поглядел на меня и вышел.
— Следовало бы вручить деньги прямо сейчас, — сказал я. — Если встречусь с собакой, платить будет некому.
В конце концов Герман выложил еще две с половиной сотни.
Я позаимствовал листок и конверт, приготовив еще один сюрприз для директора моего банка. Как раз перед домом находился ящик для писем.
Герман наблюдал за мной из окна, когда я пошел по дороге и опустил конверт в ящик.
Ну что ж, я — молодец, собрал почти пять сотен, ничего пока не сделав. Зелененькие попали туда, откуда ни один из этих парней не сможет их забрать. Однако мне не понравилась легкость, с какой Герман уступил эти деньги. Я знал, что у Паркера мне ни за что не удалось бы их вырвать. Но Герман был хитрее Паркера. По выражению его лица ничего нельзя было прочесть. Но это меня не смущало. Было понятно, что, когда возвращу пудреницу, деньги вырвать будет гораздо сложнее.
Пока все шло хорошо, но относительно будущего имелись кое-какие опасения, которые становились все более определенными. Я напомнил себе, что Макс сказал по поводу хлопушки Паркера. Сейчас они хотели, чтобы я выполнил работу, для которой Герман был слишком толст, а Паркер слишком труслив. Но когда работа будет сделана, я им стану не нужен. Вот тогда-то и надо быть начеку.
Пришел Макс. Сказать, что завтрак готов. Я сидел на террасе, откуда мне было видно лужайку. Я собирался заговорить с моим новым приятелем, но тот стал делать мне предостерегающие знаки. Бросив взгляд через плечо, я заметил, что мой закадычный друг Паркер наблюдает за нами через застекленную дверь. Он подошел к нам, лицо его было застывшим, но собой он еще владел.