Там гребли трое мужчин и женщина.
Обе лодки находились слишком далеко, метрах в семистах-восьмистах, чтобы можно было различить лица людей. Ни малейшего звука не доносилось с этих неповоротливых, груженных нищетою суденышек, которые убегали от смерти.
— Боже мой! Боже мой! — вздохнула Онорина. — Только бы им выбраться из ада!
— Чего вы боитесь, Онорина? Им же ничто не угрожает.
— Угрожает, пока они не покинули остров.
— Но ведь они же не на острове.
— Все, что вокруг острова, еще остров. Именно там их и подстерегают гробы.
— Но ведь море довольно тихое.
— Не в море дело. Враг — не море.
— Тогда что же?
— Ах, не знаю я, не знаю.
Лодки двигались в сторону северной оконечности острова. Перед ними были два прохода, которые бретонка называла именами двух скал — Скала Дьявола и Клык Сарека.
Почти тут же они увидели, что Коррежу выбрал проход мимо Скалы Дьявола.
— Пройдут, — заметила бретонка. — Еще чуть-чуть. Каких-то сто метров, и они спасены.
Казалось, женщина вот-вот засмеется.
— Все козни дьявола пойдут прахом, госпожа Вероника. Я уверена, что мы с вами спасемся, да и остальные тоже.
Вероника молчала. Подавленность ее усилилась, и женщина относила ее лишь на счет смутных предчувствий, бороться с которыми бесполезно. Она мысленно наметила линию, за которой опасности уже не было, но Коррежу эту линию еще не пересек.
Онорину трясло как в лихорадке. Она не переставая бормотала:
— Мне страшно… Страшно…
— Да полно вам, — выпрямляясь, откликнулась Вероника. — Это же нелепо. Откуда может прийти опасность?
— Ах! — воскликнула вдруг бретонка. — Что там? Что это может значить?
— Где? В чем дело?
Женщины прилипли к окну, глядя во все глаза. Рядом с Клыком Сарека они заметили какое-то движение. Через секунду они узнали моторку, на которой плыли накануне и которая, по словам Коррежу, исчезла.
— Франсуа! Франсуа! — ошеломленно вскричала Онорина. — Франсуа и господин Стефан!
Вероника разглядела мальчика. Он стоял на носу и делал какие-то знаки людям, сидевшим в обеих лодках. Мужчины в них отвечали ему взмахами весел, женщины отчаянно жестикулировали. Несмотря на возражения Вероники, Онорина распахнула створки окна, и сквозь треск мотора они услышали голоса, однако слов разобрать не могли.
— Что все это значит? — повторила бретонка. — Франсуа и господин Стефан… Почему они не вышли на берег?
— Быть может, боятся, что их заметят и станут расспрашивать? — предположила Вероника.
— Да нет, их все знают, особенно Франсуа, который часто ездил со мной вместе. К тому же в лодке есть документы. Нет, они ждали там, за скалой.
— Но если они прятались, то почему же показались теперь?
— Вот-вот, этого-то я и не понимаю. Странно… Интересно, что подумали Коррежу и остальные?
Обе лодки, шедшие в кильватер, почти остановились. Их пассажиры повернулись к моторке, которая быстро к ним приближалась и замедлила движение, поравнявшись со второй из лодок. Затем она продолжала плыть параллельно обеим лодкам, метрах в пятнадцати — двадцати от них.
— Не понимаю… Не понимаю… — бормотала бретонка.
Двигатель на моторке заглох, и она по инерции продолжала медленное движение от одной лодки к другой.
Внезапно женщины увидели, как Франсуа наклонился, потом выпрямился и замахнулся правой рукой, словно собираясь что-то бросить.
Его движения повторил и Стефан Мару.
Далее страшные события стали разворачиваться стремительно.