Очень немногие клиенты нагоняли на меня тоску, но лишь один тип дел вызывал такое покалывание в
копчике – убийство. И если эта парочка влюбленных голубков рассказывала все, как оно было, то речь шла именно о нем.
Глава 2
Когда они два с лишним часа спустя собрались уходить я уже исписывал второй блокнот.
Если бы, прежде чем звонить и договариваться с Вулфом о встрече, они хорошенько подумали, то не стали бы звонить вовсе. Все, что им было нужно,
– это, по меткому выражению Вулфа, луну с неба. Они хотели, чтобы он, во первых, расследовал убийство четырехмесячной давности, не разглашая,
что таковое произошло; во вторых, доказал, что никто из них не убивал Альберто Майона, – задача, которую можно выполнить, только отыскав
настоящего убийцу; и в третьих, в случае, если виновным окажется он или она, прекратил расследование и выбросил дело из головы. Нет, последнее
не было сказано открытым текстом, так как оба голубка утверждали, что совершенно невиновны, но смысл получался именно такой.
Вулф выразился просто и ясно.
– Если я возьмусь за дело, – сказал он, – и обнаружу улики, подтверждающие чью либо – неважно чью – причастность к убийству, то распоряжусь
этими уликами по собственному усмотрению. Я не вымогатель и не садист, но я не люблю, когда у меня связаны руки. Поэтому если вы хотите, пока не
поздно, оставить затею, то вот ваш чек, записные книжки мистера Гудвина мы уничтожим, а о вашем визите забудем.
Они были на волосок от того, чтобы встать и уйти, особенно Фред Вепплер, но не сделали этого. Они смотрели друг на друга, и их взгляды были
красноречивее любых слов. К тому времени я уже решил, что они оба мне очень нравятся, и даже начал немного восхищаться – столько в них было
решимости вырваться из ловушки, в которую они угодили. Их глаза говорили: «Пойдем и будем вместе, любовь моя, забудем все – пойдем, пойдем!» И
еще: «Это будет так прекрасно!» И, наконец: «Да, о да, но мы же не хотим, чтобы это было прекрасно день или неделю. Это должно быть прекрасно
всегда, и если мы не выясним…»
Подобное зрелище выдержать непросто, и я едва не расчувствовался, глядя на них. А также на чек на пять тысяч долларов на столе Вулфа.
Блокноты были напичканы всевозможными данными. В них содержались тысячи фактов, которые могли оказаться, а могли и не оказаться относящимися к
делу: взаимная неприязнь между Пегги Майон и Рупертом Гроувом, импресарио ее мужа; стычка с Джиффордом Джеймсом, когда тот при свидетелях ударил
Альберто Майона; реакция различных лиц на требование Альберто Майона компенсировать ущерб; и т.д., и т.п… Конечно, использовать все факты не
представлялось возможным, да и сам Вулф никогда не нуждался в большей их части, поэтому я изложу лишь некоторые. Естественно, пистолет был
уликой № 1. Новенький, купленный Майоном спустя неделю после того, как Джиффорд Джеймс повредил ему гортань ударом кулака. Майон тогда объявил,
что не собирается сводить с Джеймсом счеты при помощи револьвера, а просто хочет обезопасить себя на будущее. Отправляясь куда нибудь, он всегда
клал его в карман, а дома держал в студии, на консоли с бюстом Карузо. Как удалось установить, пуля, оборвавшая жизнь Майона, была первой пулей,
выпущенной из этого пистолета.
Когда прибыл доктор Ллойд и Вепплер провел его в студию, пистолет лежал на полу недалеко от колена Майона. Доктор Ллойд протянул было к нему
руку, но, спохватившись, отдернул ее, не успев прикоснуться, поэтому представители закона, приехав, застали все как было. Пегги утверждала, что,
когда они с Фредом первый раз вошли в студию, пистолет отсутствовал.