...Минут через сорок они уже все обсудили, придумали выход из всех своих проблем, что-то вспомнили, над кем-то с удовольствием посмеялись... Юля внимательно посмотрела на себя в зеркало. Как это у Тани получается? Макияж вроде бы совсем незаметен. Только Юлино неброское, неяркое лицо стало совсем другим – в нем появились загадка, женственная прелесть и даже легкое высокомерие красивой женщины, каковой Юля себя вовсе не считала.
– Богиня, – подмигнула ее отражению Таня.
– Главное, чтобы Темка увидел меня до того, как я умоюсь, – рассмеялась Юля и заторопилась домой. У них было не принято опаздывать к ужину.
Она влетела в квартиру и в прихожей наткнулась на встревоженный взгляд свекрови Ирины Ивановны.
– Артема нет? – сразу поняла Юля.
– Да. И почему-то телефон недоступен.
С Юлиного лица слетело парадное выражение.
– Может, он задержался на работе?
– Я звонила. Он ушел.
– Телефон мог разрядиться, – пробормотала Юля и тут же радостно повернулась на звук открываемой входной двери. – Артем! Мы уже волновались...
Она растерянно замолчала, увидев его. Он выглядел очень странно: весь в снегу, под глазами красные пятна, как будто он долго был на морозе.
– Я потерял очки, – сказал Артем. – Решил прогуляться до метро через парк, сошел с дорожки, споткнулся о какую-то корягу, упал... Знаете, я их искал, от снега, наверное, ничего не видел.
– У тебя не отвечал телефон, – сказала Ирина Ивановна.
– Наверное, разрядился аккумулятор... Мама, я набрал в ботинки снега, замерз. Я сразу в ванную пойду, согреюсь.
– Да, конечно. Я тебе приготовлю глинтвейн, – сказала ему вслед Ирина Ивановна и посмотрела на Юлю: – Тебе не кажется, что он заболел?
– Кажется, – жалобно сказала та. Ее эмоции по отношению к мужу всегда были острыми, требующими действия.
Они накрыли на стол, сели и молча ждали, пока в столовую войдет Артем. Он сел, мать придвинула к нему высокую кружку дымящегося глинтвейна. Он сделал несколько жадных глотков, улыбнулся.
– Ну, наконец, я дома. Честное слово, страшно там стало.
– Сколько раз я тебе говорила, что мне не нравятся твои хождения через парк, – назидательно сказала Ирина Ивановна. – Особенно зимой, когда так темно... С твоим зрением. Вот, очки потерял.
– Ну, это не самое страшное, – белозубо улыбнулась Юля. – Очки он потерял. А я так старалась! Да вы посмотрите на меня!
Она встала из-за стола, подняла над головой руки, как кукла-балерина, и покрутилась перед ними в своем бирюзовом платье.
Артем смотрел на нее, как всегда, восхищаясь, хотел что-то сказать, но тут его взгляд упал на высокий разрез, на тонкую ногу, которая казалась обнаженной почти до бедра... Дальше он изо всех сил попытался остановить поток ярких видеокадров: голые ноги на снегу, рот, завязанный шарфом, огромные глаза, полные муки и боли, алое пятно на светлом свитере... Голова закружилась. « Мне плохо», – выдохнул он, вцепившись руками в стол. Юля и мать бросились к нему.
Глава 3
Это была самая тяжелая ночь в его жизни. Артему удалось вечером остановить мать, которая рвалась вызвать «Скорую», затем он послушно лег в постель, глотал лекарства, теплое питье, терпел грелки и компрессы... Он выносил хлопоты матери и жены и не мог дождаться, когда, наконец, погаснет свет и его оставят в покое. В темноте он вздохнул с некоторым облегчением, потом напряженно ждал, пока Юля уснет рядом... И тут началось самое страшное. Артем понял, что там, в парке, его сознание и восприятие были притуплены невероятностью происходящего. Сейчас он восстанавливал события по деталям, секундам. Его мозг ученого принимал условия и выдавал ответ: он видел живую девушку, ее насильников, он не помешал убийству. Для того, чтобы с этим жить как прежде, нужно что-то сделать с эмоциями, надо отодвинуть подальше хотя бы на время все правила своей жизни. Принципы порядочного человека. Так получилось, он был бессилен, ничего уже не поправишь, можно только бежать. Бежать из этого кошмара в свою упорядоченную, защищенную жизнь на другом краю... И это единственно верное решение, только... Только бы эту ночь пережить, пройти, оставить позади. Всего одну ночь. Артем привык считать, что умеет подчинять себе время.
Но как же она его терзала, эта ночь. Сколько раз он вновь прошелся по той аллее. Еще ничего не произошло. Еще можно поменять условия, – казалось его воспаленному мозгу. Пройти мимо. Не повернуть головы. Не увидеть. Господи боже мой, у него же зрение минус пять... Но условия не менялись. Он видел все еще более отчетливо, чем тогда. Три мужские фигуры. Одна спина в коричневой дубленке – широкая, массивная. Другой стоял в профиль в синей куртке: что-то подтягивал и застегивал, он показался ему худым. Лицо... Тогда оно было просто белым пятном. Сейчас, при невероятном напряжении нервов и мыслей, Артему удалось вспомнить удлиненную физиономию, кажется, с усами... Третий стоял лицом к нему. И почему-то именно его облик ускользает. Конечно, он сохранился в каком-то уголке памяти, просто не получается его найти. Так бывает, когда голова переполнена документами, сводками, цифрами, а ему нужно отыскать во всем этом какую-то короткую, именно сейчас необходимую таблицу... Он в таких случаях обычно старается расслабиться, думать о какой-нибудь ерунде: скажем, какой свитер надеть утром на пробежку. Потом провалиться в сон на пару часов, проснуться с ясной головой и нужной таблицей перед внутренним взором.
Только сейчас задача обратная. Забыть все случившееся навсегда. Это ему не пригодится! Артем с тоской посмотрел на щель в плотных шторах: вроде бы начинает светать. Он скоро встанет, смоет все холодным душем, вернется в свою жизнь, где нет ни одной свободной минуты. Даже когда он просто лежит на диване и смотрит в потолок или на экран телевизора, где крутится любимый мультик, его мозг напряженно работает. Артем не верил, что есть люди, которые могут ни о чем не думать или решать, к примеру, чем себя занять. Утром все покажется ему страшным сном, который будет забыт через полчаса. Но сейчас... Сейчас придется пройти через самое тяжкое испытание. Он вытер пот со лба, облизнул пересохшие губы... С этим не имеет смысла бороться. Это необходимо пережить. Страшную жалость к девушке, которую он видел живой! Она испытывала ужасные муки: боль, страх и, конечно, надежду... Ее глаза – большие, то ли темные, то ли с расширенными зрачками, – смотрели с мольбой... Она умоляла о прекращении истязания, она не думала, что сейчас ее жизнь оборвется... Артем увидел небольшую девичью грудь под светлым свитером, затем большое алое расплывающееся пятно и вдруг почувствовал резкую боль в левой стороне собственной груди. Второй раз в жизни у него болит сердце, но теперь это было по-другому: как будто холодный клинок пронзил его... Артем вскочил, не в силах терпеть, быстро прошел в ванную, открыл кран с холодной водой, наклонился и долго держал под ним голову, плечи... Потом выпрямился, потянулся за полотенцем и увидел себя в зеркале. На левой стороне груди отчетливо выделялось багровое пятно... Это уже никуда не годится. Он позволил воображению подчинить свой организм. Все выходит из-под контроля. Так и с ума сойти можно. Он нуждается в спасении... А спасение – это Юля, – отчетливо понял он. Он вернулся в спальню, погладил Юлины короткие волосы, лицо, поцеловал худенькое плечо. Она сразу открыла ясные глаза и улыбнулась ему. Юля была единственной женщиной в жизни Артема, ради кого он мог забыть на время даже о науке. И, стало быть, ради ее любви и покоя он преодолеет, забудет все, что произошло с ним этим вечером. Так просто и сразу, в сладких объятиях любимой женщины, нашлось решение уравнения с одними неизвестными. Все прошло.
Глава 4
Юля опоздала на работу, что с ней случалось крайне редко. Она бежала к офису от машины, смущенно улыбаясь и на ходу придумывая какое-то объяснение. Хотя сейчас и придумывать ничего не надо. Оно есть у всех на все случаи жизни: пробки! Юля помедлила, перед тем как войти в помещение. Ей было жаль расставаться с воспоминанием о субботнем утре – когда Артем ее вдруг разбудил. Они очень любили друг друга, никогда ни один из них в этом не сомневался, но моменты безоглядной, бездумной страсти не были нормой в их отношениях. Слишком много сдерживающих моментов. Очень правильное в самом прямом смысле слова домашнее воспитание обоих, врожденная деликатность и осознанное чувство меры, уважение друг к другу, просто опасение перед разрушением строго очерченных границ личности, много чего... Может, это все – просто тараканы в голове, мешающие получать удовольствие друг от друга, – растерянно думала Юля. А может, это их формат любви, и им не грозит известная ситуация – «страстные ночи и плохие дни». Они берегли личное пространство и покой друг друга. Юля иногда рядом с Артемом очень скучала по близости с ним. Но она никогда не прервала бы его работу или сон... А он прервал вдруг, так неожиданно. Он ведь простудился вечером в пятницу в парке, ему было плохо... Горячая волна пробежала по телу Юли, она задержала дыхание, потому что в груди как будто била крылышками радость. Как в детстве, на самом высоком взлете качелей... Юля была счастлива. Взрыв страсти такого сдержанного, постоянно контролирующего себя человека, как Артем, – это не просто любовь. Это наверняка большая любовь, далеко не каждой женщине суждено такую узнать...