— Марина Борисовна, это все о финансовых пирамидах? Когда же вы успели?
— Мне стало вдруг очень интересно. Оказывается, пирамиды типа вашей «Кантаты» существовали почти во всех крупных городах, но, в отличие от Питера, их везде сразу разгоняла милиция, а организаторов судили как мошенников. Только у нас тишь-благодать. Тебе не кажется это странным, Зурабушка?
— Странным — не то слово, дорогая Марина Борисовна, — и я углубился в чтение газет, совершенно по-свински забыв сказать женщине спасибо.
Все было так, как рассказала Агеева. Первые упоминания о финансовой пирамиде появились в «Калининградской правде» около года назад. Некий Сева Иванов (псевдоним, конечно) в статье «Бизнесмены оказались мошенниками» взахлеб расписывал знакомую мне формулу: круговая порука — презентация — крупный вступительный взнос — сотни обманутых.
«К счастью, сотрудники областного УВД достаточно быстро смогли рассмотреть в действиях псевдобизнесменов состав преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ (незаконное предпринимательство). Уже через три месяца фирму закрыли, отправив ее организаторов на скамью подсудимых. Их дальнейшей судьбой будут распоряжаться не люди в форме, а женщина железных принципов по имени Фемида», — писал Сева. Фраза о «женщине с железными принципами» подсказала мне, что коллега Иванов еще молод и никогда под судом и следствием не состоял. Дай Бог ему и дальше.
Примерно то же было и в других газетах, разве что не так патетически. Белорусские журналисты, в частности, не преминули рассказать читателям о семье менеджера финансовой пирамиды, расстрелянной из автоматического оружия в собственной квартире. Конечно, из-за таких баснословных денег…
Через два часа, отложив последнюю газету, я понял, что в теме о «Кантате» вопросов стало гораздо больше, а ответов не прибавилось.
Если «Кантату» организовала братва, почему молчит милиция? В других-то городах она вон как быстро расставила все по своим местам.
А если пирамиду «крутят» чины из ГУВД? В таком случае — где наши доблестные эфэсбэшные ребята, которых раньше хлебом не корми, дай на фоне МВД самоутвердиться?
Родоначальники «Кантаты» сидят в Большом Доме?..
Я почувствовал, что еще час-полтора размышлений в этом направлении, и мои мозги закипят, с треском развалив черепную коробку. Вспомнилось предостережение одного маститого журналюги: «Разоблачаешь мошенников — больше времени посвящай рыбалке, клеймишь казнокрадов — думай о бабах, а взялся за властные структуры — вообще напейся и забудь!» Мне вдруг захотелось выполнить все три рекомендации сразу: сесть на берегу лесного озера, открыть холодную баночку «Джин-тоника» и, поглаживая круглую коленку той, которая согласилась разделить со мной прелести земного бытия, закинуть удочку…
Будь проклята это «Кантата»!
В отдел яркой бабочкой впорхнула Света Завгородняя и пригласила «на чай по поводу успешной экспроприации экспроприаторов».
«Чай» удался на славу. Дамы пили исключительно шампанское, нам с Шахом персонально выделили бутылку виски, остальные пили все подряд. Обстановка была самая непринужденная, ибо отсутствовал «стоп-кран» — шеф, с утра укативший то ли в РУБОП, то ли в УБЭП. Оттуда, как известно, быстро не возвращаются, и мы кутили напропалую.
— Зурабик, Витюша, вы так много для меня сделали! — Света в очередной раз подняла пластмассовый стаканчик с шампанским. — Давайте выпьем за мужчин, рядом с которыми чувствуешь себя как за каменной стеной!
— Стена — да гнилая, ткни и развалится, — вспомнил Зудинцев цитату классика. — Вернется Обнорский, ткнет кулаком в эту стену и… Что, скажет, вы узнали нового о «Кантате»?
— Один мой знакомый, кандидат наук и вообще очень умный человек, тоже всегда смотрел на происходящее диалектически, — подал голос Скрипка. — Жена ему: «Хочу новое платье!», а он в ответ: «Как можно думать о тряпках, когда в стране такое творится?» Ему предложили докторскую писать, а он категорично: «Не буду! Вдруг она попадет в руки американской разведки?» Ну и так далее, по восходящей. Финал: жена ушла к другому и сейчас каждый день в новых нарядах. Из НИИ парня поперли по сокращению штатов. Теперь он по ночам вместо диссертации пишет на заборах и стенах домов: «Ельцин — пособник ЦРУ!»
— При чем здесь это? — вспыхнул Зудинцев. — Если мы не побоялись проводить журналистское расследование, то в интересах закона и правосудия должны довести дело до конца. Быстро и четко!
— А я считаю, что «Кантата» — вообще не повод для нашего расследования, — оживилась молчавшая до этого Валя Горностаева. — Наша задача — повернуть общество лицом к этой проблеме, очертить круг участников аферы, устроить им диффамацию. Все остальное — дело прокуратуры и следствия. Разве не так?
— Пое-ха-ли! — пьяненько икнул Безумный Макс. — Прямо как канадские лесорубы: в лесу о бабах, при бабах о лесе. Господа, давайте о прекрасном…
— Подожди, Макс, — Агеева отобрала у Кононова фужер, в котором была явно не кока-кола. — Зураб, а что, действительно, говорят на тему «Кантаты» в ГУВД? Ты с кем-нибудь беседовал?
Я виновато развел руками:
— Не успел, Марина Борисовна.
— Зураб Иосифович на другом специализируется, — фыркнул Спозаранник. — Морду кому-нибудь набить или с бандитами по понятиям разобраться — это всегда пожалуйста. А обычное интервью для него — это скучно и нерезультативно.
Вот черт! Неужто Шах проболтался? Я покосился на Шаховского — тот отрицательно покачал головой. Нет, Витя не сдаст…
— И это правильно! Настоящий мужчина сам решает, как ему лучше действовать, — Света подняла очередной стаканчик с шампанским над головой. — За тебя, Зурабушка! А интервью с милицейскими начальниками поручи мне — я этих стражей закона так раскручу, что они от удовольствия визжать будут!
Вах! Предложение Светы было настолько очевидно-беспроигрышным, что я подпрыгнул на стуле. Ну конечно! Только Света сможет узнать правду. Только ей, нашей очаровательной ветренице, суровые парни из ГУВД ответят даже на те вопросы, на которые сами себе стараются не отвечать. Но готовить эту встречу надо крайне серьезно. Если прогорим — гвоздя не найдешь на пепелище!
Когда, спев напоследок под гитару Макса «Извозчик, отвези меня домой, я, как ветерок, сегодня вольный!..», ребята наконец разошлись по домам, в агентстве остались Спозаранник, Завгородняя и я. Остаться их попросил я, вызвав неудовольствие одного лишь Глеба, рвущегося к жене и детям. Света к моей просьбе отнеслась с большим пониманием, хотя думала при этом, кажется, о своем, о женском…
Я рассказал об идее срочного интервью какого-нибудь крупного начальника из ГУВД и, что называется, «попал в клещи».
— Какие проблемы? — Света закинула ногу на ногу, и ее колени оказались почти вровень с моей переносицей. — Завтра же нарисуем,
— Ни в коем случае! — разволновался Спозаранник. — Если «Кантата» — их детище, разнесут по кочкам.
— Ну прямо-таки разнесут! В худшем случае кислород перекроют на время, — я нарочито бравировал. — Что нам, впервой?
— Когда прекращается обмен кислорода в крови, это приводит к атрофии мозга и последующему дебилизму, — Глеб посмотрел на меня как на потенциального дебила. — Тебе это надо?
— Надо! — я стукнул кулаком по столу. — Очень надо, понимаешь?!
Спозаранник долго молчал, глядя куда-то в пространство. Потом, буркнув: «А-а, шут с вами!» — залез в сейф и вынул оттуда два диктофона: наш штатный «SONY» и еще один, размером чуть больше спичечного коробка, с кнопкой-микрофоном на длинном тонком проводе.
— Значит, так: приходишь, предлагаешь интервью под диктофон и демонстративно ставишь «SONY» на стол, — начал Глеб инструктировать Завгороднюю. — Скорей всего, диктофонную запись тебе запретят. А этот «малыш» уже работает (Глеб постучал пальцем по диктофону-малютке). Одна особенность: диктофон и микрофон должны быть в едином элементе одежды. Понимаешь?
У меня челюсть отвисла от таких шпионских штучек. Света тоже хлопала глазами: «Не понимаю».
— Поясняю. Если диктофон во внутреннем кармане плаща, в рукаве того же плаща находится микрофон, — с умным видом объяснял Глеб. — Если диктофон в пиджаке — микрофон в рукаве пиджака. Чтобы не получилось так: тебе предложили снять плащ, а микрофонный шнур тянется из пиджака в рукав плаща. Ясно?
— А если диктофон в трусиках, куда мне микрофон засунуть, Глеб Егорович? — спросила Света голосом прилежной ученицы, и я пулей вылетел из кабинета. Нехорошо смеяться в лицо начальнику, «повернутому» на спецуровских прибамбасах.
Половину следующего дня я ждат Свету, умчавшуюся на интервью, и ничего не мог делать.
— Ладно тебе психовать, — заметил мою нервозность Шах. — Можно подумать, мы ее к Горбатому на «малину» отправили. Ведь не съедят ее там, в самом-то деле?!
Света появилась лишь на исходе дня с букетом гвоздик в одной руке и бутылкой шампанского в другой.