– Восхитительно! – воскликнул Кьюрдик.
– Я тоже так думаю, – сказал я скромно.
– Мы даже по дороге, – продолжил он, – успели увидеть, где нашим товарам будет хороший прием…
– Рад это слышать.
– А еще мы нашли, – продолжал он, – немало местных вещей, что у нас вырвут из рук, как только привезем в Турнедо.
Сэр Гердер, слушавший молча, кашлянул и проговорил чуть другим тоном, несколько выпадая из общего русла:
– Ваша светлость, у Его Величества Гиллеберда Фруассара подрастает дочь…
– Поздравляю, – сказал я.
Он поклонился, взглянул на Кьюрдика. Тот кивнул, лицо стало строгим и деловым.
– Спасибо, ваша светлость. Его Величеству уже поступили предложения из ряда королевств насчет ее замужества. Однако Его Величество пока никому не ответил положительно. Я имею в виду, что рука единственной дочери Его Величества пока свободна.
Я закрыл рот, подумал весьма поспешно, такое предложение для меня новость, это не напасть и захватить, как слышу по сто раз на день, раздвинул губы в довольной улыбке.
– Да? Интересно… Сколько ей лет? Его Величество уже в преклонном возрасте, не слишком ли его дочь… гм… взрослая, ну вы понимаете…
Они переглянулись, а перед моими глазами всплыло ощущение струящегося серебра, когда впервые увидел Гиллеберда. Серебряные волосы ниспадают на плечи, усы не только пышные, но и настолько длинные, что вливаются в водопад бороды, достигая пояса. Но еще больше, чем седина, возраст выдает длинный крючковатый нос, насколько я знаю, у всех у нас эта штука растет всю жизнь, а у Гиллеберда нависает над верхней губой, подобно могучему наросту на коре дуба.
Сэр Кьюрдик ответил с затаенной усмешкой:
– Нет-нет, ваша светлость, не слишком.
Граф Гердер отвел глаза, но на губах играла затаенная улыбка.
Я спросил напрямик:
– Надеюсь, не будет бестактностью, если спрошу о ее возрасте? Все-таки не только из простого любопытства…
Кьюрдик ответил с предельным смирением:
– Ей уже пять лет. Вполне может повторить клятву обручения.
Я невольно охнул:
– Пять? Пять лет?.. Ну, поздравляю Его Величество!
Он поклонился.
– Обязательно передам его величеству. От себя добавлю, видя ваше доброе настроение, что принцесса Изагельда значительно моложе его внуков и ровесница двум его правнукам.
Сэр Гердер внимательно поглядел на меня.
– Ваша светлость, – уточнил он, – речь идет лишь о такой формальности, как помолвка. Конечно, вам обоим предстоит подождать с браком, пока принцессе Изагельде исполнится хотя бы шестнадцать лет. Вообще-то нужно семнадцать, но для лиц королевской крови делается исключение.
– А-а-а-а, – протянул я, стараясь, чтобы не видели моего облегчения, – это все упрощает…
Кьюрдик поклонился и добавил с самым смиренным видом:
– Еще как упрощает, ваша светлость. Помолвку можно и разорвать, если подворачивается удобный случай или возникает непреодолимое препятствие…
Гердер тут же вставил:
– Однако же, будучи помолвленными, вы скрепляете более прочными узами два королевства. А это, как понимаете лучше нас, служит миру и процветанию.
– Меньше подозрений, – добавил Кьюрдик, – меньше напряжения в отношениях. Купцы закладывают в цену товара меньшую надбавку за риск, что опять же служит лучшему распределению товаров сразу в обоих королевствах.
– Мы живем в таком мире, – сказал Гердер, – когда никакая ниточка, укрепляющая мир и дружбу, не бывает лишней.
Они говорили, сменяя друг друга, но в унисон, словно повторяли давно заученное, что, по сути, так и было, наверняка перебирали эти доводы по дороге сюда и до блеска отшлифовывали уже здесь.
– Благодарю вас, – сказал я. – Вы очень хорошо все объяснили. Передайте мои поздравления Его Величеству с его умелым подбором дипломатов. Сэр Жерар…
Я только взглянул на личного секретаря, как оба посла, все схватывая на лету, поднялись, разом поклонились.
– Ваша светлость…
– Сэр Кьюрдик, – произнес я, – сэр Гердер…
Едва они исчезли за дверью, сэр Жерар взглянул на меня с вопросом в очень серьезных глазах.
– Готовы?
– Давай, – сказал я нетерпеливо. – Стану великим майордомом, их будет куда больше.
– Великих майордомов не бывает, – буркнул он. – Выпрямьте спину, сэр Ричард.
Он исчез за дверью, а буквально через мгновение появился и сказал громко:
– Его светлость герцог Ульрих к его светлости майордому!
Двери распахнулись, на пороге возникла мощная фигура герцога, все в том же дорогом рыцарском доспехе, элитная сталь с синеватым оттенком, буквально ювелирная подгонка частей, но без шлема, снова бросились в глаза тяжелый массивный подбородок, высокие скулы и хорошо защищенные толстыми надбровными дугами глаза.
– Сэр Ричард, – сказал он, как равный равному, – я в доспехах, потому что ваши люди, как говорят, в них и спать ложатся?
Он сделал шаг вперед, двери за его спиной бесшумно закрылись, а он шагнул еще и слегка склонил голову, глаза его всматривались в меня с живейшим любопытством.
Я встал, голову наклонил чуть-чуть, это называется «милостивое наклонение сюзерена», хотя на мой испорченный слух звучит двусмысленно. Вообще-то мне лучше совсем не кланяться, нужно сразу дать понять всевластному герцогу, что здесь не Ундерленды, но вбитая с детства вежливость по отношению к старшим по возрасту заставила и поклониться, и даже выйти из-за стола.
Он по-своему истолковал мое молчание и после затянувшейся паузы проговорил со странной интонацией:
– Ваша светлость, сэр Ричард, лорд-протектор и майордом королевства…
Я сделал шаг навстречу и сказал учтиво:
– Ваша светлость, сэр Ульрих, герцог удивительной страны Ундерленды… Прошу вас, сэр Ульрих. Располагайтесь в этом кресле как вам удобнее. Сейчас принесут вина.
Он ответил с поклоном:
– Спасибо, сэр Ричард. Вы предельно заботливы о своих гостях.
Он сел, а я тайком перевел дух, все еще трушу, Ульрих слишком долго привык чувствовать себя единоличным хозяином, и хотя здесь не Ундерленды, но и я не король.
– Ваша светлость, – заговорил я без преамбулы, быстро и четко, как государственный деятель, у которого масса дел, – думаю, вам пора активизировать работу ордена Марешаля.
– И возрождения Арндского королевства, – добавил он словно бы в продолжение моих слов, но незаметно перехватывая инициативу, – это наша главная задача.
– Задача ордена Марешаля? – уточнил я.
– Да.
Я сказал осторожно:
– В целом совпадает с нашими планами… Мне лично слово Арндт нравится больше, чем Орифламме… От последнего духами пахнет. А вот «Арнд» – звучит, как «крепость».
Он заметил с легкой улыбкой:
– У вас прекрасное чувство языка. На древнем это и означало «цитадель». Значит, мы начинаем действовать открыто…
Я сказал поспешно:
– Только учитывайте реалии. Во-первых, во всем советуйтесь с отцом Дитрихом. Это Великий Инквизитор. Вы стремитесь возродить угасающий, на ваш взгляд, дух рыцарства, самопожертвования, чести и благородства, а мы пришли из королевств, где эти качества еще в самом расцвете… Так что, уверен, найдете общий язык, хотя у нас роль церкви намного сильнее, чем у вас было раньше.
На его лице отразилось некоторое неудовольствие.
– Церковь, – возразил он, – способствовала, на наш взгляд, внедрению в общество чрезмерной мягкости, всепрощенчества и потаканию слабостям. Она косвенно виновата, что дух рыцарства почти угас!
– Виновата не церковь, – поправил его я, – а церковники.
– Но…
– Церковь от Бога, – объяснил я, – а церковники всего лишь люди. Они могут в каких-то случаях неверно понимать слова Великого Завета. В Ундерлендах проявили слабость…
Он прервал:
– Я говорю о всем королевстве.
– И в нем проявили непростительную слабость, – согласился я. – Но пришли мы, молодые и сильные. И с нами такая же церковь. Молодая, сильная и злая. А насколько всепрощенческая, видно по тем кострам, что сразу же запылали по всему королевству.
Голос мой звучал уверенно и непреклонно, все-таки трушу, герцог просто излучает властность, но я заставлял себя смотреть ему в глаза весело и дружелюбно, как человек, полностью уверенный, что его доводы примут, как свои.
Герцог проговорил с неохотой:
– Хорошо, будем сотрудничать с церковью… в большей мере, если она действительно усиливает, а не ослабляет дух рыцарства.
– Спасибо, ваша светлость, – сказал я. – А так как деятельность ордена теперь будет распространена на все королевство, то я рассчитываю, что и служителям церкви будет оказан в Ундерлендах теплый прием, а также всяческая помощь и поддержка.
При первых словах его лицо посветлело, затем помрачнело, но быстро взвесил плюсы и минусы, кивнул.
– Да, конечно…
– Кроме того, – сказал я торжественно, – ввиду того, что у нас такие грандиозные планы, я просил бы вас внести свою лепту в установление арндскости.