– Шесть веков? – переспросила я.
– Там правила одна семья – Кливы. Всем приходилось держать язык за зубами. И никто не знал, когда к нему придут головорезы бандара.
– Так называли правящих Кливов?
– Да.
– К чему ты клонишь?
– Может быть, ни к чему. Но я думаю, что, когда все совсем плохо и на планете в буквальном смысле орудуют чудовища, люди склонны порождать вымыслы, помогающие вынести тяготы жизни. Возможно, это способ бегства от действительности и вместе с тем – источник утешения: все знают, что вампиров не существует и что эти вампиры далеко не так ужасны, как то, что существует в реальности и о чем никто не осмеливается говорить.
Алекс выступил с речами в нескольких местах, пожертвовал набор мьянамарской посуды трехсотлетней давности Альтресканскому музею Столетия, перерезал ленточку во время открытия культурного центра на озере Барбар, посетил инаугурацию новоизбранного губернатора Западной Сиборнии. Но его не оставляла мысль о том, что случилось с Викки Грин.
К нему стали приходить новости и сводки текущих событий с Салуда Дальнего, из-за большого расстояния запаздывавшие дней на десять. Я спросила, что он ищет, и Алекс ответил: «Пойму, когда увижу».
Он часами сидел у себя в кабинете, просматривая всю входящую информацию. Джейкобу эту работу он доверить не мог, так как не сумел объяснить ее специфику. Выяснилось, что Викки участвовала в телешоу, организованном местным университетом, и дала интервью; Алекс смог получить запись этого шоу. Если я правильно помню, оно называлось «Имка с Йохансеном». Имка, насколько я поняла, – это напиток наподобие кофе.
Мы увидели Викки – свежую, бодрую, настоящую Викки: она объясняла, почему людям нравится, когда их пугают, и как здорово прятаться под кроватью, в то время как на улице бушует буря. «Сверкают молнии, из мрака выходят жуткие твари. Нет ничего лучше хорошего, неподдельного страха. Он даже полезен для сердца». Это была та самая Викки, которую мы видели на Конвенте ужасов «Ночные новости».
Раз в неделю Алекс приглашал меня пообедать вместе с ним, а если было что отпраздновать – то и два раза. Алекс любил отпраздновать что-нибудь и редко упускал такую возможность. Обычно мы ходили в ресторан «Дебра Койлс». Окна его выходили на реку Мелони, в камине горел огонь, еда была превосходной, а цены – приемлемыми. Через три или четыре недели после поминок Алекс спустился по лестнице и буквально вытащил меня за дверь. Несколько минут спустя мы уже входили в «Дебра Койлс». День выдался унылым, холодным и дождливым. Небо нависло над рекой, здание порой сотрясалось от порывов ветра. Заказав салаты, мы принялись болтать о всякой всячине, хотя у Алекса явно было что-то на уме. Когда он наконец перешел к делу, я не слишком удивилась.
– Чейз, – сказал он, – я лечу на Салуд Дальний.
– Алекс, это безумие.
Впрочем, пожалуй, я все равно знала, что дело кончится этим. Алекс посмотрел на меня и рассмеялся:
– Мы оба знаем, почему она мне заплатила. Она просила меня выяснить, что с ней случилось. И что-то с этим сделать.
– Ты уверен, что действительно хочешь туда лететь? Путь неблизкий.
Алекс смотрел на сырость за окном.
– Я проглядел все, что мне удалось найти о Салуде Дальнем. Сведений о каких-либо происшествиях нет, тем более об убийствах. И все-таки, Чейз, там что-то случилось.
Нам принесли графин красного вина, наполнили два бокала. Я молчала, пока Алекс произносил невыразительный тост. Затем он поставил бокал, скрестил руки на столе и наклонился вперед:
– Это самое меньшее, что я могу сделать.
– Лететь далеко.
– Знаю. – Он виновато посмотрел на меня. Я достаточно хорошо его знала, чтобы понять: никакой вины он не испытывает, просто притворяется. Он щедро платил мне за готовность отбыть, как только протрубит сигнал. – Знаю, что я прошу слишком многого, Чейз. Тем более что я не предупредил тебя заранее. – Он поколебался. – Если не сможешь, я найму пилота.
– Нет, – ответила я. – Я полечу с тобой. Когда отправляемся?
– Как только соберем вещи.
Оставалось лишь решить вопрос с Беном.
– Нет, – сказал он. – Только не это. Не так скоро.
– Бен, дело срочное. И я не могу отпустить его одного.
– Ты каждый раз так говоришь, Чейз. И это тянется с давних пор. Думаю, пора все-таки решить, чего ты хочешь.
– Знаю.
– И что ты собираешься делать?
– Я не могу его бросить, когда он во мне нуждается.
– Знаешь, Чейз, если бы я всерьез верил, что это в последний раз, то сказал бы: прекрасно, лети, увидимся через… сколько там, три месяца? – Мы ехали в его машине по Ривер-роуд. На этот раз я сама пригласила Бена поужинать: до его дня рождения оставалось еще три дня, но к тому времени меня уже не должно было быть на планете. – Так что скажешь? В последний раз?
Я задумалась и все еще размышляла, когда Бен сказал:
– Можешь не отвечать. Кажется, я все понял.
Глава 5
Обычно меня не слишком тянет назад на «Белль-Мари». Возможно, я просто старею, но там я чувствую себя стесненно – в физическом отношении и во всех прочих. Похоже, я уже привыкла к огням большого города. Мне нравились вечеринки и мужчины, нравилась социальная составляющая моей работы: я ездила с Алексом и выступала в роли специалиста по связям с общественностью. Я встречалась со множеством интересных людей, немалого достигших в жизни. Многие из них питали страсть к сохранившимся фрагментам нашего прошлого, которым порой было несколько тысячелетий. Я видела, как они ходили по нашей передвижной выставке, дотрагивались до витрин с экспонатами, держали в руках нашивки капитана корабля, покинувшего Землю в первые годы межзвездной эры, разглядывали лазерное ружье, давшее осечку, когда Майкл Унгвет пытался отогнать гигантского ящера во время эвакуации Мэриблинка. Я слышала их восторженный шепот. Какая еще работа могла сравниться с этой?
Возможно, теперь слишком многое изменилось. Я знала: Алекс не успокоится, пока не выяснит, что пыталась сообщить нам Викки Грин. И все же на этот раз я была рада вновь увидеть наш корабль.
Алекс сидел в пассажирской кабине, продолжая звонить клиентам, пока я готовилась к старту. Покончив с делами, он вызвал меня и снова поблагодарил. При этом он признался, что затея, вероятно, выглядит сумасбродной, но заметил, что нам очень хорошо заплатили. Двадцать минут спустя мы уже были в пути.
Когда четыре года назад стартовал первый корабль с квантовым двигателем – вместо старого двигателя Армстронга, – казалось, что перемещения стали почти мгновенными. Пять световых лет можно было преодолеть за несколько минут. Но система оказалась менее точной, чем старая. Заключительный этап полета занимал много времени – часто несколько суток, независимо от расстояния гиперпространственного перехода. Если вы, например, вышли из гиперпространства в двадцати пяти миллионах километров от космической станции и пытались прыгнуть ближе, можно было оказаться по другую ее сторону – теперь уже в пятидесяти миллионах километров. Предсказуемость оставляла желать лучшего.
Я всегда считала, что Окраина находится на краю галактики. Но Салуд Дальний отстоял от нее еще на тридцать одну тысячу световых лет, находясь почти в межгалактическом пространстве.
Когда мы отчалили от Скайдека и начали ускоряться, я попыталась представить, каково было добираться туда на двигателях Армстронга.
– Ума не приложу, как им это удалось, – сказала я Алексу.
– Ну, когда люди впервые прибыли на Салуд Дальний, двигателей Армстронга еще не существовало.
– Что же у них было?
– Это произошло четыре тысячи лет назад, Чейз. Вряд ли хоть кто-то знает, что именно у них было и сколько продолжался полет. Но двигатели Армстронга просуществовали лишь несколько столетий.
Мы говорили об этих двигателях в прошедшем времени, поскольку их постепенно сменяли другие, разработанные деллакондцами во время их войны с «немыми», – квантовые, позволявшие путешествовать намного быстрее.
Полет к Салуду Дальнему на примитивных кораблях казался мне совершенно бессмысленным.
– Я понимаю, что исследователи могли найти планету, но полет явно занял не один год. Кому только пришло в голову обосноваться там?
– Некоторым нравится одиночество, – улыбнулся Алекс.
– Назад в рай?