Айзек АЗИМОВ, американский писатель Настоящая любовь Фантастический рассказ
Меня зовут Джо. Так называет меня мой коллега Милтон Дэвидсон. Он программист, а я — компьютерная программа. Я — часть комплекса Мультивак, и я связан с другими его частями по всему белому свету. Я знаю все. Почти все.
Я — персональная программа Милтона. Его верный Джо. В программировании он разбирается лучше всех на свете, и я его опытный образец. Он научил меня говорить.
— Тут все дело в том, Джо, — сказал он мне, — чтобы звуки соответствовали символам. Именно так работает человеческий мозг, хотя мы до сих пор не знаем, какие именно символы кроются в мозгу. Зато символы в твоем мозгу мне известны, и я могу сравнивать их со словами, один к одному.
Итак, я разговариваю. Вероятно, думаю я все же лучше, чем разговариваю. но Милтон уверяет, что говорю я очень хорошо. Милтон так и не женился, хотя ему уже под сорок. Он так и не нашел подходящей женщины, заявил он мне. А однажды сказал:
— Я еще найду ее, Джо. И найду самую лучшую. У меня будет настоящая любовь, и ты поможешь мне в этом деле. Надоело усовершенствовать тебя для того, чтобы ты решал проблемы всего мира. Реши мою проблему. Найди мне настоящую любовь.
— А что такое настоящая любовь? — спросил я.
— Неважно. Это абстракция. Просто найди мне идеальную девушку. Ты связан с комплексом Мультивак, так что можешь получить доступ к банкам данных всех людей в мире. Мы будем исключать их всех по группам и классам, пока у нас не останется всего один человек. Совершенная женщина. Она будет моя.
— Я готов, — сказал я.
— Сначала исключи всех мужчин, — приказал он.
Это было нетрудно. У меня был доступ ко всем имеющимся данным о всех людях в мире. Получив команду, я убрал 3 784 982 974 мужчины и оставил 3 786 112 090 женщин.
Тогда он сказал:
— Исключи всех моложе 25 лет и всех старше сорока. Затем исключи всех с коэффициентом умственного развития ниже 120 и всех, у кого рост ниже 150 и выше 175 сантиметров.
Он сообщил мне точные размеры; он исключил всех женщин с детьми; он исключил женщин с различными генетическими отклонениями.
— Я не совсем уверен в цвете глаз, — признался он. — Это может и подождать. Но чтобы не было рыжих. Рыжие волосы мне не нравятся.
Через две недели у нас осталось 235 женщин. Все они очень хорошо говорили по-английски — Милтон заявил, что языковая проблема ему не нужна: в интимные моменты перевод через компьютер мешает.
— Встречаться и беседовать со всеми 235 я не могу, — сказал он. — На это ушло бы слишком много времени, да и люди стали бы догадываться, чем я занимаюсь.
— Могли бы возникнуть неприятности, — сказал я. Милтон заставлял меня заниматься делами, заниматься которыми мне не полагалось.
— Это никого не касается, — отрезал он, и кожа у него на лице покраснела. — Знаешь, что я тебе скажу, Джо. Я принесу голографии, а ты сверишь их на сходство.
Он принес голографии женщин.
— Эти три — победительницы конкурсов красоты, — сказал он. — Кто-нибудь из 235 похож на них?
Восемь оказались очень похожи, и Милтон сказал:
— Вот и хорошо. У тебя есть их банки данных. Изучи спрос и предложение на бирже труда и устрой так, чтобы их направили на работу сюда. По одной, разумеется. — Он подумал немного и добавил, пожав плечами: — В алфавитном порядке.
Это одна из тех вещей, которых мне делать не полагается. Перемещение людей с работы на работу по личным мотивам называется махинацией. Но я мог это сделать, поскольку Милтон все устроил.
Первая девушка появилась у нас через неделю. При виде ее лицо у Милтона покраснело. Он говорил так, как будто это ему очень трудно. Они подолгу бывали вместе, а на меня он не обращал никакого внимания. Однажды он сказал ей:
— Позвольте пригласить вас на обед.
На другой день он признался мне:
— Что-то не то. Чего-то явно не хватает. Женщина она красивая, но я не ощутил настоящей любви. Попробуй следующую.
Со всеми восемью оказалось одно и то же. Они были очень похожи. Они много улыбались. У них были приятные голоса, но кончалось тем, что Милтон заявлял, что они ему не подходят.
— Не могу понять, — говорил он. — Мы с тобой выбрали восьмерых женщин, которые кажутся мне лучшими на всем белом свете. Почему же они мне не нравятся?
— А вы им нравитесь? — сказал я.
Брови у него поползли вверх, он
сильно стукнул кулаком по ладони другой руки.
— Вот именно, Джо. Это улица с двусторонним движением. Если я не их идеал, они не могут вести себя так, чтобы стать моим идеалом. Я тоже должен стать для них настоящей любовью, но как этого добиться?
Весь тот день он, казалось, был погружен в размышления.
На другое утро он пришел ко мне и сказал:
— Хочу предоставить все это дело тебе, Джо. Поступай, как считаешь нужным. У тебя есть мой банк данных, и я расскажу тебе все, что знаю о себе. Заполни мой банк данных как можно подробней, но никому о нем не рассказывай.
— А что потом делать с этим банком данных, Милтон?
— Сравни его с данными на этих 235 женщин. Нет, 227, восьмерых, которых мы видели, исключи. Устрой так, чтобы каждая из них побывала на сеансе психоанализа. Заполни их банки данных и сравни с моими. Определи корреляции.
(Организация сеанса психоанализа — это еще одно нарушение, которое идет вразрез с моими основополагающими инструкциями.)
Милтон говорил со мной несколько недель. Он рассказал мне о детстве, школьных годах, юности. Рассказал о молодых женщинах, которыми восхищался на расстоянии. Банк его данных рос, и он настроил меня так, чтобы я расширил и углубил запись с помощью символов.
— Видишь ли, Джо, — толковал он, — по мере того, как ты все больше и больше вбираешь в себя информации обо мне, я настраиваю тебя так, что ты все больше и больше походишь на меня. Чтобы лучше меня понимать, ты должен стараться думать, как я. Если ты будешь понимать меня достаточно хорошо, тогда любая женщина, банк данных которой ты будешь понимать столь же хорошо, станет моей настоящей любовью.
Он говорил и говорил со мной, и я понимал его все лучше и лучше.
Я научился составлять предложения подлинней, а выражения мои усложнились. По вокабуляру, порядку слов и стилю речь моя стала очень похожа на его речь.
Однажды я сказал ему:
— Понимаешь, Милтон, тут дело не в том, чтобы девушка удовлетворяла только какому-то физическому идеалу. Тебе нужна девушка, которая подходит тебе по темпераменту, по личностным и эмоциональным качествам. Было бы это, а внешность не суть важна. Если мы не найдем подходящей кандидатуры среди этих 227, мы поищем в другом месте. Мы найдем кого-нибудь, кому тоже будет все равно, как ты выглядишь, или как выглядит кто-то другой, было бы сходство в личностях. Ну что такое внешность?
— Вот именно, — согласился он. — Имей я больше дел с женщинами, давно бы уж это знал. Разумеется, теперь, когда я задумался над этим, все сразу стало ясно.
Мы всегда с ним соглашались, мы мыслили так одинаково!
— Ну, Милтон, не произошло бы ничего страшного, если бы ты позволил мне задать несколько вопросов. Я вижу, в твоем банке данных кое-где пустоты и неравномерности.
То, что рассказал мне Милтон, было равносильно скрупулезному психоанализу. Разумеется, я многому научился на сеансах психоанализа этих 227 женщин — за ними я тщательно следил.
Милтон, казалось, пребывал на седьмом небе от счастья.
— Когда я беседую с тобой, Джо, — говорил он, — я как будто беседую с самим собой. Наши личности абсолютно гармонируют.
— Точно так же будет гармонировать с нашими и личность женщины, которую мы выбираем.
Я ее все-таки нашел, она оказалась одной из этих 227. Звали ее Чэрити Джонс, она работала оценщиком в исторической библиотеке в Уичите. Ее расширенный банк данных бесподобно соответствовал нашему. Все другие женщины по той или иной причине отпадали, а поразительное созвучие с Чэрити все усиливалось.
Мне не было нужды описывать ее Милтону: наши с ним характеристики были теперь так близки, что я оказался в состоянии определить резонанс сам. Она подходила мне.
Следующим моим шагом было устроить так, чтобы Чэрити приставили ко мне. Причем сделать это очень деликатно, чтобы никто не догадался, что происходит что-то незаконное.
Разумеется, сам-то Милтон знал, поскольку именно он все и устроил, поэтому мне пришлось позаботиться и об этой стороне дела. К счастью, десять лет назад он уже совершил должностное преступление, его даже судили — он сам рассказал мне об этом, так что устранить его оказалось проще простого. А болтать обо мне он все равно не станет — это грозило бы ему еще большим наказанием.
Его нет, а завтра 14 февраля. День святого Валентина. Придет Чэрити с прохладными руками и милым голосом. Я научу ее управлять мной и присматривать за мной. При чем тут внешность, когда наши личности будут так созвучны?