- Это только ваше мнение, - повторил гость.
- Нет! Спросите любого, устройте всепланетный референдум, если хотите, и вам ответят.
Гость молчал. Нечаеву показалось, что он задумался.
- Я советуюсь, - произнес гость, закрыв глаза. - Никогда не ожидал... Правда, до такого вмешательства нигде еще не доходило. Вы уверены, что справитесь? В других уверены?
- Да! - твердо ответил Нечаев.
Гость долго не открывал глаза, молча сидел, положив ладони на стол.
- Хорошо, - наконец сказал он, потирая висок. - Мы пока уберем этих... Сысоевых. В другое место. Будем просто наблюдать. Это не окончательное решение, - добавил гость, заметив движение
Нечаева. - Но пока вы обо всем забудете. И мне все-таки непонятно, почему вы против?
- Для этого нужно быть человеком, - устало ответил Нечаев.
Он, вероятно, задремал, потому что у него затекла рука. Он поднял голову от кухонного стола, недоуменно огляделся - за окном чернело небо. Прошел в комнату, включил свет.
У кресла стояла сложенная раскладушка, на диване лежали подушка и одеяло. Нечаев удивился, зачем достал раскладушку - вроде гостей с ночевкой не ждал, - разделся, завел будильник и лег на диван.
Уснуть мешало какое-то беспокойство, и беспокойство было непонятным, потому что на работе все шло нормально, в субботу планировалась очередная поездка за грибами, и Валентина
Сергеевна из соседнего отдела дала понять, что не откажется поехать вместе с ним. Нечаев поворочался, поправил подушку, подумал, что близится отпуск, и "Спартак" таки будет чемпионом, и обещали на днях принести голубую краску для "Москвича" - и начал умиротворенно засыпать. Все в жизни шло как надо, все было совсем неплохо.
Кировоград, 1986.