Я подтянул автомат на колени и все–таки щелкнул переключателем огня. Мало ли что.
Так я просидел около часа. Наконец, ноги перестали ныть, в руки вернулась сила, а сердце замедлилось до равномерного ритма. Хоть я и знал, куда мне идти, я все же достал компас и сверился с ним. Взял автомат наперевес и двинулся вглубь Зоны.
Утро нового дня встретило меня на месте старого лесничества. Добрался я до него часа за три медленного и осторожного пробирания по ночной Зоне. Уже когда увидел лесничество на опушке, я вдруг вспомнил, что все это время забыл проверять путь перед собой на предмет аномалий. Запросто мог попасть в какой–нибудь «выверт» или «мухобойку». Тогда бы история нового сталкера закончилась едва начавшись. Однако меня спасло мое везение, а еще больше – очень малое количество аномалий в этой районе. Ну и давнее время последнего выброса.
Поэтому, когда я настороженно кидал болты во двор лесничества, я чувствовал себя слегка смущенным. Словно за мной все время наблюдали невидимые зрители, и теперь они смеялись от всей души, мол, вовремя вспомнил новичок про то, как дышать надо.
Двор оказался чистым и безопасным, поэтому я спокойно примостился под навесом покосившегося сарая и постарался отдохнуть перед дальнейшим путешествием.
Проснулся я через три часа от утреннего холода. Ноги затекли, а автомат неудобно натирал магазином колено. Где–то вдалеке послышался вой. Вспомнив свою теоретическую подготовку, я предположил, что это слепые псы встречают рассвет. Бывшие дворняжки поддались мутациям, ослепли и одичали, получив вместо зрения острый слух и тончайший нюх. Эти бестии были способны выследить что–угодно. Как и большинство диких собак, в малом количестве они не представляли опасности для вооруженного и уверенного в себе человека. Но когда псы собирались в стаи, они были способны разорвать даже группу хорошо вооруженных людей.
Поэтому я прислушался к собачьему вою, пытаясь определить сколько там псов и как далеко они от меня. Ветер устойчиво дул от псов, поэтому пока мне можно было не беспокоиться, что меня выследят по запаху.
Итак, нужно было двигаться дальше. Я хотел пройти от лесничества к остаткам свинофермы, а затем вернуться тем же путем назад. Сталкеры в баре говорили, что возде фермы иногда находили артефакты, которые с некоторой периодичностью продолжали там появляться.
Я достал флягу и промочил горло парой глотков воды. Затем открыл бутылку водки и негромко произнес тост:
— С добрым утром.
Хлебнул грамм сорок–пятдесят для согревания и спрятал бутылку назад в рюкзак.
Ферма находилась в паре километров от лесничества, поэтому этот путь мог занять несколько часов. В зависимости от степени опасности по дороге.
Я двинулся в путь, внимательно изучая местность вокруг себя. В подозрительные места я обязательно бросал болт или гайку. Большинство из них спокойно пролетали и падали там, куда я их бросил. Однако два раза они уберегли меня от аномалий. Первый раз это была гравиловушка, которая выстрелила болт в небо, словно из миномета, а второй раз «жарка» расплавила болт в огненном смерче.
Теперь я наглядно убедился в необходимости тщательно проверять свой путь. Вокруг было относительно тихо и пустынно. Я прошел уже около километра, когда кусты метрах в десяти от меня вдруг зашелестели. Я замер, направив на них ствол своего автомата. Это мог быть кто угодно. От бандита и мародера, до мутанта и другого сталкера. Поэтому, не спуская глаз с кустов, я начал понемногу пятится. Через минуту заросли раздвинулись, и на открытое пространство вышел слепой пес.
Моя спина моментально покрылась холодным потом. С детства я не любил и побаивался собак, а тут я имел дело не просто с дворняжкой, но с мутантом. Пес потянул носом воздух и оскалил пасть. Мой палец задрожал на курке. Меня останавливала только мысль о том, что выстрел неминуемо создаст много шума и лишит последней надежды мирно разойтись.
Поэтому я ждал, когда пес первым выкажет признаки агрессии. Это был крупный зверь с серой отметиной на спине. Он покрутил слепой головой, постоял десяток секунд и резво потрусил в сторону от меня.
Я со вздохом опустил оружие. Зона посмотрела на меня слепыми глазами пса и на первый раз отпустила.
Наконец, через полтора часа, когда солнце стояло в зените, я приблизился к цели моего путешествия. Два сарая и небольшой дом фермы слеповато таращились во все стороны темными провалами окон. Строения были окружены остатками бетонного забора и обильно заросли травой.
Я занял позицию за раздвоенной сосной, прикрытый ее колючими ветвями. В этот момент я пожалел, что не взял с собой бинокля. Было бы неплохо понаблюдать за фермой и окружающей местностью. Я мысленно чертыхнулся и поставил галочку на будущее.
До рези в глазах я рассматривал каждый метр фермы, пытаясь отыскать малейший намек на опасность. Но ничего особенного я, как ни старался, так и не смог заметить. Ветер исправно шелестел травой, нигде не дрожал разогретый «жаркой» воздух, не взлетали в небо камешки. Присутствия людей или мутантов я тоже не заметил. Словно это была обычная брошенная ферма, коих много осталось в стране со времен СССР.
Наконец, я не выдержал и решил двигаться дальше. Меня подстегивала мысль об обратном пути. Я хотел засветло вернуться к лесничеству, переждать там закат с тем, чтобы ночью снова пересечь периметр и утром уже быть дома.
Поэтому я выставил вперед автомат и двинулся к забору. Ремень автомата был намотан на левую руку, которая держала его за цевье. Поэтому даже когда я отпускал автомат правой рукой, чтобы достать и бросить вперед очередной болт, оружие исправно оставалось готовым к стрельбе. Я присел возле разрушенных ворот и принялся осматривать внутренний двор. Справа я все–таки заметил «жарку». Воздух там колебался, словно земля источала тепло. В остальном же ничего аномального я не заметил. Я решил осмотреть все три здания и только после этого отправляться в обратный путь.
Ближе всего ко мне находился главный сарай. Длинное и приземистое здание, каких во множестве стояло по странам СНГ. Двери, сорванные с петель, валялись рядом уже порядком заросшие травой и присыпанные палой листвой.
Бросая болты, я дошел до входа и, включив фонарик, вошел внутрь. В нос ударил запах сырого камня и влажного затхлого воздуха. Ничего, успокоил я себя, в Зоне это еще не самый неприятный аромат. Всего лишь обычный запах давно брошенного строения.
Через разбитые окна внутрь проникал свет, но все–таки еще оставалось множество темных закоулков, которые я внимательно оглядывал. Зачем я это делал? Наверное, мне просто было интересно. Вскоре я убедился, что ничего особенного в здании нет. Я прошел уже половину его длины, как вдруг очередной болт рвануло вверх, он гулко ударился о крышу и срикошетил в сторону. Прямо посредине прохода между свиными загонами приютилась гравиловушка. Обойти ее по проходу не представлялось возможным, поэтому я взобрался на парапет и медленно двинулся дальше. Луч фонарика скользил по брошенным загонам пока, наконец, в его луче не появилось нечто, заслуживающее внимания. Это было не похоже ни на камень, ни на доску, ни на нечто природного происхождения. Больше всего это нечто смахивало на обломок камня, но с закругленными гранями, словно он долго пролежал в море, и вода сгладила все острые края.
Я спрыгнул в загон и присел рядом с находкой. При ближайшем осмотре я увидел, что структура артефакта неоднородна. Здесь виднелась земля, камень, какие–то растения и вроде даже кости. Все это перемешалось и плотно слепилось вместе, образуя причудливую форму красноватого оттенка.
Сталкеры называли этот артефакт Кровь камня. Я слышал, что среди них бытовало поверье о том, что в этом артефакте заключены души или энергия людей, погибших в гравиловушке. Артефакт обладал свойствами ускорения заживления ран. Сколько он мог стоить я не знал, но догадывался, что немного. Уж больно часто упоминался он в информационных выпусках и чаще других встречался вне Зоны. Немного относительно других артефактов, естественно.
Но для меня это была настоящая удача. Первый найденный артефакт. В первом самостоятельном выходе в Зону. Я как–то забыл, что он был радиоактивен. Несильно, конечно, но при длительном облучении был способен выдать приличную дозу. Все это я помнил на фоне сознания. Сейчас же меня захлестнула радость находки. Я бережно поднял слегка подрагивающий артефакт и принялся его рассматривать. Он был теплым на ощупь и даже через перчатки грел руки. Я достал из рюкзака обычный полиэтиленовый пакет и завернул в него свою находку. При этом я нервно хихикал – кто бы подумал, что артефакты с аномальными свойствами переносятся завернутыми в обычный пакет, словно буханка хлеба!
Я снова взобрался на перепет и принялся еще раз внимательно обыскивать сарай. Вдруг здесь были еще какие–то артефакты. Однако скоро мне пришлось разочароваться – ничего нового я так и не нашел. Я вышел на дневной свет и таким же образом обследовал второй сарай поменьше.