Сандра кивнула.
— Конечно, побуду. И не только до полудня — останусь на весь день. Мне и самой интересно. Ты не волнуйся, Ева.
— Я только хочу, чтобы она чувствовала себя там комфортно. У других детей есть отцы, и я всегда боюсь, что ей… — Ева нахмурилась. — Но ведь ей и нас двоих достаточно, правда?
— Никогда не видела более счастливого ребенка. — Сандра покачала головой. — И зачем спрашиваешь? Ты ни секунды не сомневалась в принятом решении, потому что не такая, как я. Это меня качало, как тростинку, от каждого порыва ветра. Даже если бы Джон Галло не погиб в армии, ты ведь не подпустила бы его к Бонни. Сама же говорила, что между вами был только секс и ничего больше. Никакой любви.
Ева согласно кивнула. И чего это она вдруг забеспокоилась, что у Бонни нет полной семьи? Просто ей хотелось, чтобы у дочери было все то, что и у других детей. Чтобы она чувствовала себя в безопасности, знала, что о ней заботятся. Нет, она хотела большего. Хотела окружить дочь золотой стеной любви, которая защищала бы ее всю жизнь.
И все ведь так и есть, убеждала себя Ева. Никто не мог любить Бонни больше, чем она. Больше, чем Сандра. Глупо беспокоиться из-за того, что, скорее всего, нисколько не волнует саму Бонни. Девочка ни разу не спросила об отце и, казалось, была вполне довольна тем, что у нее есть мать и бабушка.
— Иди, занимайся, Ева. Перестань себя изводить. Не тревожься из-за пикника. Бонни чудесно проведет время. — Сандра отвернулась. — Я иду спать. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Ева села к столу. Не думай о Бонни, приказала она себе. Думай о предстоящем экзамене по английскому. Получишь диплом — сможешь защитить Бонни, дать ей все необходимое. Вот этим и займись.
И не обращай внимания на это непонятно откуда взявшееся ощущение, что что-то не так. Что может быть не так?
Сандра права. Завтра Бонни проведет чудесный день на пикнике в парке.
КОШМАР! Кошмар!
Кошмар!
— Давайте пройдемся еще раз, — предложил детектив Слиндак. — Вы не видели, чтобы кто-то подходил к вашей дочери?
— Я же вам уже говорила. — Голос у Евы дрогнул. — Там было полно народу. Она пошла к киоску, купить мороженого. Только что была здесь, и вот ее уже нет. — Ева отвернулась к окну патрульной машины — еще три полицейских машины у тротуара… группки людей, о чем-то переговаривающихся, поглядывающих на нее. — Бонни нет уже три часа. Почему вы задаете мне эти вопросы? Ищите ее.
— Мы пытаемся. Ваша дочь часто уходила от вас?
— Нет, никогда. — Ева посмотрела на мать — та сгорбившись сидела на скамье с другим полицейским офицером. По ее щекам текли слезы. — Мы были возле качелей. Моя мать дала ей денег на мороженое, Бонни побежала к киоску. Мы видели этот киоск и нисколько не волновались. Она сказала, что сразу вернется. Она не хотела никуда уходить. — Но если так, то существовало иное объяснение, и здесь начинался кошмар. — Я разговаривала с продавцом. Он ее запомнил. — Бонни все и всегда помнили. Ее улыбка освещала весь мир. — Продавец сказал, что продал девочке мороженое, и она убежала.
— Нам он сказал то же самое.
— Ее должен был видеть кто-то еще. — Паника Евы возрастала. — Расспросите людей. Найдите мою девочку.
— Мы стараемся сделать все возможное, — мягко попытался успокоить ее детектив. — Мы всех расспрашиваем. Поиски идут по всему парку.
— Здесь ее не найдут. Неужели вы думаете, что я это уже не сделала? Я бегала по всему парку, звала ее. Она не откликнулась. — Слезы наконец прорвались. — Я звала и звала. Она не отвечала. Бонни всегда отзывалась. Она бы откликнулась…
— Мы все-таки попробуем, — сказал детектив. — Нужно проверить все варианты.
— Озеро. Я учила ее плавать, но что если…
— Это декоративный пруд. Даже в самом глубоком месте не больше четырех футов. Мы поговорили с двумя мужчинами, отцом и сыном, которые сидели на скамье у озера с полудня. Они бы видели, если б девочка упала в воду.
— Но должна же она где-то быть! Найдите ее. — Как заведенная, Ева повторяла это снова и снова. Ничего другого она сказать не могла. Только это имело значение в мире, тонувшем в безумии. Бонни нужно найти. Она свет и любовь, радость ее жизни, а их потерять нельзя. Бог не допустит, чтобы такое случилось. Надо только поискать как следует, и Бонни отыщется.
— Мы посылаем еще одну поисковую группу. — Детектив Слиндак кивнул в сторону полицейских, направлявшихся к деревьям в дальней стороне парке. — Мы уже оповестили всех полицейских в этом районе. Больше здесь делать нечего. Если не возражаете, мой человек отвезет вас с матерью домой. Мы позвоним вам, как только появятся какие-то новости.
— Хотите, чтобы я поехала домой? — Ева недоверчиво, с вызовом уставилась на детектива. — Без моей малышки? Нет, я не могу.
— Нам вы здесь больше ничем не поможете. Будет лучше, если вы предоставите заниматься поисками профессионалам.
— Бонни — моя дочь. Я не уйду отсюда. — Она резко отвернулась. — Пойду с вашей поисковой группой. Буду звать ее. Мне она ответит.
— Вы уже звали ее, и она не откликнулась, — терпеливо заметил Слиндак. — Может быть, ее здесь нет.
Он не стал объяснять, что Бонни, возможно, не в состоянии ответить, но Ева сообразила, что именно так он и думает. От страха подташнивало. Сердце стучало так сильно, что ей даже не удавалось перевести дыхание.
— Мне она ответит. Бонни найдет способ, как известить свою маму. Вы не понимаете. Моя доченька особенная девочка. Она что-нибудь придумает.
— Уверен, вы правы, — не стал спорить детектив.
— Ни в чем вы не уверены. — Ева едва не сорвалась на крик. — А я точно знаю. Произошла какая-то ошибка. Никому в голову не придет обижать мою девочку. Ее всего лишь надо найти. — Она вскочила и побежала догонять группу полицейских, направлявшихся на поиски.
Детектив пристально смотрел ей вслед — Ева кожей чувствовала его взгляд. Наверное, он хотел бы остановить ее и вернуть. Было бы легче, если бы она вела себя благоразумно и не мешала полиции заниматься делом. Но это ведь было и ее личным делом. Она привела Бонни в мир. И это было ее единственным настоящим делом.
Губы Евы незаметно шептали одно и то же, словно заклинание:
— Я найду тебя, малышка. Не бойся. Я защищу тебя от всего плохого. Жди меня. Я всегда буду с тобой. Сколько бы это ни заняло времени, как далеко ни пришлось бы идти, я верну тебя домой, Бонни.
Глава 2
Лэнгли, штат Вирджиния
Настоящее время
— Директор на линии, агент Винейбл. — Харли замялся. — Похоже, он немного…
— Не в духе? — закончил за него фразу Винейбл. Ничего удивительного. Великий Хэл Диксон не отличался сдержанностью, а Винейбл вовсе не спешил плясать под его дудку. — Что-то у меня нет желания с ним общаться. Скажи, что я…
— Это уже третий звонок.
— И ты боишься, что он начнет отстреливать гонцов, — усмехнулся Винейбл.
— Я передам все, что хотите, — пожал плечами Харли, — но на этот раз он потребовал номер сотового агента Линг.
Дело дрянь.
— И что ты?
— Сказал, что поищу. — Харли помолчал, потом добавил: — Но он все равно его получит.
Естественно, Винейбл знал, что Хэл Диксон, как директор ЦРУ, мог получить любую информацию, какую только хотел, если случались неприятности. Но тем, кто доставлял ему эти неприятности, приходилось несладко.
— Зачем ему потребовалась агент Линг? — поинтересовался Харли. — Я сказал, что она на задании.
— Думаешь, его это волнует? Ситуация в некоторых южноамериканских странах критическая, дело пахнет революцией. Агент Кэтрин Линг провела несколько лет в джунглях Колумбии и Венесуэлы. У нее большой опыт, есть контакты, ей доверяют люди. Она может добыть информацию там, где у других нет ни малейшего шанса. Диксон это знает и хочет бросить ее туда.
— Вы отзовете агента Линг?
Отозвать Кэтрин Линг? Если бы все было так просто. Он мог бы попросить ее, но заранее знал — ничего не получится. Скорее в аду выпадет снег, чем Кэтрин согласится надолго оставить сына, вернуть которого ей удалось после нескольких лет разлуки. Любого, кто обратится к ней с такой просьбой, она просто пошлет ко всем чертям.
Если только он не найдет способ притормозить директора на время и не придумает, как убедить Кэтрин сделать то, что ему нужно. В настоящий момент шансов на это не было, потому что она выполняла отнюдь не служебную миссию, помогая Еве Дункан найти останки дочери и ее убийцу.
Дело нелегкое.
Итак, объяснить, придержать и постараться при этом не вызвать на себя гнев Диксона. Директор был неплохим малым, но только когда не злился. Винейбл знал Диксона еще до того, как политики в Конгрессе выставили Управление чудовищем в глазах общественности. Когда все вокруг хитрили и обманывали, эти чистоплюи требовали играть по каким-то невесть кем придуманным правилам чести и благородства. Винейбл знал, какое давление оказывают на Диксона со всех сторон. К тому же ему и самому случалось обращаться к директору за помощью, и потерять возможность делать это в будущем, даже ради Кэтрин Линг, было не в его интересах.