Дискорама - Алекс Орлов страница 9.

— Ясно дело, секретная, — согласился сержант, разжевывая зачерствевшую жвачку. — Только и я непрост. У меня земляк в местном бюро кодировщиком работает, да и эти парни из штаба потрепаться любят. Так и хочется им похвалиться перед нами — рабочими человеками, как они все лихо спланировали. Педики… Вот тебе и вся секретность.

— Хальбурт, ты загрузился? — спросили у сержанта по рации.

— Почти, сэр. Обе «собаки» на платформе, сейчас грязнули их привяжут, и можно отчаливать.

— Хорошо. А пацан с пересыльного тебе там не встречался?

— Какой пацан?

— Конопатый такой — представитель бюро контрразведки…

— Встречался, сэр, — усмехнулся сержант и покосился на Марселя. — Он у меня в кабине.

— Но вот и хорошо, я боялся, что он потеряется. Присматривай за ним, чтобы не обосрался, а то нам потом не отмыться.

— Понял, сэр, — сказал сержант, и беседа закончилась.

— Кто это? — спросил Марсель.

— Капитан Урмас, начальник транспортной части базы.

— Понятно.

— Обиделся?

— Нет, — покачал головой Марсель. — Я уже понял, что тут лучше не обижаться, а то еще больше прикалывать начнут.

Сержант засмеялся.

— Тут ты прав, парень, слабину показывать нельзя.

Старший команды механиков выбежал перед кабиной и махнул рукой. Водитель махнул ему в ответ и завел двигатель.

— Ну что — поехали… — сказал он, и тягач плавно тронул платформу вместе с присевшими на полусогнутых опорах роботами.

— А пилоты остались в машинах? — спросил Марсель, когда они выезжали за ворота базы следом за таким же груженым тягачом.

— Это для них самое лучшее. Если по дороге начнется заваруха, они могут запросто сбросить стяжки и сигануть на обочину.

— Вот как? — покачал головой Марсель.

— А то! Однажды, года два назад, я еще тогда в ефрейторах ходил, вывозили мы их поближе к передовой. Мне достался «берг», мощный такой крепыш с парой пушек. И вот где-то ближе к концу пути нас перехватили тардионы — танкетки вроде, там далеко было, я не видел. А пилот «берга» их заметил и давай шарашить, да так, что платформа чуть на два колеса не встала. Но ничего — отбились. Правда, и ехали небыстро, километров тридцать в час. Жвачку хочешь?

Сержант протянул Марселю упаковку, и тот машинально ее взял. Потом развернул и положил в рот.

— Что за странный вкус? — спросил он, морщась.

— А-а! Это фирменный вкус! Жвачка из полосатой кугавы. Очень помогает в общении с женским полом, устраняет все проблемы.

— У меня и так все в порядке с этим полом… Можно я выплюну?

— Я тебе выплюну! Она по три ливра за штуку стоит! Жуй.

Слева тягач стали обгонять два грузовика с пехотинцами.

— Торопятся, как будто им не хватит, — прокомментировал сержант.

— А куда они?

— Вместе с нами, просто пыль глотать им не хочется.

— И что?

— А то. Теперь мы ее глотать будем, дорога-то грунтовая. Ох, грунтовая…

С завтрака Джек возвращался поздно. Он намеренно задержался утром в сортире, чтобы опоздать и не участвовать в этих идиотских перестрелках моченым хлебом. Местных можно было понять — они спасались от больничной скуки, но Джеку было не до развлечений, ведь он прекрасно понимал, чем может обернуться знакомство с местной контрразведкой. А капитан Лупареску был именно контрразведчиком, хотя и не самым умным.

Съев кашу и творог с обезжиренной сметаной, Джек решил еще раз пройтись по тому крылу, где располагался офис арконских контрразведчиков, и, слегка прихрамывая, чтобы не отличаться от снующих по коридорам пациентов, стал мысленно считать двери, чтобы не пропустить ту, за которой у него состоялся разговор с капитаном Лупареску.

Однако считать не пришлось, Джек сразу опознал дверь, которую искал, тем более что она была слегка приоткрыта.

Остановившись рядом, он присел и, делая вид, что поправляет больничные тапки, стал прислушиваться к тому, что говорили в комнате.

— Здесь были наши самые лучшие штаммы, капитан! Мы выводили их не один год!

— А какого хрена вы эти штаммы держали в шкафу, доктор?!

— А такого, капитан, что этот кабинет используется очень редко, поэтому хранить их здесь было безопаснее всего!

— Вот и оказалось, что не безопаснее. Нужно было в сейф прятать, ведь тут неподготовленный персонал бывает! Я из-за вас, майор медицинской службы, забыл вчера, что собирался сделать сегодня!

— Но тут имеется надпись!

— Какая надпись?

— Вот — «биологические яды»…

— Но я думал, это только к верхней полке относится…

— Этот относится ко всему шкафу, капитан Лупареску!

Джек распрямился и пошел прочь. Он еще не понял, к лучшему это или нет, что капитан Лупареску забыл о своих планах, но накануне вечером он выглядел сбежавшим из палаты сумасшедшим, и это сыграло Джеку на руку — все находившиеся в палате были на его стороне.

Однако просто сидеть и ждать было нельзя, ведь после беседы с Джеком капитан был обязан как-то отчитаться или отправить запрос. Разумеется, он мог этого и не сделать, но такая отсрочка была временной, и продолжать дальше играть роль потерявшего память Джек не мог. Ему следовало что-то делать. Но что?

Для начала требовалось добыть хоть какую-то информацию: где находится госпиталь, далеко ли до линии фронта и… когда, собственно, его собираются ловить? Но где взять информацию в медицинском учреждении? Наверное, что-то знает главврач, но только общие сведения, а вот что-нибудь посвежее…

— Эй, земляк, закурить не найдется? — обратился к Джеку пациент в застиранной коричневой пижаме.

— Я не курю, — покачал головой Джек.

— Жаль, очень жаль. А пять ливров не одолжишь?

— У меня нету. Совсем ничего.

— А подушками поменяться не хочешь? — настаивал незнакомец, и в его глазах появился лихорадочный блеск.

— Эй, Краузе! — крикнул появившийся из-за угла рослый санитар.

Пристававший к Джеку пациент тотчас вытянулся, как будто проглотил лом, и в таком положении затрусил прочь.

— Вот урод, а? — продолжал негодовать санитар. Поравнявшись с Джеком, он остановился. — Чего он у тебя спрашивал?

— Да все подряд…

— Это на него похоже. Болезнь у него такая — попрошайничество. Он прямо с передовой с этим диагнозом загремел.

— Да разве бывает такое? — удивился Джек.

— Выходит, бывает. Он на фронте чего только не одалживал и чем только не менялся. Пулемет закопал и забыл где. Полсотни артиллерийских взрывателей припрятал, а нашли только четыре. Ну и так далее. А ты сам-то с какого отделения?

— С общетерапевтического.

— У нас говорят — «овощетерпевтическое», — сообщил санитар и засмеялся. Джек из приличия тоже улыбнулся.

— У тебя закурить не найдется?

— Я не курю.

— А подушками не хочешь поменяться?

Едва отвязавшись от странного санитара, Джек спустился в полуподвальный этаж, где располагались всякие вспомогательные службы, от пошивочной мастерской, где латали истрепавшиеся халаты и пижамы, до цеха, производящего деревянные бочонки для лото.

Оказалось, что в госпитале лото пользовалось большой популярностью, и если карточки можно было нарисовать на бумаге, то фишки пациенты предпочитали только настоящие, замена утерянных на пуговицы от кальсон могла быть только временной.

Пройдя мимо множества различных дверей, миновав штабеля ящиков с разнообразными наклейками, Джек оказался перед входом на кухню, откуда в полуподвальные коридоры проникали аппетитные запахи, от которых захотелось пообедать.

Толкнув эту дверь, Джек погрузился в царство пара, шкворчащих сковородок, снующих людей в высоких колпаках и путаницы из профессиональных терминов, вроде «сироп лей в разрезе», «масло схлопнулось» или «жрать это никто будет!».

— Джинни, к тебе пришли! — крикнул кто-то, Джек даже не успел понять, с какой стороны.

— А-а, точно — это ко мне… Курт, дожарь сухари и сбрось в восьмую кастрюлю…

Из облака пара и смеси густых запахов выскочил кто-то в белом колпаке и, схватив Джека за руку, потащил за собой.

Проскочив через полдюжины дверей и миновав сотню метров сырых коридоров, Джек оказался в каком-то чулане с полками, где стояли стопки банок с рыбными консервами, а на стене, над столиком с включенной настольной лампой, тикали старые ходики с воздушными шарами, которые поднимались к потолку и тащили цепочки из легкого металла, тем самым обеспечивая ход старинному механизму.

Человек, тащивший Джека за руку, сказал: «Так, на хрен!» — и начал сбрасывать колпак, потом поварскую куртку и даже юбку, чем вызвал у Джека некоторое замешательство.

— Так! — повторила она. — Ты Отто Тирбах, правильно? Тот самый, которого мне обещал Лупареску?

— Ну… я «так называемый Отто Тирбах», — осторожно поправил Джек.