Язык покойника был изранен — глубокие следы зубов: его мог искусать либо кто-то другой — версия в данном случае совершенно неприемлемая, — либо свой язык в кровавое месиво превратила сама жертва. «От боли? — подумала Лола, почувствовав легкую тошноту. — Потому что убийца разделывал его заживо?» С чем же, черт возьми, они столкнулись? Она возобновила чтение, попытавшись мысленно воспроизвести ход преступления. Обнаженный мужчина… Его связали, заткнули кляпом рот и выпотрошили. Где? Где именно убийца мог воплотить в жизнь свои фантазии? Каким образом он доставил тело к морю? Невозможность осмотреть место преступления полностью парализовала их расследование.
Тот, кто мог бы ответить на эти вопросы, загружал свою тележку, позаимствованную в супермаркете, и как раз вспоминал всю сцену. Позавчера вечером его лодка рассекала волны под улыбающейся луной. Этот человек лежал у него в ногах — он извивался, пытаясь освободиться от своих пут. Напрасно. Он был крепко связан. Он тряс головой и пускал слюну несмотря, на затыкавший его рот резиновый мяч. В нем не было ДОСТОИНСТВА. Более того, он был ГРЯЗЕН! Стоило только взять НОЖ ИСТИНЫ и сделать первый надрез — от грудной кости до паха, — как из него все полезло НАРУЖУ. Его ВНУТРЕННОСТИ загадили всю лодку. Их пришлось отмывать — ПОДНИМАТЬ и отмывать в морской воде, ибо морская вода ПОЛЕЗНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ. Как уксус. Как смоченные уксусом губки. Одной из них он протер его лицо и ВНУТРИ его живота. Напрасно. Этот самозванец предпочел СМЕРТЬ. А ведь он ждал. Ждал хоть какой-то судороги, смачивал губку… Все впустую. Его пришлось приподнять и перевалить через борт. ПЛЮХ! Рыбы, к вам гости!
Он запустил мотор и медленно-медленно поплыл назад, улыбаясь волнам, ласково расходящимся впереди.
Увы, при всей своей доброте волны были бессильны помочь ему. Он должен был ИСКАТЬ в полном одиночестве — и все начинать сызнова.
«Скоро», — произнес он, ухватившись за ручку тележки, груженной потрохами. А сейчас главное — это накормить всех своих маленьких друзей.
Тук-тук.
— Войдите!
— Извините за опоздание, шеф… Блан.
— Кажется, еще проблемы на мою задницу, — проворчал Жанно.
Мерье не поднимал носа от компьютера, а Лола жеманно поморщилась.
Ба, кого я вижу! Посмешище служебное, верный Марсель! Ху-ху! Марсель! Тьфу на тебя!
— Второго я знаю, — сообщил Марсель, ответив Лоле широкой улыбкой.
— Прошу прощения?..
— Я установил личность найденной вчера жертвы. Этот человек работал в ливанской закусочной.
— В какой еще «ливанской закусочной»?
— В «Короле шавермы», рядом с рынком. Имя владельца — Рашид Семун.
— Трафик внутренних органов! — вскрикнул Мерье, блеснув стеклами очков из-за розовой крышки ноутбука. — У них четыре аналогичных случая.
— Одну минуту, Лоран, спасибо… И вы знаете, как его зовут?
— Гм… Кажется, Камель.
— Пахнет расизмом — пахнет жареным. — Жан-Жан задумчиво почесал тонкий греческий нос. — Благодарю вас, Блан, можете быть свободны.
Задетый таким равнодушием к его сообщению, Марсель вышел в обшарпанный коридор и в отместку показал язык закрывшейся за ним двери.
Жан-Жан повернулся к стажеру мужского пола:
— Так что вы там говорили, Лоран?
— Трафик внутренних органов, — повторил Мерье, важно насупившись. — Какие-то типы изымают у бомжей органы для трансплантации… Разумеется, не на добровольной основе, — уточнил он.
— Но ведь у нашей второй жертвы была работа, — возразил Жан-Жан.
— Временная работа, — заметила Лола.