— А что было после вечеринки? Кто куда направился? Все ушли одновременно? — На умолкшего было Кармишина с моей стороны посыпался целый шквал вопросов.
В итоге после его ответов мне стали известны и другие подробности злополучной вечеринки. Например, еще и то, что гости ушли одновременно, как-то сразу засобиравшись. А так как были изрядно пьяны да и время перевалило за полночь, то вызвали такси. Я записала телефон таксопарка, который мне так же услужливо продиктовал Александр Николаевич. По каким адресам все разъехались — он не знает. Сам Кармишин живет неподалеку от шефа, и, решив прогуляться, он отправился домой пешком. Остальные гости, провожаемые радушным хозяином квартиры, еще ожидали на улице вызванные машины. Вели себя они довольно шумно — их голоса доносились до ушедшего Александра Николаевича даже в квартале от дома Шолонского.
— Кто из подозреваемых и каким образом мог узнать шифр сейфа? — назрел у меня еще один вопрос.
Кармишин пожал плечами, пошевелил пальцами, сверкнув золотой печаткой с мордой какого-то странного животного, отдаленно напоминавшей его собственное лицо. Свой портрет он в золоте, что ли, заказывал? И наконец ответил:
— Люда, как я говорил, — девушка пробивная. Она и до того вечера бывала у Шолонского. Думаю, могла при желании узнать даже цвет его нижнего белья, не говоря уж о шифре сейфа, — со странным выражением лица мурлыкнул Александр Николаевич. — Ручин тоже наносил визиты Шолонскому — у них же были дела, связанные с денежными обязательствами. И Гурьянов, ну, наш Миша, пару раз работал на компьютере шефа по окончании трудового дня. Так что, сами понимаете… — Кармишин многозначительно замолк и выразительно почесал кончик носа, с готовностью запунцовевший под его пальцами.
Мы оба помолчали, думая каждый о своем и выдыхая клубы прозрачно-синего дыма, наполнявшего комнату ароматами табака. Наконец Александр Николаевич решительным голосом разорвал пелену мирной тишины:
— Так что, вы возьметесь за это дело?
Я, пока не отвечая, спокойно поднялась, прошла к сумке, валявшейся в кресле. Там, куда я бросила ее неделю назад, завершив предыдущее дело. Потом выудила из недр объемистой сумки заветный замшевый мешочек с моими верными помощниками — двенадцатигранными гадальными «костями».
Да, я — человек, обладающий глубоко логичной профессией, — советуюсь с высшими силами. С судьбой, так сказать. Додекаэдры очень часто помогают мне в расследованиях. И честно отвечают на любой заданный им вопрос. Правда, далеко не однозначно. Но уж здесь, как говорится, есть голова на плечах — думай, она не для прически существует. А магические «косточки» — вещь полезная. Человек, любой, даже самый лучший, может предать. Случайно ли, обдуманно — неважно. Двенадцатигранники не предают никогда — сложность в общении с ними состоит лишь в том, чтобы правильно расшифровать послание судьбы. А это иногда бывает действительно очень и очень непросто, могу вам сказать.
Перемешав в ладонях три гладких многогранника, согревая теплом своих ладоней, я сконцентрировалась: «Браться ли за это дело — вот в чем вопрос?» Почти по Шекспиру. И, провожаемая изумленным взглядом прозрачно-блеклых глаз Кармишина — вполне возможно, будущего моего клиента, это уж как додекаэдры скажут, — швырнула «косточки» на полированную поверхность стола.
4+18+27. «И все-таки: все тайное рано или поздно становится явным». Это сочетание цифр, как и большую часть остальных, я помнила наизусть, так что пользоваться потрепанным талмудом с расшифровками, занимавшим почетное место на книжной полке, мне сейчас не пришлось. Кажется, ответ судьбы, принявшей вид «костей», прост: в конце концов я докопаюсь до сути этого дела и обнаружу документы. Что может быть оригинальнее? Я хмыкнула — касательно расследования у меня бывает только так: если уж я за него взялась, то обычно с честью выхожу из любого положения.
Что ж, достаточно убедительное доказательство в пользу нового дела. Все тайное станет явным. Вроде бы так.
— Позвольте поинтересоваться, что вы делаете? — вырвал меня из задумчивости вопрос ошалелого, судя по виду, Кармишина. Его челюсть еле заметно отпала, и только привычка держать себя в руках, приобретенная на руководящей должности, не позволила ему потерять лицо окончательно.
— Я согласна заниматься вашим делом, — пропустив мимо ушей этот вопрос клиента, одним махом переведя кандидата в клиенты в истинные, полноправные заказчики, ответила я. И поспешила умерить счастливое облегчение на его лице сообщением: — Я беру по двести баксов за день работы. И компенсацию расходов, если таковые будут. Вас это устроит?
— Меня это вполне устраивает. Только не могли бы вы действовать побыстрее? Что-то не очень я надеюсь на нашу милицию, — выкладывая на стол несколько купюр из объемного, блестяще-кожаного бумажника в качестве аванса, ответил Кармишин. Облегчение на его лице сменилось некоторой задумчивостью, выдававшей возникшие сомнения: а не зря ли он вообще сюда пришел? Но желание избавиться от претензий милиции да и репутация моя сделали свое дело — клиент успокоился.
— Еще один вопрос, — улыбнулась я. — Когда вашего бухгалтера можно застать дома? Не думаю, что вы знаете распорядок дня остальных гостей вечеринки, но относительно Гурьянова…
— Он живет неподалеку от офиса и ходит домой на обед, — с готовностью сообщил Александр Николаевич и тут же добавил: — А теперь он разобрался с нашей отчетностью и взял несколько отгулов — так что дома должен быть постоянно.
Проводив Кармишина до двери и бросив в сумку его визитку с домашним и рабочим телефонами, я села в кресло, вооружившись кофе и сигаретой. Мне следовало поразмыслить, с кого начать.
Да с милиции, вот с кого! В конце концов, этим делом, если я правильно поняла Кармишина, занимается Киря. И у него, вероятно, есть как бланки допросов, так и адреса подозреваемых, мне не придется тратить на поиски того и другого время.
Я решительно набрала номер Владимира Сергеевича Кирьянова, подполковника милиции и моего старого, в том смысле что проверенного опытом многих сражений с преступным миром, друга. Мы с Кирей помогаем друг другу по мере сил и возможностей: он мне — информацией, я ему — поставкой звездочек на погоны и благодарностей от начальства за раскрытое с моей помощью дело.
— Слушаю, — раздался до боли знакомый голос Кирьянова.
— Привет родной милиции, — рявкнула я в трубку, стряхивая с сигареты пепел. Дым клубился вокруг меня, придавая обстановке в прихожей нечто таинственное.
— Танюха? — восторженно возопил Киря. — Ты где пропадала? Опять что-то понадобилось? — В звучании последнего вопроса восторженности поубавилось.
— Ты в этом сомневался? — Я загадочно усмехнулась, хотя этого Киря видеть не мог. — Как продвигается расследование ограбления Шолонского?
— Директора «Луча»? Откуда знаешь об этом?
— Конфиденциальная информация, — пошутила я. — Так как?
— Никак. Никто ничего не видел, не знает, документов в руках не держал, к сейфу и близко не подходил.
За следующие несколько минут я выслушала все уже ранее изложенное Кармишиным. Да, ничем особо новым Владимир меня не порадовал.
— В кабинете, естественно, никаких следов — преступники, начитавшись детективов, слишком хорошо соображать стали.
— Владимир Сергеевич, не могли бы вы продиктовать мне адреса всех подозреваемых? — попросила я почти подобострастно.
И пополнила блокнот записями. Киря, хихикнув на мой тон, аккуратно продиктовал необходимые сведения. Конечно, я вполне могла бы и запомнить их. Но тут подумала, что память мне еще пригодится и нечего зря засорять голову.
— Ну что еще? — нетерпеливо спросил Киря. — Татьяна, колись сразу.
— Хотелось бы самой осмотреть кабинет в доме Шолонского…
Кирьянов вздохнул и все же согласился предоставить мне такую возможность. Как будто от его согласия что-то зависело! Если бы не он, я бы и так проникла в кабинет директора фирмы. Только на кой черт мне это надо? Пока не знаю. Наверное, надеялась увидеть что-нибудь такое, чего не заметили сотрудники следственного отдела.
Глава 2
Стремительно собравшись, я оседлала своего верного железного коня — бежевую «девятку» — и отправилась к дому Шолонского. Уважаемый директор фирмы «Луч» обитал в шикарном здании в центре города, на улице Космонавтов, одной из центральных. На двери многоэтажного кирпичного красавца виднелись кодовые замки, с косяка опасно поблескивал «глазок» видеокамеры. Хорошо живут люди! Впрочем, мне жаловаться тоже не на что.
У двери, прислонившись к изящной красно-белой кирпичной кладке, стоял незнакомый мне молодой человек в милицейской форме. Грациозно выйдя из машины, я подошла к нему. Парень пристально окинул меня взглядом, словно подготавливая портрет для стенда «Их разыскивает милиция», и спросил мрачно: