Макар бешено взревел, в неистовстве схватил Севастьяна за грудки, опрокинул на бок, заставив левым виском удариться об острый угол перевернутого кресла. Это был очередной нокаут, но в Севастьяна будто бес вселился. Он вскочил на ноги, рывком оторвал от пола тяжеленное кресло и поднял его над головой, чтобы обрушить на врага. Макар находился в проигрышном положении. Он лежал на боку, опираясь на локоть, и ничем не мог защититься от убийственного удара. Ничем, если не считать ствол пистолета, который смотрел точно на Севастьяна.
– Стоять! – заорал он.
Вовремя осознав опасность, Севастьян застыл как вкопанный. Однако кресло оказалось настолько тяжелым, что его невозможно было удержать на весу, и ему пришлось сместиться вправо, чтобы самому не оказаться погребенным под этой тяжестью. Но кресло все равно ударило его по ноге, да с такой силой, что Севастьян растянулся на полу… Кажется, он что-то себе сломал и, похоже, не сможет подняться…
Зато Макар встал на ноги. Тряхнув головой, он снова наставил на Севастьяна пистолет.
– Знаешь, почему я тебя не убил?
В ответ, стиснув зубы, Севастьян сдавленно простонал. Больно! Как же больно!..
– Потому что я не передернул затвор, – не дождавшись отзыва, глумливо скривился Макар.
И резким движением дослал патрон в патронник.
Но на руке у него повисла Полина.
– Не надо! Ну пожалуйста! – визжала она.
– Да не буду я его убивать, – мотнул головой Макар. – Руки только марать…
Он опустил руку с пистолетом, обнял Полину за талию, привлек к себе.
– Ты проиграл, парень. Проиграл по всем статьям. И мой тебе совет: будь мужиком, умей проигрывать. Это даже не совет. Это последнее предупреждение… Ты меня понимаешь?
Зажмурившись от невыносимой боли, Севастьян кивнул. Он действительно проиграл, и даже не столько физически, сколько морально. Да и физически он раздавлен. Наверняка у него перелом бедренной кости…
Но, как ни странно, на ноги он смог подняться без посторонней помощи. Полина так страстно льнула к своему Макару, что у нее и в мыслях не было протянуть руку поверженному кавалеру. Хромая, Севастьян шел к двери, а она взасос целовалась с Макаром. Она казалась безвольной игрушкой в его руках, он мог делать с ней все что хотел. Увы, Севастьяну не хватило удачи, чтобы его уничтожить. Но ведь все еще впереди.
– Эй! – окликнул его со спины Макар, когда он щелкнул замком входной двери. – Сдашь меня ментам, скажешь, что у меня ствол, Полина заявит на тебя. Скажет, что ты пытался ее изнасиловать. Ты пытался, я защищал.
– Так и скажу, – подтвердила Полина.
И Севастьян ей поверил. Она действительно была готова на все ради своего Макара. Но ведь и он такой же отчаянный. Просто ему нужна передышка. А в милицию он все равно бы не пошел, не так воспитан…
Глава 5
Опухлость под глазом могла растечься в синяк, но Полина знала средство, чтобы не допустить этого. Благо мяса в морозилке хватает, спасибо Макару, на рынке сегодня сразу три килограмма шейной вырезки взял. Деньги у него были. Но не только деньги.
– Откуда у тебя пистолет? – спросила она, приложив к опухлости холодное мясо.
– Так время сейчас какое, кругом бандиты.
– Не знаю, не видела.
– Ты не видела, а я видел. В поездах их, знаешь, сколько… Недавно зэк один с зоны возвращался, на мать твою кинулся – бабу, говорит, хочу… Хорошо, я рядом был, успокоил. Кулак, правда, отбил. А был бы ствол, пристрелил бы как собаку… Только сегодня его купил.
– Где?
– Да на рынке. Азербайджанец один подошел, ствол, спрашивает, нужен? У них же сейчас там Карабах, они оттуда оружие к нам вагонами везут. За сто баксов отдал. Ствол в смазке был, чистый и непорочный, как девочка. Как ты, – весело улыбнулся Макар, заставив Полину трепетать от восторга.
То, что происходило с ней, иначе как счастьем не назовешь. Она безумно любила Макара. И так ей с ним хорошо было, что крылья за спиной вырастали, и не ходила она, а будто парила над землей. И уже невозможно представить, как она раньше жила без него. Да и не жизнь это была, а жалкое существование. То ли дело сейчас…
– Наш «ТТ», тульский завод, не какая-то там китайщина. Сто баксов за такой ствол – считай, даром.
– Да, но сто долларов – это большие деньги.
– Ты за деньги не переживай, этого добра хватает.
– Неужели проводники так много получают?
– Я же тебе говорил, зарплата маленькая. Но мы же крутимся: левака наберешь, глядишь – за рейс пятьсот баксов… Еще маманя твоя завтра привезет.
– Ну да, привезет, – расстроилась Полина. – Представляю, что будет…
– А что будет?
– Ну, ты же с ней начнешь, ну, как раньше…
– И с ней, и с тобой, – насмешливо посмотрел на нее Макар. – Ты справа, она слева. Никогда еще не пробовал сразу и с мамой, и с дочкой…
– Я тебе дам, сразу! – возмутилась она.
– Дашь, куда ты денешься. И Тонька даст… Только я у нее не возьму, – серьезным тоном сказал он. – Вышел я из того возраста, чтобы свинством заниматься. Без мамки твоей спать будем. А она пусть отдыхает.
Полина облегченно перевела дух. Но на душе остался осадок. От мысли, которая вдруг пришла на ум. Она так влюблена в Макара, что готова на безумство ради него. И если бы он вдруг потребовал от нее лечь в постель вместе со своей матерью, она могла бы согласиться… Но это же так отвратительно! И как здорово, что Макар больше не хочет заниматься свинством.
– Представляю, как она злиться будет.
– Ну ты же злилась, когда мы с ней кувыркались. Теперь пусть она злится. А если возникать будет, за дверь ее выставим. Это же твоя квартира, да?
– Ну, по наследству, да.
– Ну вот, выставим за дверь, пусть живет как хочет.
– Она все-таки моя мать.
– Какая она тебе мать? – скривился Макар. – Она о тебе и не вспоминала, как будто тебя никогда и не было. И знать бы тебя не знала, если бы бабка твоя не умерла. Квартира ей эта нужна была, а не ты. Я тебе даже больше скажу: она травануть тебя хотела, чтобы ты в наследство не вступила…
– Ну нет…
В такое коварство действительно сложно было поверить. Но дело в том, что Полина не могла не верить Макару. Она готова была соглашаться с ним во всем. Потому что жила не своей, а его жизнью. Она сама чувствовала, что растворилась в нем без остатка.
– Не веришь – не надо. Убеждать я тебя не буду.
– Да нет, я верю…
– Только мы ей это говорить не будем, ладно? А то получится, как будто я ее тебе сдал. А это, поверь, не в моих правилах… Слушай, а ведь я действительно ее сдал. И знаешь почему? Потому что голову из-за тебя потерял…
Его рука забралась к ней под футболку, под которой ничего не было. Его бессовестные ласкающие прикосновения мгновенно воспламенили ее кровь, пьяную и от вина, и от любви. А к тому моменту, когда он навалился на нее, она уже закипала изнутри. Но Макар знал, что ей нужно, и пожар внутри ее в конце концов был потушен…
Яркие лучи светили в окно, выстилая светлый прямоугольник на полу в пространстве между батареей и кроватью. Это значило, что солнце поднялось уже достаточно высоко для раннего утра. Время близилось к полудню, а Полина только-только проснулась. Но ведь ее можно понять: вина вчера много выпила, а потом еще Макар чуть ли не всю ночь тушил в ней пожары. И так повернет ее к себе, и этак, и все ему мало, а ей так здорово, что никакая усталость нипочем. И все-таки она вымоталась, потому и проснулась так поздно.
А почему Макара нет в постели? А что, если он ушел? Поматросил – и за борт? Полина как ужаленная вскочила с постели, выбежала в коридор, заглянула в гостиную, где до сих пор стоял неубранный стол и валялось перевернутое кресло. Но Макара она там не нашла. Не было его и на кухне.
Обнаружила она его в ванной. Он сидел на старой стиральной машине с вытянутой рукой, перетянутой жгутом повыше локтя. В другой руке был шприц. Ее появление не всполошило его, он спокойно воткнул иголку в вену и невозмутимо стал давить на поршень шприца, вгоняя в руку мутноватую жидкость. Он говорил с ней взглядом, требуя тишины. И она не могла не подчиниться.
Он выдавил содержимое шприца, выдернул из вены иголку, снял жгут. Только тогда Полина осмелилась спросить, чем он занимается. Хотя и так было ясно, что происходит. Она же не маленькая девочка, все понимает.
– Да вот вчера по случаю пару морфина купил. – В предчувствии блаженства Макар закрыл глаза. – Волнение снять надо.
– Какое волнение?
– Не хочу с твоей мамкой ругаться, а придется. Из-за тебя. Да и тебе достанется, за тебя переживаю. Она сегодня возвращаемся, или ты забыла? – не глядя на нее, спросил он.
– Нет… Может, мы просто не станем открывать ей дверь?
– Тогда она подумает, что нас нет дома, сядет у порога, будет ждать.
Макар поднялся и, нечаянно толкнув Полину плечом, вышел из ванной. Она проследовала за ним до спальни, легла рядом с ним на кровать.
– А мы не будем выходить из дома. Продукты у нас есть…