Паула медленно подняла глаза, напрасно пытаясь поймать его взгляд. Потом внезапно она сломалась под давлением собственной лжи и, спрятав лицо в ладони, разрыдалась.
- Я не могу отказаться от тебя! Не могу! - простонала она.
И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, лицо Бернарда просветлело и засияло от радости.
- Господи боже! Конечно нет! - пылко воскликнул он. - Я не позволю тебе! Разве я не сказал, что теперь фирма принадлежит мне?
Когда десять минут спустя Эванс явился на звонок, он застыл в дверном проеме, созерцая открывшуюся перед ним сцену с нескрываемым смятением. Оба стула - занятые - стояли точно друг напротив друга у дальнего конца стола.
- Эванс, - сказал Бернард, - я хочу задать вам вопрос. Полагаю, вы читали сегодняшние газеты?
- Да, сэр.
- Тогда вы знаете все о нас. Как удачно. Теперь мы должны экономить ваше жалованье, возможно, будет уменьшено. Вопрос такой: вы хотите остаться?
- Нет, сэр, - немедленно ответил Эванс. - Нет, если я должен буду подавать завтрак. Я могу остаться для других дел.
- Эванс!
- Чем я могу помочь, сэр? Посмотрите на это! - Он возмущенно указал на стулья. - Вы знаете, сэр, я всегда старался сохранять чувство собственного достоинства, но смириться с этим я не могу. Даже ради вашего отца...
- Прекрасно, - радостно усмехнулся Бернард. - Что ж, с завтрашнего дня еду нам будет подавать Марта.
Эванс развернулся, чтобы уйти.
- Но, - продолжал Бернард, - это утро вы должны перетерпеть. Принесите обратно поднос с фруктами и еще кофе. Мы хотим отпраздновать!
