Сергей присел рядом, вздохнул:
- Нервы...
Помолчали. Потом лейтенант проговорил с непоколебимой верой в голосе:
- Может быть я и не прав, но только была б моя воля - я бы весь этот лес сжег к чертовой матери со всей его нечистью вместе.
Он покосился на Сергея и добавил, будто извиняясь:
- Ведь я солдафон, наука. Я же не умею иначе, меня для этого одевают и кормят.
- Да брось ты вахлачком прикидываться! - невесело усмехнулся Сергей. - Тоже мне солдафон выискался... Ты же в армию после университета попал. Он глянул в изумленно округлившиеся глаза лейтенанта, отвернулся. - Брось прикидываться, говорю. Я твое личное дело читал.
Некоторое время лейтенант растерянно хлопал глазами, и вдруг захохотал - гулко, раскатисто:
- Ай да наука! А я-то, осел, все думаю: чего это ты именно меня с собой поволок?
Сергей терпеливо переждал припадок его веселости, заговорил опять:
- А уничтожить их мы с тобой права не имеем - ни морального, никакого. Ведь это мы, люди, виноваты в том, что они есть... И если вдуматься, то это еще вопрос, кто тут бестии - они или мы.
Лейтенант упрямо помотал головой:
- Ладно, хватит. Все равно ты меня не переубедишь. - Он сорвал травинку, неторопливо размял ее, понюхал пахнущие живой зеленью пальцы. А стихи твои хорошие, это точно. Вон даже Хрену понравились - аж подвывал тебе, пока ты читал...
Он вдруг приподнялся, зашарил вокруг настороженным взглядом.
- Давай-ка поближе к автоматам, наука. Что-то мне перестало тут нравиться... Ах ты гад!!!
Сергей вскочил, испуганный этим яростным воплем. Да что он, совсем свихнулся от страха, что ли? Нет, лейтенант в порядке. А вот Хрен...
Хрен шустро пятился к кустам, стиснув в пасти автоматные ремни. Лейтенант бросился было отнимать оружие - поздно. Гибкая черная тень взмыла в упругом прыжке, впилась когтистыми лапами ему в лицо, еще две бестии набросились сзади, повалили... Остолбенев от ужаса, смотрел Сергей на корчившегося под тяжестью навалившихся тел лейтенанта, на летящие в траву багровые клочья... Быстро, очень быстро стихли истошные животные вопли. Ставшее кровавым месивом тело перестало дергаться. Сергей остался один. Надолго ли остался?
А косматые, уже неторопливо отвалившись от того, что секунды назад было лейтенантом, с тихим урчанием оборачивали к Сергею мокрые, заплывшие красным морды. Сергей попятился, путаясь отяжелевшими сапогами в густой траве. Страх, таившийся где-то во тьме подсознания, вырвался, наконец, на волю, захлестнул мутной волной разум и чувства. Смутным мышонком прошмыгнула шалая мысль, что очевидцы не путали, что просто разные они, бестии. Есть, наверное, и огромные, и с крылышками. А эти - некрупные, гибкие, с кривыми когтями на длинных ухватистых лапах. Мутанты... Твари... Крадутся, щерят кровавые пасти, в огромных глазах тлеет уверенная спокойная злоба...
Сергей запнулся обо что-то большое, твердое, упал, тяжело и неловко ударившись спиной. Забарахтался: встать, встать, скорее! Он неуклюже поднялся на четвереньки и снова чуть не упал, когда в глаза бросилась стылая смертная маска - лицо сержанта. И сразу исчезло лихорадочное напряжение, уступив место вялому отупению готового на убой животного. Все равно ведь не спастись, не убежать. Так зачем?.. Он медленно выпрямился, с трудом утвердился на трясущихся, обмякающих ногах. Ничего, не надо бояться, ведь это будет быстро... Нет. Быстро не будет. Потому что вывернулся откуда-то сбоку Хрен, встал рядом, ощерился, зарычал на приближающихся. Властно зарычал, зло. И бестии замерли, притушили жажду убийства, полыхавшую в леденящих глазах. А Хрен тявкнул - коротко, тонко, и они отвернулись от Сергея (будто и не человек он, а так, пустое, ненужное), рассыпались по поляне, закопошились сосредоточенно и споро. Сергей видел, как из кустов выскальзывают все новые и новые косматые тени, как деловито роются они в изодранных останках лейтенанта, как волокут в чащу рацию, автоматы, заляпанное кровью нехитрое лейтенантово барахло...
А вот Хрен на все это не смотрел. Пристальным странным взглядом он уперся Сергею в лицо, словно ждал от него чего-то. Чего?
Что он вообще такое, Хрен? Или правильно - не что, а кто? Зачем он жил с нами? Уж не изучал ли он нас? Да, наверное так. Изучал и учился. И заодно втирался в доверие. Но почему, почему, почему спас, не дал растерзать? Потому что понял последний разговор с лейтенантом? Или... Боже мой, неужели из-за стихов?!
Сергей облизнул шершавые горькие губы, сказал чуть слышно:
- Спасибо. Спасибо тебе, Хрен...
И осекся. Потому что внимательные темные глаза собачонки внезапно ненавидяще сверкнули, и она, подавившись злобным рычанием, приступила поближе и вдруг задрала лапу прямо на Сергеевы сапоги. Тот отпрянул, чувствуя, как глаза закипают слезами непонимания и горькой обиды:
- За что?!
- С-с-хам ты хр-р-р... - проклокотала в ответ собачья глотка.