Еще через час санкцию на арест – тоже не имея формального права санкционировать задержание военного, да еще и дворянина, – дал прокурор Варшавы.
Группу, которая выехала из варшавского полицейского управления на набережную, возглавлял старший инспектор полиции[8] Бронислав Гмежек, старый и опытный полицейский волк, проходивший практику в считавшейся лучшей в Империи московской сыскной полиции. Во время практики – тех, кому это удавалось, можно было пересчитать по пальцам рук, – он был отмечен медалью «За усердие»[9]. Тогда трое медвежатников «запороли медведя» – выпотрошили сейф в «Русско-Азиатском», разжившись чуть ли не полумиллионом рубчиков, а потом, когда поняли, что полиция у них на хвосте, бросились врассыпную. Чеха – вора в законе, действительно чеха по национальности – Гмежек, тогда еще простой исправник, гнал по всей Москве больше трех километров, не дал ни скрыться, ни взять заложников – и все же настиг, обезвредил, вырвал из рук уже казавшейся потерянной добычу. За то и наградили... а потом с повышением отравили обратно, в родную Варшаву, поднимать уровень местной полиции. Варшавский криминалитет дал старшему инспектору Гмежеку кличку «Чума», и кличка эта была заслужена инспектором на сто один процент.
Сейчас, старший инспектор Гмежек, пробираясь в составе отряда полицейских на двух «Варшавах»[10] через пробки на Мокотуве, неизбежные в это время дня, не прекращал думать об этом деле. Дело для многих членов следственной группы было ясным, для многих, но не для пана Гмежека.
В Московской сыскной полиции его учили: мотив – половина раскрытия. Правильно определил мотив – круг подозреваемых сразу сужается, и просчитать, кто мог совершить это преступление, можно в два счета. Промахнулся с мотивом – сразу пошел не в ту сторону, раскрытие может быть чисто случайным. А вот сейчас – у них был верный подозреваемый, все сходилось: описание внешности, оружие – все, кроме мотива.
В принципе, мотивов могло быть два: личная неприязнь по каким-либо причинам или приказ это сделать. Личная неприязнь – вполне могла быть, но что-то тут не сходилось. Получалось так: сначала этот пан Ежи вместе с Ковальчеком пришел в университет, где их все видели, потом он с ним же ушел. Если предположить, что молодой пан Комаровский содомит – то зачем он застрелил Ковальчека, а не вступил с ним в половую связь? Поссорились? Может быть, но возникает вопрос, почему поссорились, что было причиной. Как вообще они познакомились? Когда? Были ли у них интимные отношения? Если да – то почему никто не знает об этом, почему в университете их видели вместе впервые? Если пан Комаровский скрывал свои сексуальные предпочтения – надо сказать, что это могло быть, признание человека содомитом в Российской империи является основанием для изгнания из армии, тем более из лейб-гвардии, с позором – остается вопрос, почему именно в этот день, перед смертью Ковальчека он счел нужным появиться вместе с ним на публике? Если они длительное время состояли в противоестественной связи – почему граф решил показаться с ним на людях именно перед тем, как застрелить, ведь если бы не та ниточка из университета, никто бы и не подумал на него. Почему он взял с собой оружие, отправляясь на квартиру Ковальчека? А как быть с информацией из Санкт Петербурга, что молодой граф большой любитель женщин и даже отправлен в отпуск из-за скандала с женщиной?
Табельное оружие – еще одна ниточка, и не ниточка даже, а канат – вообще никуда не лезет, любой офицер знает, что пистолет, который ему выдали и закрепили за ним – отстрелян, и данные о нем внесены в электронную пулегильзотеку. Если он хотел убить Ковальчека – зачем он взял с собой именно табельное оружие? Инспектор Гмежек знал в Варшаве по меньшей мере два десятка мест, где можно купить оружие нелегально. Не может быть, чтобы пан Комаровский не мог найти хотя бы одно такое место и обзавестись там краденым стволом. Если даже это невозможно – у молодого пана Комаровского наверняка есть фамильное поместье, там находится оружие, которое собирали его предки, старое, но не может быть, чтобы там не нашлось хотя бы одного пистолета или револьвера тридцатых – семидесятых годов с патронами и в хорошем состоянии, то оружие не отстреливалось, и данных о нем не было ни в одной картотеке. Наконец, не может быть, чтобы он по должности не имел доступа к трофейному и конфискованному оружию. Почему применил именно табельное оружие?
Хорошо. Если предположить другое – пан Комаровский хладнокровно убил содомита и диссидента Ковальчека, потому что исполнял приказ. Чей-то приказ. Он пришел в университет, чтобы втереться в доверие к Ковальчеку. Возможно, тот, кто отдал этот приказ, знал, что Ковальчек содомит, и отправил на задание именно Комаровского, рассчитывая, что пан Ковальчек заинтересуется стройным офицером лейб-гвардии и затащит его в постель. Комаровский втерся в доверие к Ковальчеку, сделал вид, что согласен предаться с ним содомскому греху, поехал к нему домой, там достал пистолет и трижды выстрелил в него.
Версия, что Комаровский ликвидировал Ковальчека, выполняя чей-то приказ, была более правдоподобной, но вопросы возникали и здесь.
Первое – опять-таки оружие. Предположим, что кто-то в Санкт-Петербурге приговорил Ковальчека к смерти за подрывную деятельность, посчитав его опасным для государства. Исполнить приговор поручили Комаровскому, возможно, он сам состоит в каком-нибудь тайном обществе, возможно (хотя маловероятно, слишком заметный персонаж), что он только числится в лейб-гвардейском полку, а на самом деле является исполнителем в одной из спецслужб. Он сделал «под козырек» и исполнил приказ.
Главное несовпадение – это оружие. Оружие – это вообще несовпадение настолько вопиющее, что его наличие наталкивает на мысль, будто кто-то хочет подставить Комаровского под это убийство. Если бы Комаровскому приказали ликвидировать Ковальчека – его ни за что не послали бы на дело с табельным оружием, ему выдали бы «стерильное», не проходившее ни по одному делу, ни по одной картотеке, и со строгим наказом после использования выбросить его в Вислу. Да он и сам бы не взял табельное оружие – на такие дела случайные люди не ходят, ликвидациями занимаются профессионалы, а ни один профессионал так дешево не подставится, взяв на акцию свое табельное оружие.
Второе несовпадение – сам способ ликвидации. Почему Комаровский показался на людях с Ковальчеком, убийца – вместе с жертвой. Чтобы их запомнили и дали показания? Что мешало тому же Комаровскому – если ему приказали убить Ковальчека – дождаться профессора во дворе, выстрелить в него и уносить ноги? Почему выбрали именно такой способ убийства – с помощью огнестрельного оружия, почему нельзя было имитировать автомобильную катастрофу, устроить отравление несвежей пищей или что-то в этом роде?
Как к этому привязать избиение? И наркотики?
Впереди засигналили, автомобильный поток совсем встал, сирена уже не помогала. Сидящий за рулем младший инспектор Бернацкий выругался последними словами и сам начал колотить по клаксону, издававшему резкие, отвратительные звуки, от которых начинала болеть голова.
Старший инспектор Гмежек снова открыл дело – оно не было подшито и представляло собой папку, полную самых разных распечаток с компьютера. Это раньше результаты экспертизы посылали спецкурьером – сейчас все по электронной почте приходит, на месте с протоколом отправки распечатывается – и считается надлежаще оформленным. Если требуется допросить свидетеля в другой местности – результаты допроса высылаются тамошним полицейским управлением тоже по электронной почте, а не курьером. Существует специальная полицейская поисковая система, куда вносятся краткие описания всех совершенных преступлений, если ищешь modus operandi[11] – достаточно сделать запрос в систему и максимум через час ты получишь информацию обо всех подобных преступлениях, совершенных на территории империи. Установить человека по базе данных, «пробить» отпечатки пальцев – нет проблем, у каждого полицейского инспектора сыскного отдела и в каждой дежурной части стоит сканер отпечатков пальцев, приложишь его ладонь – и через какое-то время система даст тебе полные данные на этого человека. Когда старший инспектор только начинал, ничего этого не было, фототелеграф, сыскное чутье, словно у собаки, да ручная картотека. Сейчас ни фототелеграфа, ни ручных картотек уже не осталось, а вот сыскное чутье, нюх на преступника – нужен как никогда[12].
И сейчас этот нюх подсказывал старшему инспектору, что они взяли не тот след.
Три пули. Очень непрофессионально, но старший инспектор обратил внимание, что один из выстрелов, очень точный, прямо в сердце, а вот другие – менее точные. Это, кстати, большая редкость, прямое попадание в сердце, обычно пуля застревает рядом, и жертва умирает от кровотечения или от кавитационной полости, образуемой пулей. Сердце человека находится немного правее, чем думает большинство людей, а вот тут попадание было исключительно точным.