ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭЛЬ-ХИТАНО (EL GITANO)
ГЛАВА I
Цирюльник Санта-Марии
Un barbere de Qualidad.
Сага de angel y corason de demonio.
Образ Ангела и сердце демона.
Лопе де Вега.
-- Клянусь вам оком Св. Прокопия, приятель, что Хитано отправился в Матагорду. Почтенная моя тетка Изабелла, возвращаясь с острова Леона,
сама видела всю береговую стражу в готовности и говорила мне, что у маяка поставлены два конных поста для наблюдения за движением этого
окаянного, которого видели в море.
-- Клянусь ракою Св. Яго, приятель, рыбак Пабло сейчас прибыл из Кониля и повторял мне, что тартана с красными парусами бросила якорь на
полпушечного выстрела от берега, и что все кожаные камзолы [1] всполошились...
-- Вашу легковерность употребили во зло, сеньор Дон Хозе.
-- Над вами позабавились, господин брадобрей, -- отвечал Хозе, выходя с лукавым видом.
Сие прозвание -- господин брадобрей -- заставило сильно вздрогнуть Флореса, ибо если он молодил публику, то для того только, чтобы не
опровергнуть совершенно, увы! слишком подлинного значения светлого оловянного блюда, колебавшегося в темном углу его дверей; но зато снаружи
представлялась обширная картина, изображающая руку, вооруженную ланцетом и открывшую с осторожностью жилы другой колоссальной руки. Из этого
наблюдатель легко поймет, что цирюльник тешил свое самолюбие и славу в отправлении некоторых хирургических операций, и что почти против своей
воли он унижался до ничтожной бритвы, выгода от которой, однако, по-видимому, была довольно значительна.
Впрочем, Флорес пользовался заслуженной известностью; его лавка, как вообще в Испании все лавки цирюльников, была местом собрания всех
любителей новостей, а в особенности отставных моряков, живших в Санта-Марии; и если известия, почерпываемые в этом источнике, не всегда были
облечены достоверностью, по крайней мере, должно сознаться, что их выдумывали от чистого сердца: подробностей, исторических слов, личностей,
обстоятельств, -- всего было там достаточно. Набожный, с умом гибким и вкрадчивым, цирюльник дышал полным блаженством; он всегда был тщательно
одет в черное платье, седые и приглаженные его волосы закруглялись позади ушей, и две широкие красные полосы, заменявшие брови, рисовались над
маленькими желто-серыми глазами. Но в особенности заслуживали внимания его руки, свежесть, белизна и розовые ногти которых, сделали бы честь
даже канонику Толедскому.
Как уже говорилось, Флорес сильно вздрогнул при обидной выходке Хозе, и это невольное и гневное движение совратило с пути всегда твердую
и верную его руку; сталь задела слегка по горлу одного из его посетителей, который с самодовольным видом развалился в больших полированных
креслах из черного орехового дерева, на кои по очереди приходили садиться все моряки острова Леона и Санта-Марии.
-- Черт вас дергает, хозяин, -- возмутился пострадавший, подпрыгнув на своем месте. -- Должность палача еще не занята в Кордове. Ей, ей!
вы можете получить ее, ибо имеете удивительную способность резать глотки христианам.