На нее уставились шесть пар глаз. Жанна Ольшанская, которая уселась впереди, неподалеку от водительского места, и уже успела основательно расположиться на двух сиденьях, немедленно откликнулась:
— А я Жанна.
Остальные засмеялись. Не считая Арсеньева и дяди Пети, здесь оказалось еще четверо мужчин. Все они сидели порознь — в затылок друг другу. Двоих Светлана узнала с лету. Григорий Волчков, эстрадный пародист, маленький, с крепким пузцом, подмигнул круглым глазом, словно они были сто лет знакомы. Короткие, стоящие торчком волосы и вечно потный лоб делали его похожим на всклокоченного младенца, с которого только что сняли чепчик. В довершение ко всему он болтал ногой, которая, кажется, едва доставала до полу. Образ своего парня очень ему подходил, он это знал и вжился в него основательно.
Второй известной личностью был Артем Холодный, солист и руководитель группы «Углекислый газ», которая достигла пика популярности не меньше пятнадцати лет назад. Теперь музыканты попали в список «монстров отечественного рока» и изо всех сил погоняли былую славу, выжав почти досуха старые хиты.
Артем Холодный взглянул на Светлану глазами мудрого пса — он вел бурную жизнь, некоторое время сильно пил, не отказывал себе во всех человеческих удовольствиях. Печать этих удовольствий теперь лежала на его лице — несмываемая и неприятная. У него были короткие волосы, белесая щетина, добавлявшая ему лишний пяток лет, серьга в ухе и перстень на мизинце правой руки — массивный, как кастет.
— Салют! — Артем вяло помахал рукой и откинулся на спинку сиденья, не проявив к Светлане особого интереса.
— Проходите, проходите, — подтолкнул ее Арсеньев. — Где хотите приземлиться?
— Наверное, вон там… Чуть дальше, — поспешно ответила та и быстро двинулась в хвост автобуса. Знаменитости сидели поштучно и кивали ей с разной степенью приветливости. Худой мужчина в очках с золотыми дужками подарил ей персональную улыбку, а крупный, лохматый человек рыкнул:
— Девушка, вы можете стать моей музой!
— Это Владимир Грызунов, — пояснил Арсеньев, продолжая играть роль опекуна. — Большой в прямом и переносном смысле художник, работающий с природными материалами.
Грызунов развернул мощное туловище назад и застенчиво уточнил:
— Можно просто Вова. Вообще-то я делаю картины из песка, камней, раковин и водорослей. Так сказать, маринист.
— Да какой ты маринист? — неожиданно вмешалась в их разговор невидимая глазу Жанна Ольшанская. Ее хрипловатый голос звучал на весь салон. — Наклеиваешь на холсты сушеных пиявок.
— Это были морские звезды, Жанна, — возразил Грызунов. — И они ушли по хорошей цене.
— Я всегда знала, что у тебя торгашеская душонка.
— Ну-с, — заметил Арсеньев, обращаясь к Светлане, — мотор ревет, мы скоро тронемся в путь. Если заскучаете, заходите в гости.
Он мотнул головой, показывая, где его собственное место. При этом абсолютно точно знал, что она приглашением не воспользуется и не переберется к нему во время пути. Кто угодно, только не она! У нее на лбу написано хорошее воспитание и подкупающе серьезное отношение к жизни. Арсеньев решил, что целовать ее можно, а вот ухаживать — нельзя. В серьезных и хорошо воспитанных молодых дамах скрыты чудовищные запасы романтичности. Они залегают на самой глубине, под толщами социально-культурных наслоений. Но если неосторожно разбудить нежные чувства, все это добро полезет наружу и начнется такое землетрясение…
Арсеньев хмыкнул и пошел прочь. Светлана тихонько вздохнула ему вслед и тут услышала голос:
— Я тоже здесь никого не знаю.
Голос был женским, и ей пришлось извернуться, чтобы увидеть, кому он принадлежит. Принадлежал он девушке лет двадцати двух, которая устроилась на самом длинном сиденье у окна. Она была завернута в яркую спортивную куртку.
— Меня зовут Ася, — девушка поправила светлую челку, из-под которой выглядывала, как из-под козырька. Волосы у нее были прямыми и падали до плеч, постриженные по линеечке. — Я сюда буквально в последнюю минуту попала. Сама не ожидала.
— Я выиграла конкурс, — сообщила Светлана, вспомнив неуемный восторг сестрицы. — В журнале. И вот…
— Ой, я тоже выиграла конкурс! — воскликнула Ася и подпрыгнула вместе со своей челкой, потому что автобус, тихо заворчав, уже выбрался на шоссе, неловко перевалившись через бордюр.
— Какого черта мне не дали поехать на своей машине?! — немедленно вознегодовала Жанна во весь голос. — Что за пионерский лагерь «Огонек»?! Почему я должна трястись тут вместе со всеми, как леденец в коробке? Я привыкла к комфорту, хотя бы к элементарному.
— Вас же много, знаменитостей! — громко крикнул дядя Петя через плечо. Водительское место отделяла от салона только перегородка, и при желании он мог общаться с пассажирами. — И вы дороги не знаете. Что же, мы бы так и ехали караваном? Да и машинки ваши там не пройдут, куда мы едем, — посадка у них не та.
— Бардак! — продолжала разоряться Жанна. — Организация на грани фантастики! Вечером звонят, называют одно место, утром перезванивают — называют другое. То мы едем сами, то нас везут… И где съемочная группа?
— Съемочная группа уже там, — снова откликнулся шофер. Он единственный из всех был в курсе дела. — Да вы не волнуйтесь, отдыхайте! Можете поспать.
— Спать?! Вы ненормальный? Днем спят только глупые куры и старые дуры.
Артем Холодный наклонился через проход к Арсеньеву и вполголоса спросил:
— Она, конечно, красавица, но ужасная стерва. Сколько вы прожили в браке?
— Год.
— И как ты выдержал?
— Ну… Она, конечно, ужасная стерва, но ведь и красавица, — равнодушно заметил тот.
Шофер дядя Петя оказался крутым мужиком и вел автобус на такой приличной скорости, что Светлана предпочла не смотреть в окно, сосредоточив внимание на Арсеньеве. Она видела кусочек спины, локоть и иногда — если он вдруг поворачивал голову — знакомый профиль. Он был совсем рядом с ней — удивительное чувство! Она, конечно, не была влюблена в актера, как юная фанатка, просто восхищалась его талантом и обаянием. Он для нее — одно из чудес света. Пообщаться с Олегом Арсеньевым — все равно что увидеть Эйфелеву башню. Правда, Эйфелева башня вряд ли привела бы ее в такое смущение. У башни не было пытливых глаз и пылкой улыбки. Ни известный пародист Гриша Волчков, ни перезрелый суперстар Артем Холодный, ни даже блистательная Жанна Ольшанская не произвели на нее столь сильного впечатления. Это был всего лишь достойный Арсеньева фон, не более того.
Автобус бежал все дальше и дальше, оставляя позади себя городки, городочки и городишки. Потом пошли поля, запорошенные снегом, и узкие шоссейки, на которых двум машинам было не разъехаться.
— Господи, и куда же нас завезли? — с беспокойством вопросил мужчина в очках с золотыми дужками — единственный, с кем Светлана до сих пор не познакомилась. Он высунул голову в проход и уже громче возмутился, обращаясь, по-видимому, к дяде Пете: — Мы час плутаем по ужасным дорогам! Что это за место такое заповедное? Наверняка туда есть прямой путь. Может быть, мы заблудились?
— А у меня уже полчаса как отрубился мобильник, — поддержала его Жанна, которая практически всю дорогу проговорила по телефону и теперь сидела с недовольной миной на лице. Поскольку она то и дело оборачивалась назад, эту мину все отлично видели. Светлане все это совсем не нравилось. Ей казалось, что Жанна смотрит только на бывшего мужа. Интересно, что она задумала?
— Ася, вы не знаете, за кого Жанна во второй раз вышла замуж? Кто такой Ольшанский? — тихонько спросила она у соседки сзади, всунув голову в просвет между сиденьями. Может быть, девица читает светскую хронику и что-нибудь слышала.
— Ольшанский? — Ася растерянно посмотрела на нее. Пожалуй, даже испуганно. И так резко выпрямилась, что ее лопатки, вероятно, стукнулись друг о друга, а нежная девичья шейка сильно высунулась из куртки. — Н-нет, — ответила она после некоторой заминки. Светлана заметила, что кончик носа у нее белый — не то от холода, не то от волнения. — Я понятия ни о чем таком не имею. Я просто выиграла конкурс и вот…
— Кажется, мы приехали! — громыхнул на весь салон художник Грызунов и завозился, высвобождая тяжелое туловище из тисков сиденья.
«Может быть, Ольшанский — какой-нибудь мафиози? — подумала Светлана. — Сейчас модно выходить замуж за бандитов. И, главное, выгодно. Поэтому Ася так испугалась. Наверняка она знает, кто такой Ольшанский, только не хочет рассказывать».
В этот момент автобус тряхнуло, он в последний раз коротко рявкнул и перестал вибрировать. Дверь открылась, и сладкая тишина ворвалась в салон вместе с морозцем и хвойным духом. Все засобирались, загомонили. Светлана одной из первых выпрыгнула на снег и обомлела — такая вокруг была красотища. Белый двухэтажный дом с балкончиками, со всех сторон окруженный громадными елками, казался замком Спящей красавицы, затерявшимся в лесу. Другие дома стояли далеко, еле видные глазу, некоторые были огорожены здоровенными заборами. «И куда же мы забрались?» — удивилась Светлана, и в этот момент шофер посигналил.