И англичане похоронили своего короля на морском берегу, недалеко от поля битвы, насыпав над его могилой каменный холм.
Вильгельм, герцог Нормандии, сделался королем Англии.
Поведав тебе о несчастной Эдит Лебединой Шее, я не могу умолчать и о другой женщине - Матильде Фландрской, жене Вильгельма. Она отличалась кротким и набожным нравом. Поскольку она была наполовину саксонкой, сердце ее разрывалось пополам: ей было жаль саксов, жестоко истребляемых ее мужем, но в то же время она горячо любила безжалостного Вильгельма. И вот, мечтая вымолить у Бога прощенье за всю пролитую им кровь, она дала странный обет. (Если ты не знаешь, что такое обет, я скажу тебе, что это то же самое, что и обещание, но дающееся не человеку, а Богу…) Вскоре после его победы под Гастингсом она начала ткать ковер совершенно невероятной длины, на котором должны были быть изображены все события, так или иначе связанные с этой битвой. И она действительно выткала его, хотя на эту работу ушло много лет. Чего только не вместил этот ковер! Мы можем увидеть на нем и смерть Эдварда Исповедника, и прибытие Гаральда Гардрада с Тостигом, и плывущие корабли норманнов, и зловещую комету, которую видели в небе перед битвой, и Гарольда Английского, пронзенного стрелой в глаз, и всю битву, и церкви, и селения вокруг… Над каждым изображением на ковре была выткана надпись, кого оно представляет. Ковер этот занял в длину несколько миль. Он сохранился до наших дней.
На Рождество 1066-го года Вильгельм был помазан на царство в Вестминстере. Пока шла церемония, свита Вильгельма, боявшаяся нападения саксов, подожгла все дома вокруг собора, в котором Вильгельм короновался. Так он и венчался на царство в красных сполохах огней и дыму.
ТОМАС БЕКЕТ
Очень жаль, что мы должны подумать и о плохих событиях, относящихся к правлению Генриха.
Вспомни о том, как англы и саксы сделались христианами, и как в Англии появились первые монастыри. Много лет прошло с тех пор, и множество монастырей и соборов было возведено в Англии и в других странах. К тому времени, когда на английский трон поднялся Генрих Второй, священники и монахи уже давно подчинялись прежде всего не королю своей страны, а Папе Римскому, верховному первосвященнику. Если священник или монах совершал дурное дело, его судил не король, а церковный суд. Это происходило потому, что священник не был вассалом короля, а был вассалом Церкви. Дело в том, что король правил своей страной, и должен был думать прежде всего о благополучии своего народа. Церковь же была одна на все страны, и должна была думать об интересах христианской веры одинаково для всех стран. Поэтому естественно, что священники ни в одной стране не желали, чтобы король судил их таким же образом, как обычных подданных.
Но король Генрих, который очень много думал о благополучии своей страны, не захотел, чтобы было так. Он не хотел, чтобы на его земле кто-либо служил иным целям, чем интересы его королевства. Можно сказать об этом, что он был более прав как король, чем как христианин. И он стал думать, как этого добиться.
У него был друг по имени Томас Бекет, вельможа очень богатый и слывший весельчаком. История его рождения была очень необычна. Отец Томаса Бекета, по имени Гилберт Бекет, был богатым купцом. Однажды он решил отправиться в паломничество в Иерусалим. Кажется, мы еще не говорили с тобой о том, что такое паломничество. Паломничество - это путешествие, предпринимаемое с целью посетить священные места. Это могут быть могилы святых и мучеников за веру. В те времена, например, многие в Европе любили совершать паломничество в Испанию, к гробу Святого Якова Компостельского. Но самым почетным и опасным было путешествие в Святую Землю, где, как ты знаешь, явилась людям наша христианская религия. Самим Иерусалимом тогда владели христиане, но там все время шла война с арабами. И вот Гилберт Бекет стал пилигримом, так назывался человек, отправляющийся в паломничество, и пустился в путь. Но путешествие его сложилось несчастливо. Он попал в плен, и вместе с другими пленниками был продан в рабство арабскому эмиру. Невозможно описать тебе все тяготы такого плена. Но Гилберт Бекет был человеком редких дарований. Всего за несколько дней плена он выучил арабский язык. Узнав об этом, эмир пожелал увидеть его, полюбил и приблизил к себе. Бекет жил во дворце, ездил с эмиром на охоту, читал арабские книги. Но сердце его разрывалось от тоски по родине, а совесть терзалась мучениями других пленников. А у эмира была дочь тринадцати лет. И она привязалась к Бекету, и стала просить его научить ее христианской вере. Это было очень опасно, но Бекет рассказывал девушке, что мог. Так прошло около года. Но однажды товарищи Бекета по плену сказали ему, что затевают побег. Бекет не колеблясь решил к ним присоединиться. Они бежали, и после многих трудностей и приключений достигли Англии. Но дочь эмира не захотела забыть Бекета. Она была храброй девушкой. Переодевшись служанкой, она покинула отцовский дворец и сумела договориться с корабельщиками. Одна-одинешенька, дочь эмира добралась до Англии, зная по английски только два слова «Лондон» и «Гилберт». И эти два слова довели ее до Лондона и до дома купца Бекета. Представь себе, как потрясен был Бекет, когда увидел на своем пороге измученную тяжелой дорогой и непривычным английским холодом девушку! Он понял, что ему посчастливилось заслужить редкую и благородную любовь. Бекет поручил девушку заботам своих родственниц, в чем она очень нуждалась, а сам поспешил позаботиться об ее обращении в христианство. При крещении дочери эмира было дано имя Мэри. Вскоре состоялась свадьба. Когда Мэри Бекет стало известно, что она ждет ребенка, ей приснился странный сон. Ей приснилось, будто она родила мальчика, и заворачивает его в пеленки. И вдруг пеленки начинают краснеть и блестеть, словно шелковая мантия Архиепископа. Она продолжает заворачивать младенца в этот алый шелк, но шелка становится все больше, и он покрывает всю землю вокруг. И она понимает, что это не шелк, а кровь. Мальчик родился и был назван Томасом. А про сон Мэри Бекет вскоре почти забыли, так так ничто в поведении и характере юного Томаса не говорило ни о каком духовном призвании.
Унаследовав состояние отца, Томас Бекет больше всего полюбил модные наряды и праздненства. Частенько они с королем распивали вино в веселой компании.
И вот умер прежний Архиепископ Кентерберийский. Король имел право назначить кого он хотел на этот пост, если Папа не был против. И король подумал, что было бы хорошо, если бы его старый друг Томас Бекет принял духовный сан и стал Архиепископом Кентерберийским. Такой человек позволит королю многое делать по-своему, думал Генрих.
И вот Томас Бекет стал Архиепископом Кентерберийским. На следующий день после этого события он роздал бедным все свое богатство. Он забыл и думать о пирах. Свое время он стал проводить в постах и молитвах. К власенице, которую он носил, страшно было даже притронуться.
И он сказал королю, что никогда не позволит судить духовенство судом короля.
Король впал в ярость. Он совсем не узнавал человека, которого хотел сделать своим послушным орудием. Между прежними друзьями произошла страшная ссора.
Друзья уговорили Бекета бежать во Францию, чтобы король не заточил его в тюрьму. Сначала он последовал этому совету. Король Людовик VII дал ему укрыться в тихом монастыре в Пуату. Но Бекет пробыл там недолго. Он сказал друзьям, что ему явилась Богоматерь и велела возвращаться в Англию. Он показал им каменный сосуд, сказав, что в нем содержится миро, то есть особое ароматное масло для коронации, сказав, что получил его из рук Богоматери. Предназначалось миро для того, чтобы помазать им на коронации пятого по счету потомка Генриха в знак того, что он прощен. «Прощен - за что?!» - спросили Бекета оробевшие друзья. «За мою смерть», - ответил Бекет и стал собираться в дорогу.
И вот он вернулся в Англию, и спор их с королем возобновился.
И вот настал печальный день, когда король в гневе воскликнул: «О, кто бы избавил меня от этого Бекета!!».
Эти слова услышали четверо его приближенных, которым очень хотелось угодить королю и добиться его милостей. И они вскочили на коней, и отправились в Кентербери. Они достигли Кентербери в тот час, когда Архиепископ служил у алтаря вечерню. Монахи испугались, увидя, как спешиваются вооруженные люди и стали уговаривать Бекета разрешить им затворить прочные двери монастырской церкви. Но Бекет ответил, что всякий волен войти в церковь во время вечерни, и запирать двери нельзя. И он стал молиться перед алтарем, а со двора послышались злобные крики и лязг оружия. Монахи в страхе разбежались из церкви, но Бекет продолжал молиться как ни в чем не бывало. Тут злодеи напали на него и убили с большой жестокостью.
Убийство Томаса Бекета. Фреска
Черное, страшное дело! Как должен был сожалеть король Генрих о своих гневных словах, соблазнивших корыстных злодеев! Но ничто не могло исправить последствий одной минуты горячности. Народ не мог простить королю убийства любимого всеми за праведную жизнь Бекета.