Положа руку на сердце, следовало признать упрёки справедливыми. Да и отношение девушки ко мне можно было сравнивать с самыми романтическими, возвышенными и чуть ли не сродни подвигу. Она успевала везде: и в общественных работах участвовать, и со мной во время моего недуга словно с ребёнком малым нянчиться. А уж когда мы несколько дней назад вновь возобновили наши постельные утехи, то можно было бы смело заявлять, что лучшей любовницы, подруги и возлюбленной грех было бы не пожелать любому нормальному мужчине.
Только вот я почему-то не видел Ксану по отношению к себе именно женой. И совсем не потому, что меня нельзя отнести к мужчинам «нормальным». Или там слишком уж капризным, разбалованным, скандальным и уж тем более семейным тираном по бытовым проблемам. Скорее наоборот, я в решении наших житейских проблем предоставлял подруге полную свободу, инициативу и во всём оказывал бесспорную поддержку. Но…
Если бы я оставался в этом мире навсегда, может, я бы сразу разрешил вопрос, ответив примерно так: «Мне просто неудобно было влезать раньше с нашим праздником, чем более старшим нашим соратникам. Да и командир должен себя вести поскромнее… Поэтому устроим наш праздник чуть позже, когда будут благоприятные условия». И всё! Тема была бы закрыта.
Но многие, да что там говорить, невероятно многие планы, связанные с миром Трёх Щитов и с миром Земли, заставили меня так и замереть на вдохе, а потом и на долгое время примолкнуть.
Ксана долго паузу выдержать не смогла и решила обидеться:
– Даже так? Ты со мной не желаешь на эту тему и словечком обмолвиться? Может, ты со мной уже и спать не собираешься?
Я пожал плечами и начал возмущаться таким поворотом разговора:
– Да я ещё и подумать не успел над твоими вопросами!..
– Ну тогда сегодня будешь спать отдельно! – уже совсем не прислушиваясь к моим словам и решив меня наказать жестоким образом, постановила красавица. – Заодно у тебя и время появится на «продумать».
И демонстративно стала стелить для себя на отдельном, совсем узеньком лежаке. Я так и стоял возле окна, делая вид, что растерян и сильно озадачен. Хотя на самом деле только и старался, чтобы не рассмеяться от такой сцены. С моим опытом в интимных отношениях, да ещё именно меня лишать доступа к прекрасному телу? Право, не смешно! При желании я сам заговорю кого угодно, отвлеку, заболтаю, и та же Ксана не заметит, как уже через пять минут будет трепыхаться у меня в объятиях. Но с другой стороны, я сегодня чувствовал какое-то моральное опустошение, хотя физически толком ничего и не делал целый день. Только отъедался да вёл наблюдения за Чмо.
Поэтому так великолепно совпало, что я как раз просто хотел завалиться и просто, без всяких затей, страстных стонов, воплей на всю башню и порванных извивающимися телами простыней – выспаться. И вон оно, получается как в песне: мечты сбываются!
Только я отлично знал также, что надо делать, чтобы отцепившийся от паровоза вагон не догнал его опять. То есть следовало подтолкнуть его с уклона, а не в другую сторону, и тогда можно спать спокойно. Поэтому я и начал с хорошо разыгранным недовольством:
– Ксана, а при чём здесь одно к другому?
– А вот будешь знать!
– И ты вот так, с недрогнувшим сердцем решишься спать от меня отдельно?
– Да! – с апломбом заявила она, будучи уверенной, что уговоры с моей стороны будут длиться вечно.
– И даже не придёшь погреть мне спинку?
– Вон пусть тебе Хруст греет!
– И ты не пожалеешь о своём поступке? – канючил я.
– Никогда! – заявляя настолько категорически, она гордо задрала подбородок, смотрела в другую сторону и наверное, сама восторгалась своей непреклонностью. А мне ничего больше не оставалось делать, как завалиться на нашу кровать и, укутываясь в одеяла, с трагическим пафосом воскликнуть:
– Злая ты! Съеду я отсюда… куда глаза глядят…
– Да на здоровье! – всё ещё будучи на волне своего решения меня наказать и противоречить в любом моем высказывании, продолжала подруга.
– Ты даже поговорить со мной не хочешь…
– Было бы с кем разговаривать!
Всё. Логическая цепочка нашей перепалки замкнулась. То есть мы пришли к тому, с чего и началась перепалка, только уже с противоположным знаком. Вначале меня обвинили, что я не хочу поговорить на нужную тему, а вот теперь последовало финальное заявление, что это, оказывается, со мной разговаривать не хотят.
Что и требовалось доказать!
Ведь недаром я столько книг вычитал в Интернете по психологии супружеских отношений. Женщины – они слишком эмоциональны и страшно сами любят сбивать нас, мужчин, своей зигзагообразной логикой. Но при этом легко попадаются на провокационныё фразы, уходят в сторону и в конце концов начинают сами себе противоречить. Надо только верно и быстро этим воспользоваться и ни в коем случае не затягивать диспут до бесконечности. Иначе сама женщина забывает тему начатого разговора, и хуже всего, может по ходу припомнить ещё десяток иных тем, по которым она с полным правом считает себя жестоко обиженной.
Я в классическом стиле уложился во все временные нормы и постарался уснуть как можно быстрее. По всем расчётам и статистикам, дальше следует такая картина: умная женщина имеет все шансы обдумать разговор, понять свои ошибки и свести всю перепалку к шутке. Но она должна уложиться в десять минут. А вот не совсем умная (потому что глупых среди них не бывает по умолчанию, что бы о себе мужчины ни мнили), если не уложится в это время, тоже поймёт, что не права, но обратного хода ей уже не будет.
Для мужчины лучшая стратегия на втором этапе – это уснуть в течение этих вот десяти минут.
Я почти успел, но Ксана оказалась очень умная, она заговорила где-то в конце шестой минуты:
– Что-то я мало одеял взяла… Миха, брось мне одно своё!..
И прислушалась к моему размеренному и громкому сопению, которое я старался имитировать со всех своих сил. Но, наверное, опыта не хватило, потому что красавица не поверила:
– Только не надо притворяться, что меня не слышишь! – короткая пауза. – Или тебе одеяла жалко? – потом возмущённое фырканье: – Как я его грела всё это время, так быстро забылось! А я как здесь замёрзну насмерть и простужусь, так ему глубоко наплевать!
И я услышал, как она нервно и шумно встаёт со своего холостяцкого лежака. Ну и, конечно, дыхание у меня сбилось от еле сдерживаемого смеха. Желающая обелить себя женщина всегда устроит так, что виноват всё равно окажется мужчина. И вот тут особенно важно сделать так, словно это ты её прощаешь, проявляешь истинное рыцарское великодушие. Если успеешь…
Я успел:
– Прелесть моя! Ну так иди ко мне, и я тебя буду греть! – и быстро развернулся лицом к ней навстречу. Ксана двигалась ко мне, даже не захватив свои одеяла, потому что нам вдвоём обычно (если учитывать последние две ночи) и под одним жарко было. Ну и понятно, что её приятная нагота окончательно развеяла в моём сознании мысль рано лечь и долго спать.
Как наущается многими книгами о семейных отношениях: «…никогда не доводите ссору до абсурда. Тем более, когда дело идёт к перемирию. Уступайте женщине, и будет вам счастье!»
Ко всему, несмотря на более укороченное время сна, утром я чувствовал себя прекрасно выспавшимся. Довольно бодро выскочил из кровати, не забыв чмокнуть жутко сонную подругу в носик, и помчался умываться. Но, видимо, слишком экспансивно чмокал, потому что вскоре под струями душа оказался не только я. Ксана там же и с ходу попыталась продолжить вчера начатый разговор:
– А вот когда, конкретно, проводить свадьбу Неждана и Франи будем? Почему бы сразу сегодня и не устроить?
– Так ведь, по сути, у нас ничего путного на свадебный стол и нет. Почитай все ценное, что у нас из пайковых запасов имелось, выели. Вон, даже каш не осталось…
– Так что, придётся нам к той далеко расположенной Длани идти?
– Ты о чём, милая? Вон сколько монстров по Полям бродит! Рядами и колоннами маршируют! Такое впечатление, что зверьё не пасётся или там переселяется, а целенаправленно всё живое в Полях вытаптывается. Туда не сунешься… Поэтому мы пойдём другим путём!
– Ага… слышала. Хотите по заячьим норкам в иные каверны проползти? Степан с Тимофеем смеялись, говорили, что там даже дети не протиснутся.
– Много твой Степан понимает… Как и Тимофей…
– Да уж не меньше твоего!
Нет, я не ревновал, но всё равно резко развернулся, присматриваясь к лицу подруги, которая явно на меня сердилась. И даже догадывался почему: женщин в этом походе с тщательной разведкой наших внутренних долин мы ещё вчера решили оставить в башне. И только два вышеназванных охотника высказались за то, что и женщин можно было бы взять. Мол, опасности никакой.
Честно говоря, я в своих силах сомневался, куда уж там нашим дамам по всяким ходам-переходам изгибаясь да на четвереньках карабкаться. А рыцарь Молчун так и тряслась от желания отправиться вместе с нами. Пришлось подраскрыть подноготную таких высказываний: