– Ну, гляди, своя голова барыня… – с плохо скрытым недовольством сказал Старичок.
Данила уже понял, что перегнул палку. Не должен он был отказываться от дома, тем более ссылаясь на воровские понятия. Оскорбил он своего крестного папу…
– Только смотри не надорвись. – В голосе Старичка угадывалась угроза. – Битово Сафрон держит, тебе с ним в контакте надо быть. У Гунявого это получалось, но плохо. Сафрон отстегивает слабо, а наша братва в загоне – менты не дают развернуться…
Данила знал обстановку в районе. Тот же Старичок не раз объяснял. Но если раньше он рисовал расклады с нравоучительным предостережением, то сейчас в его голосе звучала угроза. Дескать, если не наладишь золотой ручей в общак, получишь по ушам… И всему виной неосторожное слово.
– Все путем будет, брат, – приложив руки к груди, угодливым тоном заверил его Данила. – Все сделаю, чтобы наша воровская власть выше всех здесь стояла… И дом я возьму. Негоже отказываться, когда братва от чистого сердца жалует.
Но было поздно. Старичок уже затаил на него обиду. И вернуть его расположение можно было только усердным и, что главное, успешным служением воровскому делу.
Расставшись со своим покровителем и благодетелем в расстроенных чувствах, Данила отправился в Битово. По идее, Старичок должен был свести его с битовским Сафроном, но он не стал этого делать. Словно нарочно хотел, чтобы Данила опозорился на своем новом поприще… Неужели так сильно обида его заела?
Впрочем, Данила не отчаивался. Он – законный вор, на Битово его назначил сход авторитетных людей, и не он должен трепетать перед Сафроном, а наоборот. Он сам выйдет на этого типа и популярно объяснит ему, что нет более святого понятия, чем воровской общак. Сафрон будет делиться… Но сегодня о себе он заявлять не стал. С двумя своими подручными заехал в казино, покрутил рулетку, затем заглянул в ночной клуб, где снял и увез домой смазливую путану… Женщины были его слабостью. Но кто из братвы осудит его за такой грех?..
* * *
Тук-тук… Прежде чем войти в кабинет, Федот всего два раза стукнул в дверь, и то небрежно. И кресло за приставным столом занял без приглашения. Верный признак того, что в зубах у него информационная кость.
– Разговаривал я с операми, которые Котлова брали, – как о чем-то будничном сказал он. – Горячий паренек, одному оперу в ухо дал при задержании. Слюной брызгал, угрожал…
– Под кем работал?
– Есть один жулик. Стряпа кликуха. Шестидесятого года рождения, четыре ходки, что называется, по правильным статьям. Но что-то в нем не совсем правильно, если до законного вора не дотянул. Косяки какие-то водятся…
– Как на него выйти?
– Не знаю, – пожал плечами Комов. – Наша ментовская братия не знает. А воровская – темный лес… Фонарик надо брать, в эти кущи лезть… А надо?
– Надо, Федя, надо.
– Тогда будем думать… Это еще не все. Омоновцев я нашел, как ты просил.
– Да черт с ними! – отмахнулся Степан.
Не хотел он связываться с омоновцами. Хлопотное это дело – брать с них признательные показания. Мороки много, а толку ноль. Ну докажет он Сваткову, что телохранители Скоробогатова первые начали, а омоновцы всего лишь дали отпор. Докажет, что ни на кого их не натравливал, но это не снимет с него подозрения в причастности к убийству. Сватков как был, так и останется при своих сомнениях…
– Вопрос, какой черт, – усмехнулся Федот. – Из какого ведомства… Омоновцы-то липовые.
– Не понял, – озадачился Степан.
– «Четверка» зарегистрирована на Хлыстова Илью Сергеевича, который к ОМОНу имеет такое же отношение, как ослиные уши к мертвому козлу. В смысле, форму носят, похожую на омоновскую. Он и его дружки служат в частном охранном предприятии, а форма у них, как у милицейского спецназа. Короче, форменное безобразие…
– А форма, как известно, определяет содержание… И что за фирма?
– «Железобетон».
– Ну, звучит железобетонно, не вопрос. Но какой дурак так фирму назвал?
– Как ты судно назовешь, так на нем и поплывешь. Куском железобетона до самого дна… А если серьезно, то так завод называется – «Железобетон». Ни изделий, ни конструкций, просто железобетон. А Хлыстов со товарищи этот завод охраняет.
– В форме омоновцев.
– По всей видимости, да. Они тогда со стороны завода ехали, когда на Скоробогатова наскочили.
– Значит, завод в Битове.
– Если точней, рядом с Битовом. Поселок Янтарный. Там Хомутов работает, а в Битове живет. Место работы – область, а прописка московская. Это так, к слову…
– Что ж, это меняет дело… Скажи Кулику, пусть берет своих оперов… Хотя нет, я с вами сам проеду. Посмотрю, что это за железобетон такой.
Степан не стал откладывать дело в долгий ящик и уже через час в компании своих товарищей подъезжал к железобетонному заводу.
В самом Битове и его окрестностях шло интенсивное строительство – высотные дома от эконом– до бизнес-класса, коттеджи и особняки. Спрос на строительные материалы колоссальный – казалось бы, жизнь на заводе должна была бить ключом, но здесь, в разгар рабочего дня, было на удивление тихо. Ни единой машины на большом, в глубоких рытвинах пятачке перед воротами предприятия, а ведь бетоновозы и длинномеры должны были выстраиваться здесь в очередь. Также здесь следовало быть машинам с цементом, песком, щебнем. Но не было ничего. И людей не видно, словно воспаленное солнце выжгло все живое вокруг. Ворота закрыты, проходная на замке.
– Вымерли здесь все, что ли? – спросил Кулик, осматриваясь вокруг.
– Точно, вымерли, – глядя куда-то в сторону, сказал Комов. – А эти уже их похоронили.
Он показал на небольшое серое здание под стенами завода. Там тоже не было людей, зато дверь оказалась открыта. А обнесенный могильной оградкой пятачок сплошь был усеян надгробными памятниками.
– Туда нам еще рано, – сказал Степан и решительно направился к проходной.
Дверь открылась, едва он поднялся на первую ступеньку крыльца. Показалась сонная физиономия вахтера. Черная униформа с желтым шевроном «Охрана», рация в нагрудном кармане и резиновая дубинка на командирском ремне. Кулик и два его опера были в штатском, зато Степан и Федот – при полном параде. Поэтому со стороны охранника последовало настороженно-угодливое:
– Я вас слушаю!
– Это я хотел бы послушать начальника охраны.
– Да, пожалуйста…
Начальник охраны находился в караульном помещении близ проходной. Прежде чем зайти туда, Степан осмотрелся. Жизнь на заводе едва теплилась – людей раз-два и обчелся. В одном цеху что-то гремело; под загрузкой стоял бетоновоз, но, похоже, некому было им заниматься.
Начальник охраны сам вышел навстречу грозным визитерам. Это был среднего роста грузный мужчина с мясистым лицом и тяжелым дыханием. Пот градом катился по его жирным щекам. Он также был в обычной униформе охранника, но вместо дубинки на поясе висел пистолет в кобуре.
– Можете начинать, – сказал он, тоскливо глянув на Степана.
– Что начинать? – непонимающе посмотрел на него Комов.
– Ну, арестовывать.
– Кого? Тебя?
– Меня-то за что? Завод.
– Так, я не понял, при чем здесь завод?
– Ну, его же банкротом признали. По суду он должен новому хозяину отойти. Вы же за этим пришли?
– Мы что, на судебных приставов похожи? – скучающе спросил Степан.
Судьба завода его волновала меньше всего. По злому умыслу он обанкротился или прежний хозяин его до ручки довел – не его дело. Пусть суд выясняет. А ему с липовыми омоновцами разобраться надо и охрану здешнюю на место поставить. Но, похоже, он зря сюда приехал. Хлыстов, может, и безобразничал не по рангу, но сотрудники здешней охраны ничем от себе подобных не отличаются.
– Ну, сначала милиция, потом приставы, – обескураженно пожал плечами начальник охраны.
– Хлыстов нас интересует. – Комов пристально посмотрел на него. – Илья Сергеевич.
– Хлыстов?.. Так нет его сегодня…
– А когда будет?
– Завтра его смена. На сутки заступает.
Степан махнул рукой, показывая Комову на выход. Раз уж зря он сюда приехал, то нечего и дальше терять время. В отдел пора ехать.
– Домой к нему съездите, – сказал он уже за проходной возле машины. – За жабры и на допрос. Мне нужны его показания.
– Не вопрос, – кивнул Кулик. – Все сделаем в лучшем виде.
Он и его сотрудник уже сели в машину, когда к проходной завода подъехал черный «Порше Кайен» со знакомыми номерами. Уж не Скоробогатову ли принадлежит этот завод? Но тогда почему охранники завода в пух и прах разбили его машину?.. Или он привез своих церберов, чтобы наказать липовых омоновцев.
Но из машины вышли только церберы. Знакомые личности – Антон Порываев и Сергей Чижов. В майках-борцовках, с золотыми цепями на шеях. Важные, напыщенные, но не похоже, что агрессивно настроенные.
– Это уже интересно, – сказал Федот, наблюдая за ними. – Только непонятно, где пулемет…