— Что «другое»?
— Да твой треп насчет того, что в один прекрасный день вернешься к глупой девчонке, возьмешь ее к себе, и она будет жить с тобой в Страже Теней — Шэдоу-Гарде, который будто бы еще не видали глаза ни одного смертного. Ты клялся ей в этом, и она ждала тебя много лет. А затем как-то ночью на нашем постоялом дворе остановилась одна старая отставная шлюха и заболела. Юная девушка (а она к тому времени уже не была ни юной, ни девушкой) должна была подумать о своем будущем. И заключила сделку, чтоб научиться ремеслу повыгоднее.
Валет долго молчал, опустив глаза долу. Потом, с трудом проглотив хлеб, который задумчиво жевал, тихо произнес:
— Я вернулся. Я вернулся, но не нашел никого, кто хотя бы помнил мою Розали. Там все стало другим. И народ был новый. Так что пришлось мне снова уходить оттуда.
Она громко хихикнула.
— Валет! Валет! Валет! — воскликнула она. — Ведь теперь уже я не нуждаюсь в твоих красивых и лживых сказочках. Для старухи те штучки, на которые клюют юные девчонки, не стоят ломаного гроша.
— Ты говоришь, что стала Ведуньей… Разве у тебя теперь нет других и более надежных способов, чем догадка, чтоб отличать ложь от правды?
— Нет смысла пытаться воспользоваться Мастерством против Силы… — начала она.
— А ты попробуй на этот раз, — сказал Валет и снова посмотрел ей прямо в глаза.
Прищурившись и наклонившись вперед, она вонзила свой взор прямо в зрачки Валета. Ее глаза превратились в две бездонные пещеры, раскрывшиеся перед ним и готовые проглотить его без остатка. У Валета возникло странное, довольно неприятное чувство падения. Через несколько мгновений это чувство исчезло — стоило лишь Рози отвести взгляд в сторону и, отвернувшись, склонить голову на правое плечо.
— Ты и вправду возвращался, — промолвила она.
— Все было так, как я тебе говорил.
Он снова взял свой ломоть хлеба и принялся с хрустом грызть его, как бы не замечая двух влажных дорожек, что пролегли на щеках Рози.
— Я забыла, — сказала она наконец, — я забыла, как мало значит время для порождений Тьмы. В твоей жизни годы играют столь ничтожную роль, что ты их просто не замечаешь. В один прекрасный день ты подумал, что тебе пора бы вернуться за Рози, но тебе даже в голову не пришло, что она за это время могла состариться, умереть или уехать оттуда навсегда. Теперь я понимаю, мой мальчик. Ты привык к вещам, которые никогда не меняются. Сила всегда остается Силой. Сегодня ты можешь убить человека, а через десять лет отобедаешь с ним, со смехом вспоминая дуэль, на которой вы дрались, и с трудом припоминая ее причину… Ох, какую же интересную жизнь ты ведешь!
— Зато у меня нет души. А у тебя она есть.
— Душа? — расхохоталась старуха. — Что такое душа? Я же никогда ее не видела! Откуда мне знать, есть ли она у меня? А если и есть, то принесла ли она мне хоть чутошную пользу? Я бы, не раздумывая ни минуты, обменяла ее на то, чтобы стать одной из вас. Увы, это неподвластно моему Мастерству.
— Мне очень жаль, — отозвался Валет. Некоторое время они ели в молчании.
— Есть одна вещь, о которой я хотела бы тебя спросить, — произнесла наконец Рози.
— Какая?
— Этот Шэдоу-Гард… существует ли он в самом деле? — спросила она. — Замок высоких сумрачных залов, одинаково невидимый для твоих врагов и твоих друзей, куда ты когда-то обещал привести ту юную девушку, чтоб она провела там с тобой все годы своей жизни?
— Конечно, существует, — ответил Валет и поглядел, как она ест. Рози потеряла почти все зубы и приобрела привычку жуя громко причмокивать губами. И вдруг из-за этих глубоких морщин на него откуда-то глянуло лицо той юной девочки, которой она когда-то была. В улыбке сверкнули белые зубы, волосы вновь стали длинными и блестящими, подобными черной бездне меж ярких звезд. А в ее глазах снова пылал тот особый блеск, похожий на сияние голубого неба Дневной Стороны, которым он так наслаждался в свое время. Ему было лестно думать, что этот огонек вспыхивал только для него.
— Конечно, он существует, — повторил Валет, — и теперь, когда я нашел тебя, может быть, ты отправишься туда вместе со мной? Подальше от этих проклятых земель, в страну навевающих сны теней? Поедем туда, где ты проведешь со мной остаток своей жизни и где я буду добр к тебе.
Она пристально всматривалась в его лицо.
— И ты сдержал бы свое обещание спустя все эти годы… сдержал бы теперь, когда я стала уродливой, дряхлой старухой?
— Давай, не мешкая, отправимся вместе по этому ущелью, а оттуда вернемся в наши Сумеречные Земли…
— Почему ты так хочешь этого?
— Ты сама знаешь, почему.
— Быстро, дай мне взглянуть на твои ладони, — воскликнула старуха.
Валет протянул ей руки. Рози жадно схватила их, повернув ладонями вверх. Потом низко склонилась, тщательно вглядываясь в рисунок, образованный линиями.
— Увы! Все это бесполезно! — вздохнула она. — Я не могу читать твои линии, Валет. Руки вора слишком привыкли к непрерывному движению, они все время что-то вертят, крутят, ловчат, дергают. Все линии лгут, хоть сами руки были прекрасны, пока их так не изуродовали.
— Что же такое ты увидела там, Розали, о чем не хочешь сказать мне?
— Кончай есть! Бери с собой хлеб и беги. Я слишком стара, чтобы следовать за тобой, хотя с твоей стороны было очень мило предложить мне это. Той шальной девчонке Шэдоу-Гард наверняка понравился бы, но я предпочту окончить свой век в этих краях. А теперь — иди! Торопись! И постарайся простить меня.
— Простить тебя — за что?
Она подняла его руки к губам и поцеловала одну за другой.
— Когда я увидела, что сюда приближается тот, кого я ненавидела все эти годы, я с помощью моего Мастерства тут же известила барона и решила задержать тебя подольше. Теперь я знаю, что была не права. Но стража барона, должно быть, уже скачет к нам. Входи в ущелье и ни в коем случае не останавливайся. Возможно, тебе удастся скрыться от них, если доберешься до выхода из ущелья. Я же постараюсь вызвать бурю, чтобы замести следы твоего бегства.
Валет вскочил на ноги и помог встать Рози.
— Спасибо тебе. И все же, что ты прочла в линиях моей ладони?
— Ничего.
— Скажи мне, Розали.
— Если стражники даже схватят тебя, то особой беды это не принесет, — продолжала она, — ибо есть Сила куда могущественней, чем барон, и тебе предстоит с ней встретиться лицо к лицу. Это неизбежно. То, что произойдет после этой встречи и представляет исключительную важность. Главное, не позволяй своей ненависти увлечь тебя к машине, которая умеет думать, как люди, только куда быстрее. В твоем деле задействованы такие Силы, которые несовместимы с ненавистью.
— Такие машины есть лишь на Дневной Стороне.
— Я знаю. А теперь беги, мой Валет!
— Еще придет день, когда я снова увижу тебя. — Он поцеловал ее в лоб и, повернувшись, бросился к ущелью.
Старуха следила за ним взглядом — и вдруг ощутила холод, обволакивающий ее целиком.
Склоны холмов, которые сначала были совсем пологи, а потом делались все круче и круче, теперь грозно нависали над ним. Валет мчался вперед, видя, как они уступают место высоким, чуть наклонным каменным стенам. Ущелье то расширялось, то сужалось. Наконец Валету как-то удалось укротить свой страх, отпихнуть и хоть с трудом, но удерживать его на расстоянии вытянутой руки. После этого он перешел на быстрый шаг. Не было смысла так тратить силы; уверенный размашистый шаг позволит ему покрыть куда большее пространство до того, как усталость свалит его с ног.
Он глубоко вздохнул и прислушался, нет ли шума погони. Вроде не слышно.
Длинная черная змея бесшумной струйкой пролилась по стене справа от него и исчезла в каменной щели, откуда больше не выползла. Вверху упавшая звезда прожгла мгновенный след в черном небе; жилы каких-то минералов сверкнули стеклянным блеском, отражая ее свет.
Валет вспомнил о Розали и подумал, каково иметь родителей, быть ребенком и полностью зависеть от других во всем, без чего жизнь просто невозможна. Еще он задумался о том, каково быть старым и знать, что тебе предстоит умереть, но без надежды на воскрешение. Однако вскоре он почувствовал, что устал от этих мыслей не меньше, чем от физического напряжения. Больше всего ему хотелось закутаться в плащ и уснуть.
Чтоб хоть чем-то занять себя и не поддаваться сну, Валет стал считать шаги — тысяча, еще тысяча. Он тер глаза; мурлыкал мотивы любимых песен; повторял заклинания и магические формулы; подумал об еде, потом о женщинах; вспоминал свои самые удачные кражи; снова насчитал тысячу шагов; во всех деталях представил себе пытки и позорные наказания недругов; наконец стал думать об Айвине.
Высокие стены стали понемногу снижаться. Теперь Валет пробирался меж предгорных холмов, таких же, как и те, что стояли у входа в ущелье. Звуков погони не было слышно, что, как он надеялся, давало ему шанс благополучно выбраться. Когда он снова выйдет на равнину, там найдется немало укромных местечек, надежных убежищ.