И, попрощавшись, Лариса двинулась к выходу. Едва она открыла дверь, как мы все услышали громкие бранные крики, доносившиеся с улицы. Судя по голосу, ругался водитель Степанов. Чуть нахмурившись, я отстранила Ларису от двери и первой вышла из магазина. Водитель Степанов бегал вокруг белого «Фольксвагена» Вики, как-то странно приплясывая, и громко кричал. Я поспешила вперед, сделав женщинам знак пока оставаться на месте.
– Что случилось? – на бегу спросила я, хотя уже начинала догадываться: по темным пустотам было видно, что в машине разбито лобовое стекло, а его осколки, мелкие и крупные, устилавшие асфальт, становились все более четкими по мере моего приближения.
– Черт бы подрал гада, убью на хрен! – орал Степанов, стараясь не наступать на битое стекло. – Осторожнее! – буркнул он, когда я подошла ближе.
– Когда это случилось? – подняла я на него глаза.
– На минуту отошел, на минуту! – вытаращив глаза, возбужденно сообщил Владимир Сергеевич. – В аптеку отошел, средство от изжоги купить! Возвращаюсь – стекло расколотить успели, сволочи! Эх, поймать бы козлов – мало того что все уши бы оборвал, еще родителей заставил бы ущерб оплачивать!
– Родителей? Вы уверены, что это сделали дети? – удивилась я.
– А кто еще? Им лет по пятнадцать, шалопаям!
– Но почему вы так считаете?
– Потому что они вертелись тут, шпана малолетняя! Вон на той лавочке сидели! – Степанов показал рукой в глубь двора, где возле полуразвалившихся качелей стояла чудом уцелевшая лавка. – А теперь их нет! Знали, что я скоро вернусь, вот и дали стрекача!
К нам уже шли Лариса и Вика, заинтересованные случившимся и слегка напуганные.
– Что такое, Владимир Сергеевич? – издали крикнула Лариса. – Боже мой! – воскликнула она, подойдя и инстинктивно отстраняя Вику. – Да что же это такое?
Ее полный недоумения взгляд уставился в лицо водителя.
– А я-то тут при чем? – тут же закричал тот, вставая в оборонительную позицию. – Я на минуту только отошел, меня изжога замучила! Все из-за ваших гамбургеров, между прочим, которыми я вынужден питаться, пока поджидаю вас!
Лариса открыла было рот, чтобы возразить, но тут Вика произнесла с досадой:
– Блин, ну опять этот урод!
– Кто? – быстро повернулась я к ней. – Ты о ком сейчас?
Вика нахмурилась и пробормотала:
– Это я образно сказала. В смысле, тот же, кто проткнул колеса и облил машину краской.
– Может быть, у тебя все-таки есть соображения, кто он? – не отставала я.
– Я же уже говорила, что нет! – Вика едва сдерживала раздражение и злость, но не на меня, а на ситуацию. – Что вот теперь делать?
Все повернулись к водителю Степанову, словно он нес ответственность за произошедшее. Тот за это время достал из машины небольшую метелку и осторожно сметал остатки стекла с капота и сидений. Чуть подумав, он произнес уже более спокойно:
– Машину в ремонт нужно транспортировать, только не знаю, как на такой ехать. Я могу, конечно, попробовать осторожно доехать…
– Ой, нет, Владимир Сергеевич, – сразу же возразила Лариса. – Еще порежетесь, не дай бог! Давайте лучше вызовем аварийную службу, пусть оттранспортируют, я оставлю вам деньги. А мы уж на такси домой доберемся.
– Ну, давайте так, – пожав плечами, с облегчением согласился Степанов, сразу же переставая ширкать метелкой.
Лариса и Вика одновременно достали свои телефоны, одна вызвала аварийку, другая – такси, и вскоре мы уже сидели в светлой «девятке» и ехали в сторону дома.
– И что за люди такие пошли! – сокрушалась Лариса. – Ничего святого нет!
– Ну при чем тут это, – усмехнулась Вика, пребывавшая в каком-то философском раздумье. – Что, моя машина – святыня, что ли?
– Я совсем не об этом! – заговорила Лариса, поворачиваясь к дочери. – Я о том, что люди ведь могут пораниться битым стеклом!
– Возможно, этого они и добивались, – высказала я свое мнение. – Те, кто его разбил. Хотя скорее это похоже на вызов. Слишком демонстративно все сделано.
И, выдержав вопросительные взгляды обеих женщин, сказала:
– Я все меньше и меньше думаю, что это случайности. Ну, раз, другой можно на это списать. Но не три раза подряд с одной и той же машиной. К тому же разбить стекла в машине – это уже не просто заляпать ее краской.
– Может быть, тебе вообще сменить эту машину? – обратилась к Виктории мать. – Какая-то она оказалась несчастливая!
И она суеверно передернула плечами.
– Вы полагаете, это решит проблему? – усмехнулась я.
Лариса поморгала глазами.
– Но ведь нужно что-то делать! – беспомощно развела она руками.
– Разумеется, – согласилась я. – Поэтому ваш супруг и предпринял определенные шаги. И теперь мне предстоит подумать, какими должны быть следующие. Я уже убедилась, что это не просто совпадение. Вика, ты собиралась вечером в ночной клуб? – спросила я у девушки.
– Да, но… – не очень уверенно подтвердила Вика.
– Ой, может быть, тебе не стоит ходить? – сразу же заволновалась мать.
– Но что же мне теперь, все время дома сидеть? Показывать, что я боюсь? – не хотела смиряться с таким положением дел Вика. – К тому же я и так уже дома закисла, и мы с девчонками уже договорились, и Женя будет меня сопровождать! – Вика торопливо, один за другим, выложила свои аргументы в пользу посещения ночного клуба. Собственно, я была уверена, что она так и так настоит на своем.
– Наверное, стоит предупредить отца, – не очень уверенно сказала Лариса, что означало, что сама она уже не против.
– Обязательно предупредим, – заверила я ее. – Я позвоню ему сама, сразу же как мы вернемся.
Глава 2
Едва зайдя к себе в комнату, я набрала номер Ясенева. Аркадий Николаевич ответил практически сразу же – видно, и впрямь был всерьез озабочен судьбой дочери.
– Да, Евгения, что случилось?
Я коротко описала ситуацию.
– Я вернусь домой около восьми, – после короткой паузы проинформировал меня Аркадий Николаевич. – Дождитесь меня, пожалуйста, а там решим, как поступить. До вечера больше никуда не ходите.
– Хорошо, – ответила я.
До вечера оставалось еще несколько часов. Но так как Вика и сама никуда не собиралась, я решила наконец-то посмотреть новые диски, которые предусмотрительно взяла с собой, хотя у Ясеневых имелась целая видеотека в гостиной. Примерно через полтора часа, когда я ненадолго вышла из комнаты с тем, чтобы приготовить себе чаю, я увидела в прихожей мужские ботинки. Мне показалось несколько странным, что я не услышала звонка. И это не были ботинки господина Ясенева.
– У нас гости? – нажимая на кнопку электрочайника, спросила я у домработницы, которая хлопотала в кухне насчет ужина.
– Это у Алевтины Робертовны, – немного рассеянно отозвалась она, энергично взбалтывая в миске яйца с мукой.
Я дождалась, пока закипит чайник, бросила себе в чашку пакетик фруктового чая и покинула кухню, еще раз покосившись на стоявшие в прихожей мужские ботинки. Они были явно молодежного фасона. А я уже как-то свыклась с мыслью, что гостями Алевтины Робертовны могут быть разве что старушки-сверстницы, углубленные в проблемы животного мира.
«Неужели кто-то из спонсоров принес Алевтине Робертовне материальную помощь прямо на дом?» – подумала я, шагая к своей комнате с чашкой в руках.
В это время дверь из комнаты старухи распахнулась и показался молодой парень, лет двадцати трех, с симпатичным, но несколько безвольным лицом и скошенным подбородком. Алевтина Робертовна говорила ему из комнаты:
– И запомни, что этого делать нельзя ни в коем случае! Я же тебя сто раз учила!
– Но я просто думал… – хотел что-то объяснить парень с обиженным видом, но Алевтина Робертовна прервала его:
– Ты не можешь думать. Ты к этому не способен. За тебя всегда думали другие, в особенности твоя мама – тут Аркадий абсолютно прав! В общем, иди спокойно, я обязательно поговорю. Я знаю, как.
В этот момент Алевтина Робертовна показалась на пороге и хотела продолжить свою тираду, но, увидев меня, сразу же замолчала.
– И больше помалкивай! – сердито закончила она. – Это всегда лучше, не говоря уже о том, что так ты кажешься умнее!
Молодой человек, смутившись при виде меня, как-то съежился и заметался по коридору из стороны в сторону, пытаясь меня обойти. Я со сдерживаемой усмешкой посторонилась, освобождая ему дорогу. Он пробормотал не то извинения, не то благодарность и, быстро пройдя к лестнице, проворно спустился вниз. Алевтина Робертовна смерила меня недружелюбным взглядом и сейчас же захлопнула дверь своей комнаты. Я прошла к себе.
Было уже начало седьмого, и скучать в одиночестве мне оставалось недолго. Вика сказала, что, пока есть свободное время, она позанимается в своей комнате, а заодно поможет матери подготовить документы на покупку новой партии товара. Алевтина Робертовна сидела у себя, не выражая никакого желания общаться с домочадцами. Собственно, это меня устраивало, и я спокойно занималась своими делами.